Кирилл Партыка - Дождь в конце сентября

– Короче, так. – Незнакомец заговорил почти шепотом. – Город небольшой, слухи быстро разносятся. Мы в курсе дела.

– Кто это – мы?

– А те, кому беспредел в печенках сидит. Понял уже, что творится? Все повязаны и никто встревать не хочет.

– А я тебе зачем?

Незнакомец хмыкнул.

– Ты человек посторонний, не замаранный, и какой-то у тебя свой интерес. Может, и столкнешь нашу кучу с мертвой точки.

– Говори, зачем звал?

– Короче, так. Есть на реке незаметная проточка, а за ней озеро. Там у «деловых» засолочный табор. Про него рыбаки знают, но  тебе не скажут. А я покажу. Там у них, понимаешь, целый комбинат. Вызывай срочно своих из крайцентра и бери с поличным.

– Сколько там народу?

– Десяток работяг, «смотрящий» и три «бойца». Иногда целая орава наезжает, но эти – постоянно. И еще. В землянке ждет тебя один мужик. Так вышло, видел он, как Шувалова убили и где его на дно спустили.

– И что, не терпится поделиться секретом?

– Да запутался он. С деловыми терся, а теперь сам от них шугается. Короче, долго объяснять, он сам тебе расскажет. Едешь или нет? У меня тут лодка.

Андрей молчал.

– Да не бойся. Один я.

– Иди вперед, – сказал Андрей.

Они приблизились к полосе прибоя. Здесь, наполовину вытащенная из воды, лежала на песке «Казанка». Лапин присмотрелся. За транцем маломерного судна темнел необычной формы кожух заграничного двигателя.

Андрей похлопал по плечу идущего впереди рыбинспектора. Тот оглянулся. Лапин коротко саданул его кулаком в челюсть. Инспектор повалился спиной на лодочный кубрик, быстро сунул руку под полу плаща. Андрей, перехватив юркнувшую под плащ руку, рванул противника на себя, поставил на ноги и ударил коленом в пах. Инспектор охнул и согнулся пополам. Лапин заломил ему за спину руку с пистолетом, вырвал оружие. Подсечкой сбил врага на землю и навис над ним, направив пистолетный ствол в лицо.

– Сволочь! Так вы и Шувалова заманили? Покажем блатной табор и где деда Семена утопили. Да? Отвечай! Кто ты такой на самом деле.

– Инспектор, – прохрипел лежащий. – Документы посмотри. Ты чего такой резкий? Не нарывайся, плохо кончишь.

– Я уже нарвался. В Бога веришь? Помолись.

– Перестань! У меня дети. – Голос инспектора дрогнул.

– Без такого отца дети, глядишь, людьми вырастут. – Андрей передернул затвор, досылая патрон в патронник.

– Да подожди ты! Чего тебе надо? Спрашивай! Скажу.

Андрей сделал вид, что раздумывает.

– Кто убил Шувалова?

– Да эти, трое бойцов приезжих.

– Где труп?

– Не знаю. Меня там не было. Я только выманил. Он сам поехал. Знал куда. Ему стрелку в условленном месте набили.

– Где сейчас бойцы?

– На таборе. – Инспектор вдруг зачастил словами. – Но завтра вечером будут в городе. Привезут партию икры, заберут то, что здесь на складе скопилось, и на станцию. У них вагон заказан, товар вывозить.

– Сколько там будет народу?

– Они, да грузчики, да водила с грузовика. А на станцию вчетвером поедут. Грузчиков не возьмут, там свои есть. Грузовик и они на легковушке для сопровождения.

Лапин поразмыслил.

– Что так жидко?

– А кого им бояться?

– Какой дорогой поедут?

– По объездной, чтоб глаза не мозолить.

– В какое время?

– Поезд в час ночи. Но надо еще успеть разгрузиться.

– Вставай и пошли.

…Лапин посветил фонариком в открытый люк. Внизу, в глухом трюме брандвахты по колено в черной, радужно расцвеченной мазутом воде стоял инспектор.

– Отдохни здесь, – сказал Лапин. – Приеду, когда все закончится.

– Я здесь от сырости загнусь!

– Зато от жажды не погибнешь.

– Отпусти меня, – вдруг жалобно попросил инспектор. – Я никому ни слова!

– Нету у меня к тебе доверия. Не заслужил.

– Что ты творишь?! – Инспектор всхлипнул. – Зверюга ты! Не лучше тех, за кем гоняешься. Мне ведь не жить теперь. Если в зону попаду, урки замочат, за то, что сдал! А если на свободе останусь… все равно замочат. Я  к реке привык, к простору. В тюрьме так и так загнусь!

– Не старайся, я не слезливый.

