Кирилл Партыка - Дождь в конце сентября

– Отойдите от борта, – приказал инспектор.

– Не видишь, что ли, кто такие?  – вполголоса буркнул моторист. – Общак… Давай отваливать.

Инспектор будто не слышал, поднес ко рту однорогую коробочку рации.

– Семнадцатый! Прошу поддержки.

Один из рыбаков перегнулся через борт «Прогресса» и схватился за веревку сети. Инспектор оттолкнул его, кивнул мотористу. Двигатель «Амура» рыкнул, и катер выскользнул из захвата браконьерских судов. Но тяжелая сеть держала на привязи.

– Режь веревку, – посоветовал моторист.

Если обрезать конец, сеть безвозвратно уйдет под воду вместе с запутавшимися в ней «хвостами».  Да черт с ней! Инспектор занес руку с ножом.

– Каз-зел!! – Сидевший на корме «боец» взвился на ноги, дернул из уключины весло. Инспектор не успел ни вынуть оружие, ни уклониться. Тяжелая деревянная лопасть обрушилась на капюшон плащ-палатки.

Со стороны базового теплохода донесся рев двигателей. Оттуда полным ходом шли два рыбоохрановских «Амура». Когда до оснащенной «Ямахой» «Казанки» оставалось меньше сотни метров, с ее борта навстречу катерам ударили помповые ружья. Пули звякнули в дюралевые корпусы «Амуров», и те, резко меняя курс, разошлись в стороны. Защелкали пистолетные выстрелы инспекторов. Кто-то из приданных им в помощь милиционеров дал очередь из «калаша» – поверх браконьерских голов.

Другие рыбацкие лодки уже выбрали снасти и уходили к устью ближайшей протоки. Экипаж «Прогресса», плюнув на сеть, рванул к прибрежным тальникам. Быстроходная бандитская «Казанка» завертелась между удирающих браконьерских суденышек, как пастушья овчарка среди переполошенного стада.

Милицейский старлей зло сплюнул через борт.

– Урки. Батраков своих стерегут.

– Ну и покосил бы их – тебе автомат на что даден, – проворчал рулевой и развернул катер в сторону дрейфующего по течению «Амура», с которого призывно размахивал руками не пострадавший моторист.

– Косарь нашелся! Меня же и посадят! – огрызнулся старлей.

К вагонному окну прилипла мокрая чернота. Иногда на короткое мгновение ее взрывал блеск фонаря и опять казалось, что вагон громыхает и раскачивается на месте.

Андрей, лежа на верхней полке, долго не мог уснуть. Какая нелегкая понесла его в Лесогорск? Зачем? Они не перезванивались с Шуваловым с самого дня Володькиного отъезда. Так было лучше для обоих. Вернее, для всех троих.

На рыбалку в одиночку не ездят. И что с того? Напарники могли ждать его на таборе. Идет служебная проверка и розыск без вести пропавшего. Разберутся, кому следует… Черт! Не в этом дело... Противно врать самому себе.

С того дня, как пришло известие о несчастье с Шуваловым – а в том, что с ним случилось несчастье, сомнений не оставалось – Лапин ждал звонка от Наташи. Но она не позвонила. Он несколько раз сам снимал телефонную трубку и набирал код Лесогорска, но тут же давал отбой. Он не мог говорить с ней по телефону о таких вещах. Ему вообще будет трудно говорить с ней о чем-либо.

…Закончив учебу, новоиспеченные лейтенанты, закадычные дружки Андрей и Володька  распределились в один и тот же райотдел. В общаге им выделили комнату на двоих. Глядя на неразлучную парочку, сослуживцы посмеивались: вы случайно не гомики?

Так продолжалось, пока Шувалов не отправился в свой первый отпуск. Уехал куда-то в район, к родственникам, и ни слуху, ни духу. А через месяц вернулся, сияя, как новый рубль, и не один, а… с женой. И теперь от своей Наташки не отходил ни на шаг.

Наталья того стоила. Невысокая, ладная, с милым полудетским лицом в пышном обрамлении мягких русых волос, ни дать, ни взять – русская красавица из народной сказки. Такой, по крайней мере, она представлялась Андрею.

Податься молодоженам было некуда и они расположились в той же комнате общежития. Шувалов махнул рукой – ничего, мы тут ширмочку поставим. И умчался на поиски ширмы.

Был выходной день, и Лапин праздно валялся на своей койке. Наташа быстро освоилась на новом месте и приняла на себя роль хозяйки – сварила на плитке картошку и занялась уборкой мужского неухоженного жилья. Перебрасывалась с Андреем шутками, словно была знакома с ним сто лет. Лапин искоса поглядывал на мелькающую по комнате стройную фигурку в коротком халате.

– Здоровый ты какой, – смеялась Наталья. – Не коротка кроватка? 

