Уильям Гибсон - Двое на качелях

ГИТЕЛЬ: В чем права?

ДЖЕРРИ: Я выклянчиваю подачки. Так оно и есть. Никогда этого не понимал, а сейчас вдруг понял. (надевает берет и идет к двери)

ГИТЕЛЬ: Но куда же вы идете?

ДЖЕРРИ: Обратно, в свое одиночество. (безнадежно) Опять будет то же самое.

ГИТЕЛЬ: Так не уходите. В самом деле, раз вам опостылела ваша комната, раз вам не хочется возвращаться к себе в день рождения - оставайтесь тут. Я лягу на диванчике в кухне, а вы - здесь, Может, если вы хорошо выспитесь, утром вам будет полегче, а?

Джерри смотрит на нее невидящим взглядом.

Оставайтесь, если хотите.

ДЖЕРРИ: Остаться?

ГИТЕЛЬ: По крайней мере, выспитесь. А утром вам будет лучше.

ДЖЕРРИ: И выставить вас вон?

ГИТЕЛЬ: Ну почему же вон! Я на том диванчике отлично улягусь. А вы... у вас такие длинные ноги...

ДЖЕРРИ: Да.

Гитель с интересом глядит на его длинные ноги. Когда глаза их встречаются, оба словно впервые видят друг друга по-настоящему. Их неожиданно словно обдало какой-то теплой водой, и оба смутились.

ДЖЕРРИ: И правая, и левая.

ГИТЕЛЬ: Ладно, я пока что... Ничего, если я оставлю вам свою простыню? (сдергивает покрывало, берет одну из подушек) Я вчера только постелила чистую и мылась в ванне.

ДЖЕРРИ: Конечно, ничего. Очень мило, что вы предложили мне ночевать у вас. Нелепо, правда, но...

ГИТЕЛЬ: Почему нелепо? У вас паршивая кровать, завтра вы купите керосину и промажете все щели в стене...

ДЖЕРРИ: Гитель, вы удивительно славная девушка.

ГИТЕЛЬ (растерянно): Вы тоже... уборная там, на лестнице...

ДЖЕРРИ: Но я, собственно, предлагал разделить с вами постель.

ГИТЕЛЬ: А я предлагаю вам только одно - как следует выспаться, а утром...

ДЖЕРРИ: А утром мне будет легче. Без сомнения.

ГИТЕЛЬ (слава богу, все улажено): Ну, располагайтесь. (берет в охапку подушку, покрывало и какие-то вещи, идет в кухню. Зажигает там свет)

ДЖЕРРИ: Гитель!

ГИТЕЛЬ (из кухни): Да?

ДЖЕРРИ: Я не могу.

ГИТЕЛЬ: Подождите, у меня руки заняты!

ДЖЕРРИ (пауза): Сумасшедшая! (тем не менее удобная постель притягивает к себе его взгляд; он с досадой отворачивается) Гитель!

Гитель появляется в дверях кухни, все еще держа в руках вещи.

Послушайте, согласитесь, что с моей стороны было бы просто моральной слабостью остаться здесь после того, как...

ГИТЕЛЬ: Но сегодня же ваш день рождения! (скрывается в кухне)

ДЖЕРРИ (обдумывает этот довод, потом глядит на кровать, обводит взглядом комнату и вздыхает): Гитель!

Гитель показывается в дверях.

(смиренно) Мне в самом деле остаться?

ГИТЕЛЬ: Слушайте, не морочьте мне голову. Хотите вы остаться или нет?

ДЖЕРРИ (после паузы): Я целый месяц не был в комнате, где бы пахло... человеческим жильем. Конечно, хочу.

ГИТЕЛЬ: Ну и оставайтесь! (снимает с него берет, бросает на тахту и, сунув ему в руки полотенце, уходит на кухню)

ДЖЕРРИ (разворачивает сложенное полотенце, в нем большая дыра, Качает головой - ему смешно и грустно): До черта неловкое положение! (выходит на лестницу, не закрыв за собой входную дверь)

Из кухни выходит Гитель все с той же охапкой вещей.

ГИТЕЛЬ: Слушайте, я...

(видит, что комната пуста и умолкает, глядя на берет, лежащий на тахте. Сердито хмурится, что-то обдумывая. Потом качает головой: "нет-нет" и идет в кухню. Но на пороге вдруг останавливается. Через секунду идет обратно и опять смотрит на берет. Наконец, вздыхает, с видом угнетенной покорности бормочет)

Ведь день рожденья, будь он проклят!

(и возвращает все вещи на место: халат в шкаф, будильник на стол, подушку на тахту, рядом с другой. Расстегнув блузку, бросает ее на спинку стула; потом, присев на кровать, снимает туфли и стягивает с себя юбку. В коротенькой комбинации идет к шкафу и достает пижаму, но, услышав шаги Джерри в передней, удирает с пижамой н кухню)

ДЖЕРРИ (входит и начинает беспокойно шагать по комнате. Под ноги ему попадаются туфли; он смотрит на них, на юбку, брошенную на пол, на вторую подушку и взглядывает в сторону кухни - намерения Гитель ему ясны. Он берет со стула блузку и прижимает ее к лицу, вдыхая запах женщины. Трется о блузку щекой, размышляет, хмурится. И, наконец, разобравшись в путанице чувств, говорит себе твердо и раздельно):

Нет, это не начало новой жизни!

