Юкио Мисима - Надгробие Комати

Поэт (в сторону). Ну да, ну да. Представляю, какой тяжкий груз знать, что когда-то давно ты была красива. (Старухе.) Понятно. У мужчин то же самое: раз побывав на войне, они всю жизнь только об этом и говорят. Конечно, конечно, я верю, что ты была прекрасна...

Старуха (топнув ногой). Не была, не была! Я и сейчас прекрасна!

Поэт. Ладно, договорились. Расскажи-ка мне лучше про старые времена. Про свою юность - девяносто, нет, восемьдесят лет назад.

Старуха. Восемьдесят лет назад... Мне шел двадцатый год. Да, как раз тогда за мной ухаживал один генерал-майор из Генерального штаба...

Поэт. Ну вот, представь, что я этот самый генерал, как там его?

Старуха. Не болтай глупостей. Куда тебе до него... Я сказала ему: "Вы должны приходить ко мне сто вечеров подряд, и тогда я внемлю вашим мольбам". И был вечер - наше сотое свидание. Мы танцевали в самом модном салоне, он назывался "Олений крик". Потом, разгоряченные, вышли в сад и сели на скамейку...

Тихо возникает мелодия вальса, постепенно усиливаясь. Черный занавес сзади раздвигается, и виден силуэт салона "Олений крик", размытый, как на старинной фотографии.

Старуха. Смотри, а вон и тогдашняя "золотая молодежь". Превульгарнейшая публика!

Поэт (всматриваясь в правую часть сцены). Неужели? А с виду такая блестящая компания.

Старуха. С виду-то да. Ну же, давайте вальсировать, не будем от них отставать!

Поэт. С тобой? Вальсировать?

Старуха. Не забывай - ты ведь генерал.

Они кружатся в вальсе. К ним присоединяются еще три пары, одетые по моде эпохи Рокумэйкана. Музыка кончается. Все собираются вокруг Старухи.

Дама А. Госпожа Комати, сегодня вы еще очаровательней, чем всегда!

Дама В. Я лопну от зависти! Где вам сшили такое платье? (Трогает старухины лохмотья,)

Старуха. В Париже. Мерку с меня сняли здесь, а сшили там.

Дамы А и В. О, какой шик!

Дама С. Да, это единственный выход. Японские портные - такие дикари.

Кавалер А. Увы, носить можно только заграничные туалеты.

Кавалер В. Мужского платья это тоже касается. Вы видели, в каком фраке нынче премьер-министр? Лондонская работа! Настоящее джентльменство бывает в одной лишь Англии.

Дамы, окружив Поэта и Старуху, весело болтают и смеются. Кавалеры садятся на скамейку.

Кавалер С. Ах, Комати! Чертовски хороша! Кавалер А. В лунном свете она еще красивее.

Кавалер В. Лунный свет вообще дамам к лицу. А Комати в лучах луны просто небожительница.

Кавалер А. Гордячка. Вот и распускают про нее всякие сплетни.

Кавалер В. Верджин, сиречь "девица", - всегда источник "скэндал", то есть будоражащих воображение слухов.

Кавалер С. А генерал-то наш как втрескался. Поглядите на его лицо. Дня три, поди, куска в рот не брал.

Кавалер А. М-да, службу забросил, ударился в нежные чувства. На него уж в Генеральном штабе косятся, да и ничего удивительного.

Кавалер С. А возьмется кто-нибудь обломать эту Комати?

Кавалер В. Амбишн, в смысле "желание", у меня имеется.

Кавалер А. Ну, амбишн-то, положим, я разделяю.

Кавалер С. И я, и я! (Хохочет.) Уф! Как поем, ремень тянуть начинает. (Распускает ремень брюк пошире. А и В следуют его примеру.)

Появляются два официанта с серебряными подносами, на одном - коктейли, на другом - закуски. Дамы и кавалеры угощаются. Поэт не сводит глаз со Старухи. Дамы, набрав закусок, садятся на скамейку напротив той, где сидят кавалеры.

Старуха (очень молодым голосом). Слышен плеск фонтана, а самого фонтана не видно. Как будто дождик.

Кавалер А. Ну и голос - звонкий, прозрачный. Чистый фонтан!

Дама А. Ее полезно послушать - можно поучиться, как обвораживать мужчин.

Старуха (глядя в глубь сцены)... Танцуют. По окнам порхают тени. Смотрите - шторы то светлеют, то темнеют. Это зрелище успокаивает, правда? Словно смотришь на пляску огня.

Кавалер В. Ох, голосок - сердце так и тает.

Дама В. Слышите, колокольчик зазвенел. Скрип колес, стук копыт... Интересно, чья это карета. Его величество не должен сегодня быть, но колокольчик, по-моему, императорский... До чего же грустно и славно пахнет листва в этом парке...

Кавалер С. По сравнению с Комати остальные женщины - грубые самки, и больше ничего.

Дама С. Ох, как не стыдно! Взгляните, она завела себе ридикюль того же цвета, что у меня!

Снова доносятся звуки вальса. Все ставят бокалы на поднос официантам и танцуют. Поэт и Старуха стоят рядом.

Поэт (как во сне). Странно... Старуха. Что "странно"? Поэт. Я... Ты...

