Ионел Теодоряну - Меделень

Госпожа Деляну пожала плечами.

- Дай ему сначала поесть!.. Дэнуц! Опять ты положил локти на стол!.. Посмотри на Монику, как она красиво ест. А ведь она меньше тебя!

Ольгуца с улыбкой сняла локти со стола. Дэнуц покраснел. Сверкнул взглядом в сторону Моники и Ольгуцы... Вот уже целый год ему ставили в пример Монику; это началось, когда Моника и Ольгуца готовились вместе, с одной и той же преподавательницей, к экзаменам в начальных классах... И кто открыл Монику? Ольгуца! Кто же еще! Это она, к ужасу кухарки, подбирала брошенных под забором котят. Но это еще куда ни шло! А вот Монику он терпеть не мог! Узурпаторша! Союзница Ольгуцы! Белобрысая!.. Дэнуц давно выжидал удобного случая, чтобы отодрать ее как следует за косы!

"Ничего!" - мысленно успокоил себя Дэнуц. И представил, как он бежит по дороге со змеем в руках.

Глаза Ольгуцы следили за ним сквозь опущенные ресницы. Он заметил это. Моргнул, встрепенулся. Ольгуца не сводила с него взгляда. Он тоже стал пристально смотреть ей в глаза.

- Почему ты на меня смотришь?

- Я? - удивилась Ольгуца.

- Да, ты! - ответил он, решив не давать ей спуску.

- Я смотрю не на тебя! Я смотрю на Монику! - объяснила Ольгуца, глядя на Монику. - Правда, мама?

- Нет, смотрела! - вышел из себя Дэнуц, указывая на нее пальцем и переводя все в прошедшее время.

- Ну и что? Разве нельзя?

- Хорошо! Посмотрим!

- Успокойся, пожалуйста! - укоризненно взглянула на него госпожа Деляну.

- Фуу! - обрадовалась Ольгуца, вытирая рот салфеткой.

- И ты тоже успокойся!

- А я ничего не делаю!.. Я чуть не подавилась! - вздохнула Ольгуца.

- Ну уж, ну уж!

Напрасно господин Деляну прикрывался салфеткой; все заметили, что он смеется. Пожав плечами, не выдержала и рассмеялась госпожа Деляну. Смех, словно веселая хора, окружил сумрачного Дэнуца. Он встал из-за стола, швырнул салфетку и направился к двери.

- Дэнуц, куда ты? Ты разве уже кончил? Разве мы встали из-за стола?.. Пожалуйста, вернись!

- Не хочу! - вполголоса ответил Дэнуц.

- Не хочешь сесть за стол?! Хорошо!.. Тогда, пожалуйста, становись в угол... Ты слышишь, Дэнуц? - коротко и энергично приказала госпожа Деляну.

Дэнуц, сгорбившись, повиновался... В столовой воцарилась торжественная тишина... Госпожа Деляну ласково улыбнулась, встретив испуганный и влажный взгляд Моники, устремленный на нее.

- Ты хочешь, чтобы я его простила, Моника?

Моника энергично кивнула головой.

- Садись за стол... И скажи спасибо Монике! Да, да!

- Merci!* - саркастически дрогнули губы у Дэнуца, его ладонь нехотя задержалась в ладонях Моники.

______________

* Спасибо (фр.).

- А теперь принимайся за свои абрикосы.

Дэнуц раскусил абрикос и терпеливо ждал, чтобы у него прошел спазм в горле... Другая половинка вместе с косточкой и залетевшей в столовую осой осталась лежать на тарелке вместе с остальными абрикосами.

- Спасибо... Я пойду прилягу!

- Дэнуц, и ты пойди приляг.

- Зачем?

- Так нужно!

- Пойдем на боковую! - примирительно сказал господин Деляну, сладко зевая.

- А змей? - жалобно спросил Дэнуц.

- Он тебя подождет.

Радость от предстоящей игры со змеем на солнце затуманилась горечью нежеланного сна.

"Черт бы побрал это спанье!" - мысленно пробормотал Дэнуц, проклиная Молоха послеобеденного времени.

- Ты кончила, Моника?

- Да, tante Алис, спасибо! - ответила Моника, складывая салфетку и стряхивая крошки с платья.

- Пойдем, я тебе покажу вашу комнату...

Ольгуца, склонившись над тарелкой, старательно и сосредоточенно ела абрикосы, словно учила наизусть стихотворение.

- И ты, Ольгуца, кончай!

- Я сейчас приду; смотри, у меня осталось четыре штуки, - взмолилась она.

- Я буду ждать в твоей комнате, Ольгуца! Смотри, чтобы мне не пришлось искать тебя в саду!

- Раз я сказала, - приду!

- Хорошо, хорошо!

Оставшись одна, Ольгуца прислушалась, чтобы удостовериться, что никто не идет назад в столовую, и пристально посмотрела на Профиру. Профира повернула к Ольгуце лицо, которое казалось еще более широким из-за белого цветка в волосах. Подождала... помахивая салфеткой.

- Профира... Слушай внимательно... Принеси мне прямо сейчас ножницы, карандаш и листок бумаги! - сказала Ольгуца, грозя пальцем и постукивая по столу после каждого существительного.