(вешает блузку на спинку стула и, захватив лежащий на тахте берет, выходит в переднюю и закрывает за собой дверь)

Из кухни осторожно выглядывает Гитель, уже в пижаме. Видит, что Джерри нет, входит. Быстро тушит лампу, откидывает одеяло и хочет лечь, но, вдруг что-то вспомнив, придвигается на коленях к ножкам тахты и шарит рукой, ища берет Джерри. Берета нет. Гитель озадачена, но тут замечает, что дверь на лестницу закрыта. Она встает с тахты, выглядывает на площадку лестницы, смотрит через перила. Внизу, двумя этажами ниже, хлопнула входная дверь. Гитель идет назад, на мгновение останавливается на пороге, выделяясь силуэтом в проеме двери, потом с беспомощно-покорным видом хлопает себя по бедрам.

Картина третья.

Обе комнаты.

Прошло несколько часов; в окнах комнат Гитель и Джерри брезжит рассвет. Гитель спит на кровати, с головой укрывшись одеялом. Комната Джерри пуста, но через минуту мы слышим, как он отпирает дверь. Войдя, он замечает лежащую на полу телеграмму, поднимает ее и идет к разбитому окну. Он небрит, устал после долгой ходьбы, но на душе у него стало, видимо, легче. Он разрывает конверт, чтобы прочесть телеграмму, но, вынув ее наполовину, снова засовывает в конверт и бросает на кушетку. Закурив, делает несколько шагов по комнате и останавливается возле кушетки, как бы выбирая между телефоном и телеграммой, затем решительно садится к телефону и набирает номер. В комнате Гитель звонок.

ГИТЕЛЬ (сонная, поворачивается на бок и ощупью снимает трубку; не открывая глаз): Да-а, алло!

Джерри медлит, не зная, с чего начать.

Алло!

ДЖЕРРИ (сухо): Так вот, насчет холодильника. Мне думается, вы напрасно отдали его незнакомому балбесу.

ГИТЕЛЬ: Что-о?

ДЖЕРРИ: Если вы будете раздавать свои вещи первым встречным, то ко дню Страшного суда рискуете остаться без холодильника, а с моральной точки зрения...

ГИТЕЛЬ (вскакивает): Джерри! Эй, вы живы-здоровы? Я звонила вам раза два-три, и никакого ответа!

ДЖЕРРИ: Я исследовал новый мост. Куинсборо. Он открывает новые возможности для... Я хотел сказать, для прыжков в воду. Ну да ладно. Я удрал от вас, Гитель.

ГИТЕЛЬ: Да, я заметила.

ДЖЕРРИ: Что заставило вас изменить своему железному правилу?

ГИТЕЛЬ: О, я просто не могла устоять перед вашим ослепительным беретом.

ДЖЕРРИ: Надо было оставить его у вас. А я думал, тут другое.

ГИТЕЛЬ: Что же?

ДЖЕРРИ: Благотворительность. По-моему, ваша беда в том, что вы распоряжаетесь кассой благотворительного общества.

ГИТЕЛЬ: Что-что?

ДЖЕРРИ: А моя беда в том, что моя жена слишком хорошо меня знает. Вы вчера зажгли такую огромную свечу на моем именинном пироге, что она осветила мне весь обратный путь от города Омахи в штате Невада.

ГИТЕЛЬ: Как это?

ДЖЕРРИ: Тесс - насколько мне помнится, ее зовут Тесс - тоже душила меня своей чуткостью. Но, ей-богу, это не ее вина. Я не должен был поступать в юридическую контору ее отца, а я поступил. Я должен был отказаться от чудесного дома. который он нам дал, а я не отказался, и это отравило нам жизнь.

ГИТЕЛЬ (мрачно): Ну?

ДЖЕРРИ: Ну и вот. Мы жили, как боги, и нечаянно позабыли, что есть на свете такая вещь, как верность. Мне пришлось разыгрывать героя перед чьей-то женой, не важно чьей, а Тесс сейчас выходит замуж за моего бывшего однокурсника, который... Впрочем, это тоже неважно. Я только хотел сказать, что со вчерашнего вечера мне кажется, будто половина моей жизни состоит из подачек, - от последней я решил отказаться. От вас.

ГИТЕЛЬ: О! А я думала, тут другое.

ДЖЕРРИ: Что же, например?

ГИТЕЛЬ: Мне показалось, будто вам показалось, что я не... (глубоко переводит дыхание) Одним словом, вы считаете, что я... Ну, вы понимаете.

ДЖЕРРИ: Нет.

ГИТЕЛЬ: Что я недостаточно привлекательна.

ДЖЕРРИ (после паузы): О господи! И все-таки вы звонили мне два или три раза?

ГИТЕЛЬ (самолюбиво): Только два!

ДЖЕРРИ: Но почему?

ГИТЕЛЬ: Ну, вы так внезапно удрали, я о вас беспокоилась.

ДЖЕРРИ: Гитель! (тон его мягок и ласков; в нем впервые слышатся неподдельное участие и заинтересованность. Отношение Джерри к ней вдруг принимает совсем иной оттенок.) Гитель, я скажу вам две правды. Первая - вы очень привлекательны, вторая - вы слишком дешево себя цените.

ГИТЕЛЬ: Неправда!

ДЖЕРРИ: Нет, правда. Иначе бы вы гораздо чаще возмущались.

ГИТЕЛЬ: Чем?

ДЖЕРРИ: Многим. Вот сейчас, в эту минуту, почему вы не отругаете меня за то, что я звоню вам в такой час?

ГИТЕЛЬ: А сколько сейчас времени?

ДЖЕРРИ: Без чего-то пять. Ну, начинайте. Надо упражняться.

ГИТЕЛЬ: Чего начинать?

ДЖЕРРИ: Упражняться. Протестовать. Возмущаться.