Старуха. Ну же! Я знаю, что вы хотите сказать. Поэт (с чувством). Как же ты...

Старуха. Прекрасна. Вы это хотите сказать? Нельзя! Эти слова вас погубят.

Поэт. Но я...

Старуха. Если вам дорога жизнь, молчите.

Поэт. Как удивительно! Что это такое? Волшебство?

Старуха (смеется). Разве в этом мире есть место волшебству? Волшебство - это... банально.

Поэт. Но твои морщины...

Старуха. Как, разве у меня есть морщины?

Поэт. Нет. Ни единой!

Старуха. Еще бы! Кто же станет сто вечеров подряд ходить к женщине, чье лицо в морщинах?.. Что с вами? Не думайте о неприятном, давайте лучше потанцуем. Танцуйте же!

Они кружатся в вальсе. Официанты уходят. Появляется еще одна танцующая пара, затем кавалеры и дамы рассаживаются по двое: две пары слева и две пары справа. Нежный шепот. Поэт и Старуха танцуют одни.

Старуха. Вы не устали?

Поэт. Нет.

Старуха. Вы так бледны.

Поэт. Нет-нет. Я всегда таков.

Старуха. Не хотите сознаться.

Поэт. Сегодня наше сотое свидание.

Старуха. Да, но...

Поэт. Что "но"?

Старуха. Но почему вы так безрадостны?

Поэт останавливается.

Старуха. Что случилось?

Поэт. Ничего. Вдруг потемнело в глазах.

Старуха. Пойдемте в салон.

Поэт. Нет, здесь лучше. Там слишком шумно.

Они стоят, взявшись за руки, и оглядываются по сторонам.

Старуха. Музыки не слышно. Должно быть, перерыв... Как тихо!

Поэт. Да, очень тихо.

Старуха. О чем вы думаете?

Поэт. Мне только что пришла в голову очень странная мысль. Если мы с вами сегодня расстанемся, то через сто лет... нет, может быть, даже чуть раньше, свидимся вновь.

Старуха. Где же? Верно, в могиле? Да?

Поэт. Нет-нет! Погодите, что-то сейчас промелькнуло... (Закрывает глаза, открывает опять.) Здесь же, на этом самом месте. Или в точно таком же. Да, там мы и встретимся!

Старуха. Просторный парк, фонарь, скамейки, влюбленные парочки?

Поэт. Да, все так же, как сейчас. Мы оба, должно быть, изменимся - я не знаю как.

Старуха. Не думаю, чтобы я когда-нибудь состарилась.

Поэт. Нет, мне кажется, что это я останусь молодым.

Старуха. Но через сотню лет все, наверное, переменится.

Поэт. Меняется только человек. А хризантемы и восемьдесят лет спустя останутся хризантемами.

Старуха. А вдруг в Токио уже не будет таких тихих парков?

Поэт. Любой парк, старея и зарастая, становится тихим.

Старуха. Да, и тогда в нем охотно свивают гнезда птицы.

Поэт. И по ночам все заливает лунный свет...

Старуха. А если залезть на верхушку дерева, то будет видно, как горят огни города - словно весь необъятный мир зажег свои окна и фонари.

Поэт. А как мы поздороваемся, когда увидимся снова, спустя целый век?

Старуха. Скажем: "Прости за долгое молчание". Наверное, так.

Садятся на центральную скамейку.

Поэт. Вы сдержите обещание?

Старуха. Какое?

Поэт. Сегодня наша сотая встреча.

Старуха. Раз уж я дала слово...

Поэт. Значит, сегодня моя мечта исполнится... Какое странное, тоскливое, смутное чувство. Словно все уже осталось позади.

Старуха. Для вас это самое страшное?

Поэт. Исполнение желаний... А вдруг я когда-нибудь почувствую, что пресытился вами? Если уж вами, вами пресытиться, то как после этого жить? Как выдержать ужас дней, месяцев, лет, что останутся до смерти? Что за унылое это будет существование!

Старуха. Ну так откажитесь.

Поэт. Не могу.

Старуха. Но если не лежит душа, есть ли смысл?

Поэт. Лежит, лежит душа! Я счастлив. Я мог бы сейчас взлететь в самое небо, но что мне делать с этим томлением?

Старуха. Не бойтесь и не загадывайте наперед, все это пустое.

Поэт. Так вам все равно, охладею я к вам или нет?

Старуха. Да я не думаю об этом. Наверное, тогда другой кавалер будет встречаться со мной сто вечеров подряд. Скучать я во всяком случае не стану.

Поэт. А по мне, лучше умереть - прямо сейчас. За всю жизнь может не представиться больше столь подходящего повода, как этот.

Старуха. Что вы такое говорите!

Поэт. Да, нынче ночью. Я не смею потратить такую ночь впустую, это было бы все равно что... все равно что провести ее не с вами, а с другой. От одной мысли - мороз по коже!

Старуха. Человек живет не ради того, чтобы умирать.

Поэт. Это дано понять не всякому. Может быть, человек умирает ради того, чтобы жить.

Старуха. Банально! Это банально!

Поэт. Умоляю, спасите меня. Что мне делать?

Старуха. Живите... Просто живите.