- Зачем, барышня? - пыталась понять Профира.

- Это тебя не касается! Я так хочу!

Ожидая, пока вернется Профира, Ольгуца положила подбородок на край стола, раздвинула локти, прижала ладони к щекам и сосредоточенно размышляла.

- Принесла?

- Принесла!

- Надеюсь, что ты не у мамы взяла все, что я просила? - вдруг встревожилась Ольгуца.

- У мамы!

- Ой, Профира! И ты хочешь, чтобы я тебе верила!

- Почему же нет, барышня? Вот, я принесла!

- А что сказала мама?

- Она сказала, чтобы я посмотрела у нее в комнате, я так и сделала и принесла вам.

- Ага! Хорошо!.. Спасибо.

Ольгуца улыбнулась. Склонившись над столом, она принялась что-то писать на изящной бумаге, взятой Профирой из бювара госпожи Деляну, - крупно, размашисто, с сильным нажимом - высовывая язык при каждом повороте буквы.

- Хорошо!

И решительно вышла из комнаты с туманным взглядом Саломеи, с раскрытыми ножницами Парки в руках.

- Ну и дьявол! - восхищенно произнесла Профира, надкусывая абрикос.

* * *

Комната Дэнуца находилась в опасном соседстве с комнатой девочек. Пограничным пунктом служила закрытая дверь с ключом в замочной скважине с противоположной стороны. На той части двери, которая была обращена в комнату девочек, располагалась вешалка с соломенными шляпами, шелковыми лентами, трехцветным кругом, сеткой с разноцветными мячами и двумя пальто в мелкую клетку. На обратной стороне двери, обращенной в комнату Дэнуца, висел кусок зеленого сукна с коллекцией оружия, которая состояла из ружья, мишени из белого картона с красными кольцами вокруг синего центра, палочек с шариками из липкой резины на концах; двух сабель из жести в ножнах, испещренных пятнами ржавчины, изрядно пострадавших в дуэлях с Ольгуцей и образующих букву икс, сигнальной трубы с испорченным свистком.

Под коллекцией висели два мундира, разделенные вертикально расположенной саблей: один - японского адмирала с фуражкой, но без панталон, по прозвищу Ками-Мура; другой - русского адмирала, окрещенный Потемкиным.

Тогда была в моде русско-японская война.

Ольгуца была на стороне русских, Дэнуц - японцев. Поэтому орден, ленточка от подвязки госпожи Деляну, пришитая Профирой к груди японского адмирала, - был вырван с мясом и хранился в кармане у русского адмирала, награжденного "звездой подкладки". Фуражка русского адмирала сильно пострадала от кулака Дэнуца. Ольгуца склеила фуражку гуммиарабиком и крепко пришила веревкой ее верх, украсив при этом золотыми галунами. Она произвела свою фуражку в чин контр-адмирала и отпраздновала это событие тем, что в свою очередь изуродовала - спокойнее и методичнее, нежели Дэнуц, - фуражку японского адмирала. Госпожа Деляну реставрировала фуражку, а Дэнуц возвел ее в ранг контр-контр-адмирала, что, по мнению Ольгуцы, было совершенно невозможно.

А вот как выглядел конец русско-японской войны в семье Деляну:

- Ну, что скажешь? Ты потерпела поражение! - заявил Ольгуце Дэнуц, облаченный в мундир японского адмирала.

- Неправда!

- Спроси у папа.

- Что поделаешь, Ольгуца! Русские потерпели поражение; вот газеты.

- Русские, но не я!

- А разве ты не Потемкин? - с вызовом спросил Дэнуц.

- Я? Никогда не была и не могла быть.

- Как?!

- Девочки не служат в армии. А я девочка... хочешь, спроси у папа... И потом твоим японцам просто повезло, потому что они все трусы.

- Ты лжешь!

- Я лгу? А тогда почему они желтые?

- Как почему? Потому что желтые; японцы есть японцы!

- А я тебе скажу: они желтые от страха. У них у всех желтуха! закричала Ольгуца так, чтобы слышала вся Япония... - А если хочешь сражаться, сражайся со мной, а не с русскими, - закончила Ольгуца с высоко поднятой головой.

За обедом в честь обоих адмиралов господин Деляну огласил следующее коммюнике:

Ками-Мура и Потемкин

Стали храбро воевать

Дым и пламя, гром и грохот,

Вопли, крики - не унять.

Бьются, бьются как умеют,

Пыль столбом стоит окрест,

И в столовой, и в гостиной,

Вплоть до отдаленных мест.

Жаркий бой они ведут

И руками, и ногами.

"Зуб за зуб!" - звучит призыв.

Не разнять их даже маме.

Боже, адмирал Потемкин,

Что с фуражкой вашей стало?

Но быть супер-адмиралом

Ками-Муре слишком мало.

Супер-супер-адмирал

Начинает наступленье!

На фуражке у него

Боевые украшенья.

Ками-Мура побеждает,

Оттеснив Ольгуцу в зальчик,

Но Ольгуца утверждает:

Девочка она, не мальчик.

И не может потому

У Дэнуца стать вассалом: