Джеймс Кервуд - Бродяги Севера (сборник)

Охотник Чэллонер из романа «Бродяги Севера» убивает зверей ради продажи их шкур. Он делает это скорее по необходимости, чем из-за азарта. И медведицу он выслеживает для того, чтобы пополнить запас мяса и жира, без которых не выжить в суровых условиях. Но… жалобный, трогающий душу крик осиротевшего медвежонка вызывает у охотника «такое ощущение, словно он совершил преступление». Забрав малыша с собой, Чэллонер пытается объяснить ему, что жалеет о случившемся….

Во времена Кервуда уже существовало понятие «экология», хотя и не в том значении, в котором используем его мы в XXI веке. В 1866 году немецкий естествоиспытатель Э. Геккель обозначил им науку о местообитании. Сейчас это слово имеет гораздо более глубокий смысл: экология – это наука о взаимодействии живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой. Испытания различных видов оружия, техногенные аварии – Чернобыль, Фукусима, разлив нефти в Мексиканском заливе – никого не оставляют равнодушными. Охрана природы – и в широком, и в узком смысле слова – становится делом всего человечества. Все чаще говорится о том, что в защите нуждаются не только редкие, но и вообще все виды животных.

Об огромных медведях гризли и северных оленях (карибу, как их называют в Америке) Кервуд в начале ХХ века писал как о самых распространенных зверях. Действительно, гризли когда-то обитали от северных окраин Американского континента до Техаса, а теперь в дикой природе встречаются лишь на Аляске и на западе Канады; есть они и в национальных парках США. Популяция этих медведей сильно сократилась к 1920-м годам – их истребляли фермеры, чтобы защитить от них домашний скот. В 1970-х годах гризли были под угрозой исчезновения. Но в результате принятых мер по их охране сейчас они местами настолько размножились, что на них разрешена сезонная охота.

А вот подвиду северного оленя – лесному карибу повезло меньше. Эти животные населяли таежные районы Северной Америки от Аляски до Ньюфаундленда и Лабрадора. Теперь их ареал значительно сократился, лесные карибу могут исчезнуть.

Произведения Кервуда естественно включаются в современные дискуссии о нравственных аспектах охоты, которые направлены на изменение общественного сознания.

В «Золотой петле», написанной Кервудом в 1921 году, животные занимают не последнее место в числе персонажей, но главными героями здесь все же являются люди. Правда, одного из них – Брэма Джонсона – многие окружающие считают оборотнем, человеком-волком. Среди его предков – англичане, индейцы, эскимосы, и потому его внешность необычна: скуластое лицо, приплюснутый нос – и белая кожа, светлые волосы, большие глаза. Друзей и семью Брэму Джонсону заменили двадцать прирученных волков; они помогают ему охотиться, защищают от врагов; на волчьей упряжке он разъезжает по бескрайним северным просторам. За совершенные преступления Брэма разыскивает полиция. На одной из его стоянок обнаруживается силок для ловли кроликов, сплетенный из прекрасных золотистых женских волос. Кто эта женщина? Жена Брэма, его пленница? Полицейский Филипп Брант бросается в погоню за человеком-волком…

Действие всех произведений Кервуда разворачивается на севере Американского континента. Его герои – охотники, золотоискатели, полицейские, преступники – живут в суровых условиях, вполне понятных русскому читателю. В жесткой борьбе этим людям приходится отстаивать свое право на любовь, счастье, доброе имя, а порой – и на жизнь. Их мужественные характеры – под стать суровой дикой природе…

Часть литературоведов считает Кервуда американским писателем, другая часть – канадским. Ситуация – почти как у нас с Гоголем! В отношении Кервуда это становится объяснимым, когда знакомишься с его историческими романами, стоящими несколько особняком в его творчестве, – «Черный охотник» и «На Равнинах Авраама». Их действие происходит в середине XVIII века, в период формирования и становления канадцев как нации.

К 1922 году благодаря значительным тиражам и популярности своих книг писатель стал довольно состоятельным человеком. Он воплотил свою детскую мечту, возведя в Оуоссо Замок Кервудов – во французском стиле XVIII века. Он приобрел также участок земли в одной из деревень возле Гудзонских гор и еще один – в мичиганской глуши.

Со временем Кервуд не только на страницах своих произведений, но и в жизни стал активным защитником природы – в частности, боролся за сокращение сезона охоты, а с 1926 года участвовал в работе Мичиганской комиссии по защите окружающей среды.

Кервуд был женат дважды.

В первом браке с Корой Леон Джонсон у него родились две дочери – Шарлотта и Виола, но супруга не выдержала сложностей семейной жизни, частых путешествий Джеймса Оливера, и брак распался. Виола после развода осталась с бывшей женой. На одном из своих произведений Кервуд написал посвящение: «Шарлотте, которая со мной, и Виоле, которая будет со мной, с любовью я посвящаю эту книгу».

