Бертольд Брехт - Святая Иоанна скотобоен

Малберри. Господин Снайдер! Уже вечер субботы. Прошу вас или уплатить квартирную плату - она же так ничтожна, - или очистить мое помещение.

Снайдер. Господин Малберри, мы как раз ожидаем господина Пирпонта Маулера. Он обещал нам поддержку.

Малберри. Милый Дик! Голубчик Альберт! Выставьте-ка движимость на улицу.

Двое мужчин принимаются выносить мебель на улицу.

Черные Капоры.

Скамью покаянья выносят вон!

Хищною хваткой грозит рука

Паровому органу и кафедре.

И громко взываем мы:

"Приходи скорей, богатый Маулер!

Своими деньгами

Спаси нас, спаси!"

Снайдер.

Семь дней уже на ржавых дворах

Люди стоят, наконец-то лишенные работы.

Свободные, от крова, толпятся они

Снова под снегом и ливнем.

Над ними зенит неведомых судеб.

Ах, милый господин Малберри! Немного

теплого супа

И чуточку музыки - и они у нас в руках,

И царство божье - раз-раз - и готово!

По-моему, хороший оркестр, приличный суп,

Только жирный взаправду, - и вот уже богу не

о чем тужить.

И вот уже весь большевизм

Окончил дни свои.

Черные Капоры.

Взорваны дамбы веры

В нашем старом Чикаго,

И грязный поток материализма

Угрожающе хлещет в последний дом.

Глядите - качнулся! Глядите - тонет!

Держитесь! Держитесь! Богатый Маулер грядет!

Он уже у порога и деньги несет.

Один из Черных Капоров. Куда нам теперь девать публику, майор?

Входят трое нищих, среди них - Маулер.

Снайдер (кричит им). Этим только бы супу! Нету здесь никаких супов! Тут есть божье слово! Небось, услышав это, сразу улепетнут.

Маулер. Здесь трое, прибегающих к вашему богу.

Снайдер. Садитесь там и ведите себя смирно.

Все трое садятся.

Человек (заглянув в комнату). Здесь Пирпонт Маулер?

Снайдер. Нет, но мы его ждем.

Человек. Мясозаводчики хотят говорить с ним, а скотоводы требуют его. (Уходит.)

Маулер.

Им, слышу, нужен некий Маулер.

Я знал его: дурак!

Они сейчас готовы

Вверху, внизу, в аду, в раю искать того,

Кто был всю жизнь глупей, чем пьяный,

В грязи изгаженный босяк.

(Встает. Идет к Черным Капорам.)

Знал человека я. Его просили

О сотне. Имел он десять миллионов.

Он не дал сотни долларов, но десять миллионов

Он вышвырнул и отдал

Самого себя.

(Берет за руки двух Черных Капоров и вместе с ними

опускается на покаянную скамью.)

Хочу признаться,

Друзья, никто грешней, чем я,

Здесь не склонял колен.

Черные Капоры.

Веры не теряйте,

Надейтесь, маловеры!

Ведь он идет, ведь он идет,

А вместе с ним и деньги.

Один из Черных Капоров.

Он уже здесь?

Маулер.

Прошу вас: спойте гимн! Ведь у меня на сердце

И радостно и очень тяжело.

Два музыканта. Один, не больше.

Они играют гимн. Черные Капоры поют, их мысли далеки - они

глядят в сторону двери.

Снайдер (листает приходно-расходные книги).

Что я здесь высчитал, промолвить страшно.

Эй, тише!

Принесите мне книгу расходов по дому и неоплаченные

счета.

Теперь как раз пора этим заняться.

Маулер.

Я обвиняю себя в эксплуатации,

В незаконном пользовании насилием,

В обездоливании всех во имя собственности.

Семь дней

Держал за горло я Чикаго,

Пока оно не сдохло.

Один из Черных Капоров.

Это Маулер!

Маулер.

Но в то же время сообщаю: в день седьмой

Я бросил все свое и вот сейчас

Стою, имущества лишенный,

Не без греха, но полный покаянья.

Снайдер.

Так ты - Маулер?

Маулер.

Да. И раскаяньем истерзан.

Снайдер (громко кричит). Да, но без денег? (Черным Капорам.) Уложите все вещи. Объявляю о прекращении платежей.

Музыканты.

Коль это тот, который должен был

Вам денег дать, чтоб нам платить могли вы,

Тогда проще уйти. Спокойной ночи!

(Уходят.)

Хор Черных Капоров (вслед уходящим музыкантам).

С молитвами мы ожидали

Богатого Маулера, но в двери

Вошел обращенный. Сердце

Нам он принес, но не деньги.

Поэтому тронуты наши сердца, но лица

Вытянуты весьма.

(Поют последние гимны, сидя на последних стульях и

скамьях.)

На водах мичиганских

Сидим мы и плачем.

Снимите со стен изреченья,

Заверните молитвенники в бесславное знамя.

Ибо не можем платить по счетам мы.

И нам навстречу завыли метели

Крепнущей зимы.

