Бабуля-суперопекун - Кейт Лонг

В другой раз, просматривая коробку, в которой лежали ее книжки из серии «Народный роман», я нашла папку, полную прокомпостированных листков и закладок, на которых были обозначены годы. Я просмотрела эти листки — это оказались списки книг. Мне стало интересно, почему она хранит их, но тут названия показались мне знакомыми. Это были книги, которые я брала в библиотеке Бэнк Топ. Она заносила в каталог каждую взятую мной книжку.

О некоторых вещах мы не говорим. Она никогда не упоминала имени Кэллума. Только один раз она выразила свое сожаление о том, что я поссорилась со своим бойфрендом. Я не ответила, и разговор прекратился. Что точно можно сказать о моей маме, так это то, что она не вмешивается в чужие дела.

Но все же я не зову ее мамой. Я зову ее Энн. На вопросы окружающих я отвечаю, что она моя подруга. Я не поощряю расспросы, так как боюсь, что меня загонят в угол. Ведь я никому не сказала, что она моя мать, поскольку не вполне уверена, что это действительно так. Нет, я не сомневаюсь, что она дала мне жизнь, но это не одно и то же.

Я получила открытки от Бекс (Я ходила в клуб вчера вечером!!!), от Донны (Увидела ее и подумала о тебе — картинка «Умной кошки» из Letterland, — продолжай делать трубки) и от Мэгги (нас всех миновала простуда, но Дикки проколол ногу гвоздем. Надеюсь, ты носишь свое зимнее пальто).

И ничего от Полл, правда, ей трудно писать. Я не очень расстроена, потому что увижу ее на Рождество, и мы помиримся. Также я ничего не слышала о Кэллуме. Может быть, позвоню ему, когда вернусь, может быть, нет. Может, приглашу его на реалити-шоу «Триша» с темой «Я ненадолго втрескалась в своего лживого братца». На Рождество мы с мамой думаем рассказать все мисс Мегере — Дине, как мне хочется ее называть.

Может быть, мы все соберемся за столом под звуки хлопушек.

Некоторые детали истории моего отца знаю только я, что-то известно одной Полл, а что-то — только и Энн и Джуд. Лишь собравшись все вместе, мы имеем шанс составить целостную картину, и то, возможно, не вполне. Я знаю, что каждый раз, когда я выхожу из дома, Энн поворачивает фотографию моего отца лицом к стене, но снимать ее я не собираюсь.

Одно я поняла за свою короткую жизнь: негодяи — совсем не те, кого считаешь таковыми. Но это не страшно. Главное — не сдаваться.

Я предполагала вернуться и навестить Полл до конца семестра, но у меня не было свободного времени. В Оксфорде заставляют работать в поте лица, и мне это нравится.

Энн должна была пойти на собеседование по устройству на работу, так что я поехала одна. Я справилась с пересадками и остальными трудностями, никто не украл мой багаж, не стащил кошелек и не продемонстрировал мне свой пенис. Я высадилась в Бэнк Топ и потащила чемоданы вверх по холму к дому Полл.

Странно, но в доме никого не было, и, взглянув на почту у порога, я поняла, что дверь не открывали по крайней мере день или два. А ведь я написала, когда приезжаю. Где же все? Открыв дверь своим ключом, я прошла в гостиную. На столе лежали две бесплатных газеты и колпачок от очистителя окон, все остальное выглядело необычно чисто. Большая часть украшений и картин исчезла. Кухня была очищена от мусора, но не вымыта, а когда я поднялась наверх, чтобы зайти в туалет, то увидела, что все куски мыла и флаконы исчезли с подоконника. Моя комната была более или менее в том состоянии, в каком я ее оставила, зато с кровати Полл было снято постельное белье, а ее стеганый халат исчез с крючка за дверью. В доме пахло пустотой.

Я не знала, что делать. Полл опять забрали в больницу? Или она умерла? Но этого не может быть, потому что Мэгги или кто-нибудь обязательно бы меня оповестил.

Я стала искать записку или письмо с объяснением. Ничего. Я позвонила Мэгги, потом Собачнику, но никто не ответил. Наконец, я вызвала такси и поехала в пансион к Кисси.

За конторкой в холле стоял мистер Пул, на голове у него был колпак Санта-Клауса с колокольчиками, которые все время позвякивали.

— Я наполню ваш чулок, — услышала я его слова, обращенные к Элли, когда вошла.

— Ну просто беда. — Она выкатила на меня глаза, ее лицо было цвета шарика для крикета. — Они как дети. Еще три недели этого баловства. Подойдите, если хотите украсить мишурой свои ходунки.

Я нашла Кисси в ее комнате. Она выглядела встревоженной.

— Слава богу, ты пришла, — сказала она, увидев меня. — Я получила сообщение с железной дороги.

— Что ты имеешь в виду? — Я подумала, может быть, я забыла что-нибудь в поезде.

— Железнодорожная полиция. Мэгги дала им мой номер, чтобы связаться с тобой, потому что была уверена, что ты придешь сюда. Она хотела встретить тебя на станции, но упала, поскользнувшись на ледяной корке, и ее пришлось отнести в паб. Кажется, она сломала лицевую кость. Она теперь в болтонском госпитале. Эти булыжники на мостовой по дороге к станции скользкие, как стекло. Там собираются устроить бетонированную площадку.

— О боже, бедная Мэгги!

— Да, такая жалость! Она добрая женщина. Слишком добрая. Говорят, она очень беспокоилась о тебе.

Я опустилась на кровать.

— Что вообще происходит? С Полл все в порядке? В доме никого нет.

Кисси поджала губы.

— Все в порядке. Я бы сказала, что она в полном порядке. Она переехала, вот и все.

— Уехала из дома после стольких лет?

— Ну и что?

— Она не подумала сообщить мне! Это на нее похоже. В конце концов, это ведь и мой дом!

— Нет, больше он не твой. Мэгги хотела тебя встретить, чтобы предупредить. Пару месяцев назад Полл решила переехать в новый одноэтажный дом. На прошлой неделе она пришла меня навестить. Я так и подумала: что-то случилось. Принесла коробку конфет «Роузез» и сообщила новость. — Она потянулась за конфетой, но в коробке было пусто. — Я собиралась тебя угостить, но конфеты уже кончились!

— Ничего страшного. Так где же она?

— Ты знаешь ферму Кослеттов? На том конце деревни, на дороге в Эмбли? Она там, в домике, оборудованном специально для инвалидов.

Я мысленно проделала этот путь.