В 1929 году Виола, будучи летчицей, вышла замуж за авиатора, жила в Голливуде. Умерла она от продолжительной болезни в 1940 году.

Вторая жена писателя – Этель Гринвуд – родила сына, Джеймса Кервуда-младшего, который в мае 1930 года погиб в авиакатастрофе над аэродромом Оуоссо. В местной печати сообщалось, что 19-летний Кервуд-младший скончался после того, как управляемый им биплан врезался в дерево при заходе на посадку. Двое его пассажиров получили тяжелые ранения, но выжили. Причиной аварии стал алкоголь…

Этель была преданной супругой и даже прожила вместе с Кервудом целых девять месяцев в глуши канадского леса, в одной из выстроенных мужем бревенчатых хижин. Она активно помогала ему в творческой деятельности и даже написала значительную часть незаконченного Джеймсом романа «Зеленый лес».

Смерть настигла Кервуда во время работы над этим произведением. На рыбалке во время поездки во Флориду он был укушен ядовитым пауком. У писателя началась сильная аллергическая реакция. Здоровье его так и не восстановилось. Он умер от заражения крови 13 августа 1927 года в своем Замке, в родном Оуоссо.

Кервуда похоронили в Оук Хилл (Дубовые Холмы), штат Мичиган; сейчас там находится музей замечательного писателя. Его именем названа гора в Мичигане. Ежегодно в первый выходной июня в Оуоссо организуется фестиваль Кервуда, основанный его потомками.

При жизни Джеймс Оливер Кервуд так определил свое литературное кредо: «Природа – моя религия. И цель всей моей жизни, мое самое заветное желание – дать читателям услышать биение ее сердца. Я люблю природу и верю, что они тоже полюбят ее, если мне удастся познакомить их с моими книгами». Мечта писателя сбылась: его произведения оставили неизгладимый след в душах миллионов людей.

Уже март был на исходе, когда черный медвежонок Нива в первый раз увидел свет. Его мать Нузак была уже старой медведицей и, как большинство пожилых существ, страдала ревматизмом и любила долго поспать. Поэтому, вместо того чтобы провести эту зиму, в которую у нее родился Нива, в самой обычной спячке в течение всего только трех месяцев, она провела в ней целых четыре, и Нива, который получил от нее жизнь именно во время этой глубокой спячки, выполз из берлоги почти двухмесячным медвежонком вместо того, чтобы быть всего только шестинедельным.

Чтобы выбрать себе для спячки берлогу, Нузак взобралась в пещеру на самой вершине голого горного кряжа, – и отсюда-то Нива и увидел в первый раз под собой долину. В первую минуту, выйдя из темноты на яркий солнечный свет, он даже ослеп. Он слышал, обонял и чувствовал около себя много кой-чего интересного, но видеть не мог. А Нузак, точно в удивлении от того, что вместо холода и снега ее окружили вдруг свет и теплота, несколько минут стояла неподвижно и только нюхала воздух и оглядывала свои владения.

В какие-нибудь две недели ранняя весна уже развернула в переменах свои чудеса в этой удивительной северной стране между реками Джексон и Шаматтава и с севера на юг между озерами Год и Черчилл.

Перед медведями открылась очаровательная картина. С высокого остроконечного утеса, на котором они стояли, все казалось точно залитым целым морем солнечного света, и только там и сям виднелись небольшие полянки белевшего снега в тех глубоких местах, куда его надуло ветром за зиму. Горный кряж подымался прямо с долины. Со всех сторон, насколько мог видеть человеческий глаз, виднелись темно-синие пятна лесов, сверкали еще не совсем растаявшие озера, отражали от себя солнечный свет ручейки и речки, и зеленые открытые пространства посылали от себя весенние ароматы. Эти запахи, точно что-то возрождающее, втекали старой медведице прямо в ноздри. Там, глубоко внизу, на земле, уже пробуждалась жизнь. Надулись почки у тополей и уж готовы были лопаться; трава выбрасывала нежные, душистые былинки; по стволам стал подниматься сок; подснежники и голубые перелески уже выглянули на солнечный свет и стали приглашать к себе на праздник Нузак и Ниву. И все это Нузак обоняла с опытностью и знанием уже минувших двадцати лет своей жизни – и сладостный аромат еловой и сосновой хвои, и сырой нежный запах от корешков водяных лилий и от лопавшихся пузырей на поверхности оттаивающего болота и у самой подошвы кряжа; и над всеми этими запахами – запах самой земли, претворяющей все индивидуальные ароматы в один общий, великий поток жизни!