Потом она влезла на стол и принялась поправлять висящие вкривь и вкось шторы. Лапин хотел отвернуться к стене, но не успел. Он забыл предупредить Наташу, что у стола одна ножка держится на честном слове.

Стол громко треснул, Наташка покачнулась и взвизгнула. Реакция не подвела Андрея. Он взвился с койки и подхватил жену друга в тот самый момент, когда она, неловко взмахнув руками, готова была обрушиться на пол. Ладони ощутили нежное тепло женского тела, а Наташино лицо оказалось совсем рядом. Андрей вздрогнул. Но выпустить ее из нечаянных объятий отчего-то не смог. Так они – глаза в глаза – с минуту изучали друг друга, а потом Наташа вдруг обвила его руками за шею и приникла всем телом с каким-то наивным бесстыдством.

Лапин не мог сказать, сколько он простоял так, сжимая в объятиях женщину, с которой был знаком всего ничего. Внутри у него будто что-то оборвалось. Андрей нравился девушкам и не упускал возможности «оттянуться». Но сейчас случилось нечто совершенно иное. Ему показалось, что он знал Наташу давным-давно, они всего лишь расстались на какое-то время по нелепой случайности, и он не переставал тосковать  по ней. И еще он почувствовал сокровенным уголком души, что ничем хорошим эта их встреча не кончится. Андрей бережно усадил Наташу на койку. Но женщина все медлила расцепить пальцы на его затылке. И не отвернулась, когда его губы приблизились к ее лицу…

Шувалов явился через час с медицинской ширмой наперевес. В дверях столкнулся с Андреем. Тот держал в руке объемистую спортивную сумку.

– Ты куда?

– Поживу на втором этаже. Там у парней место есть.

– Кончай. Перекантуемся пару дней, а там я выхлопочу угол.

– Все нормально. Устраивайтесь. – Андрей оттеснил приятеля и вышел.

С Андреем такое случилось впервые. Он ни на чем не мог сосредоточиться, плохо засыпал, а едва веки смежались, появлялась Наташа. Не будучи от природы сентиментальным, Лапин криво усмехался – любовь, однако! Но ему было не до шуток. Он невольно стал сторониться Шувалова. А однажды случайно встретил Наташу на улице. Они рассеянно поговорили о каких-то пустяках, а потом, почти не сговариваясь, отправились на конспиративную квартиру, ключи от которой у Андрея были при себе. Квартира предназначалась совсем для других, оперативных целей. Но с этого дня она стала их пристанищем.

Лежа по ночам без сна, Андрей скрипел зубами, чувствуя себя конченным подонком. У него хватило бы силы воли покончить со всем раз и навсегда. Если бы он не чувствовал, что и для Натальи это не просто «гульки».

Конспиративная квартира их и подвела. Посещавшие ее агенты, в сущности, просто «ссучившиеся» уголовники, «стучали» не только на воров и грабителей. Как ни осторожничал Андрей, кто-то из осведомителей срисовал его с Наташей и впалил Шувалову.

Владимир поверил не сразу. Но что ему стоило убедиться воочию, понаблюдав за служебной «хатой»?! От немедленной разборки Шувалова удержал водитель-внештатник, в машине которого они прятались от непогоды.

Мордобой случился в служебном кабинете. Андрей лишь прикрывался от хлестких ударов друга, но под конец не выдержал, и они сцепились не на шутку.

Пока начальство раздумывало, как бы поаккуратней разрешить «нештатную» ситуацию, дело приняло серьезный оборот.

В кабинет заместителя начальника криминальной милиции района вошел дежурный. Он заметно нервничал.

– Товарищ подполковник! Тут такое дело. Вы же знаете, что у Шувалова с Лапиным… конфликт. Они это… уже неделю пьянствуют и друг другу морды чистят. А сейчас прошла информация, что бродят по городу невменяемые, ищут друг друга. Оба вооружены.

– Вашу мать! – Подполковник грохнул кулаком по столу. – Начальника розыска ко мне!

Начальник уголовного розыска молча выслушал короткую, но экспрессивную тираду шефа в свой адрес. Наконец подполковник перешел к делу.

– Ты какого шута молчишь?! Какие меры принял? Или ждешь, пока они  перестреляются? Всех в ружье!! Деятелей этих разыскать, разоружить, вытрезвить и ко мне! И помалкивайте пока. Позорища нам этого не хватало!

Бывших приятелей искали в забегаловках и на квартирах, где райотделовские опера имели обыкновение «отдыхать». В одной из пивных нашлись свидетели, которые сообщили о том, как пьяный верзила (по описанию – вылитый Лапин) отметелил здесь каких-то шпанюков, попортив при этом интерьер заведения. А веселая девица, «боевая подруга» уголовного розыска, призналась, что в обед к ней ввалился Шувалов «в полном ауте» и норовил застрелиться, но не смог по причине крайнего опьянения.