Они поют еще: "В бой! В бой!" Маулер заглядывает через плечо

одного из Черных Капоров и подтягивает.

Снайдер.

Тише! Пошли вон! Все вон!

(Маулеру.)

А вы - вперед всех!

Где сорок взносов тех необращенных,

Которых выгнала Иоанна?

Заместо них она пригнала

К нам его.

Иоанна, верни мне мои сорок взносов!

Маулер.

Я вижу, вы не прочь свой дом построить

В моей тени. И человек для вас лишь тот,

Кто помогает вам, как для меня лишь тот,

Кто мне добыча. Но допустим даже,

Что человек лишь тот, кому надо помочь,

Тогда затребуйте вы утопающих,

Чтобы собой изображать соломинки.

Так кружится созведиям подобный

Товарооборот. Слушай, Снайдер,

Кто б не был огорчен таким уроком?

Но вижу я, что я, такой как есть.

Для вас негож.

Маулер хочет уйти. В дверях его встречают мясные короли.

Они все бледны как мел.

Mясозаводчики.

Почтенный Маулер! Прости, что мы тебя

Нашли, нарушив скрытую работу

Твоей неоценимой головы.

Ведь нам конец. Вокруг нас хаос.

Над нами - неизвестности зенит.

Что сделаешь ты с нами, Маулер? Куда

Направишь ты дальнейшие шаги?

Под твой топор мы шеи положили.

Входят с громким шумом скотоводы. И они белы как мел.

Скотоводы.

Проклятый Маулер! Вот куда залез ты!

Довольно каяться! Плати за скот сейчас же!

На бочку деньги, а не душу! Зря

Ты облегчить рассчитываешь совесть,

Карманы наши облегчив до дна.

Плати за скот!

Грэхем (выходя вперед).

Позволь мне, Маулер, в нескольких словах

Тебе обрисовать тот бой, который

С утра сегодня длился семь часов

И грохнул нас в тартарары.

Маулер.

О, вечный бой! Сегодня, как и прежде,

Как на заре людского рода, где

Железо в кровь проламывало череп!

Грэхем.

Припомни, Маулер! Нынче по контракту

Должны мы были дать тебе консервы,

А значит, брать должны мы были мясо,

Которым ты один владел.

В двенадцать ты ушел. А Слифт нажал,

Дохнуть мы не могли. Беспощадно

Гнал цену вверх он вплоть до девяноста

Пяти. Тут старый Национальный банк

Потребовал отсрочки.

Чтоб подтвердить свою надежность, он

Гнал молодняк мычащий из Канады

На рынок вздыбленный. Цена застыла в страхе.

Но сумасшедший Слифт, едва увидев этих

Бычков, сглотнул по девяносто пять их.

Так пьяница, что выпил океан,

Готов слизнуть в неукротимой жажде

Оставшуюся каплю. Банк в ужасе взирал.

Чтоб поддержать его почтенные седины,

Метнулись Лью и Леви, Уоллокс, Бригхем

Солиднейшие. Заложили свое имущество,

Самих себя, все до последней кнопки,

Чтоб за три дня в Канаде, в Аргентине

Скупить последний скот, хотя б он был в утробе,

Все свиноводное, быкоподобное, овцеобразное.

Но Слифт кричит: "Трех дней не жду, давай

сегодня!"

И гонит цену вверх. Банкирские конторы,

Слезами заливаясь, ринулись в последний бой,

Ибо должны были доставить мясо, сиречь,

купить.

Рыдая, Леви двинул кулаком в живот

Какого-то из маклеров. А Бригхем вырвал бороду

Свою и крикнул: "Девяносто шесть!" В тот миг

На шум забредший слон раздавлен был бы.

Как ягодка. Конторщики и те

Озлобленно вгрызались в круп друг другу,

Подобно жеребцам в средневековой схватке.

Сонливостью прославленные практиканты

В сей день зубами скрежетали.

Нам надо было покупать. Мы покупали.

Слифт молвил: "Сто!" Настала тишина,

Где слышимо падение булавки.

И тихо рухнули банкирские конторы

Растоптанные в прах, что выжатые губки.

И как дыханье - пресеклись платежи. Тихо-тихо

Сказал маститый Леви, и услыхали все: "Теперь

Спасайте бойни сами, ибо мы

Не в состоянье выполнить контракты". И сложили

Мясник за мясником к твоим ногам уныло

Ненужные сейчас, немые скотобойни.

И отошли назад. А маклеры и агенты

Свои портфели запирали.

И в этот миг, вздохнувши полной грудью,

Освобожденное от кабалы

Говяжье мясо полетело вниз.

От пункта к пункту, как с уступа на уступ

Свергается вода, цена кидалась

В бездну. Остановилась лишь

На тридцати.

Так силу потерял контракт твой, Маулер:

Вместо того чтоб нас держать за горло,

Ты удавил нас.

Что стоит мертвеца держать за горло?

Маулер.

Ты этак, Слифт, руководил борьбой.