Пленник вдруг озлился.

– Имей ввиду. Если со мной теперь что случится, тебе это даром не пройдет!

– Мордовороты с разборками явятся?

– Я подстраховался. Если сгину, найдется кому на тебя указать. Твоему же начальству.

– За сутки не окочуришься, а там посмотрим. – Лапин захлопнул люк и запер его, просунув в металлические скобы обрезок водопроводной трубы.

Утром Лапин из гостиничного номера позвонил Гусеву. Тот в ответ на приветствие промолчал.

– Павлов не появился?

– Нет, – буркнул Гусев. – Сегодня же коллегия в управлении. Забыл? Мазур еще вчера ночью на нее укатил. Из управы трезвонят, все телефоны оборвали. Дали команду: найти тебя, доставить в отдел и доложить.

– Саня.

– Чего тебе?

– Выручи в последний раз.

– Да пошел ты!

– Нужна милицейская форма, полосатый жезл и твоя машина.

– А жену мою тебе не надо?

Лапин помолчал, потом невесело хохотнул.

– Жену не надо. Чего нет, того нет. Не подумай, что я о ней плохого мнения.

Гусев посопел в трубку.

– Надыбал чего-то?

– Тебя не касается. Я и так тебя подставил. Но мундир и транспорт нужны позарез.

– Давай лучше Павлова дождемся.

– Времени нет.

По крыше приткнувшейся у обочины с потушенными фарами «Карины» постукивали дождевые капли. Лапин глянул на часы. Около ноля. Где же они застряли?

Покидая гостиницу, Андрей позвонил Наташе. Она откликнулась оживленно.

– Чего не заходишь? – И спохватилась. – Что нового?

Андрей не ответил на вопрос. Он не мог сказать ей правду. Пусть потом, другие.

– Попрощаться хочу.

– Уезжаешь? А как же… – Наташа осеклась.

– Послушай, – сказал Лапин. – Я приехал не только ради Володи. Я тебя всегда… любил и буду любить. – Последние слова он выдавил из себя с трудом. – Может, мы больше не увидимся. Просто хочу, чтоб ты знала.

– Что случилось, Андрюша? Ты…

Он положил трубку.

…Вдалеке на трассе сверкнули автомобильные фары. Андрей приспустил боковое стекло, всмотрелся. Впереди, определенно, шел грузовик, а за ним, заливая мокрый асфальт ослепительным люминесцентным огнем, следовала легковушка.

Андрей огляделся. Других машин на трассе не наблюдалось. Он выжал сцепление, поставил «Карину» поперек полотна, нахлобучил фуражку и вышел под дождь. Китель с лейтенантскими погонами был ему тесноват и жал подмышками. «Карина» перегораживала въезд на мост через ручей. Пространство между ней и железными перилами моста было слишком узким, чтобы автомобиль мог прошмыгнуть мимо.

Кортеж стремительно приближался. Андрей поднял жезл. Легковушка обогнала грузовик, выскочила вперед и с визгом затормозила метрах в десяти от Лапина. Из окна высунулась коротко остриженная голова.

– В чем дело, командир?

Грузовик остановился поодаль.

Ну, вот и свиделись. Интересно, что вы сделали с Володькой? Легко он умер или нет? Держа за спиной руку с пистолетом, Лапин направился к машине. Он цепко всматривался в темноту салона, стараясь не пропустить там ни малейшего движения.

– Инспектор дэпээс Сидоров. Прошу выйти из машины. Приготовьте документы для проверки. Кабину и багажник – к осмотру!

– Кончай, лейтенант! Держи сотню, езжай в бар, согрейся.

– Выходите. – Лапин, не отрывая взгляда от говорившего, осторожно взялся за ручку дверцы.

Он заметил, как в темноте салона блеснул вороненый ствол помпового дробовика. Они были накачанные и быстрые ребята. Быть может, они собирались просто припугнуть настырного лейтенанта. Но у них было слабое место. Они не предполагали, кто и зачем остановил их на пустынной ночной трассе.

Лапин мгновенно распрямил заведенную за спину руку и выстрелил. Стриженная голова дернулась и залилась кровью, которая  показалась Андрею черной.

– А-а, падла!!

Из кабины ударил пистолетный выстрел, пуля куснула Лапина в плечо. Выхватывая из кармана кителя второй, отнятый у рыбинспектора пистолет, Андрей сделал шаг назад. Другой бритоголовый клацнул затвором дробовика, но ствол за что-то зацепился в тесноте салона.

Вы не успеете, ребятки! Вы обосрались от страха и неожиданности. И даже пистолет в руке водителя после отдачи возвращается на прицельную прямую слишком медленно. Вы не успеете! Вы привыкли мучить и убивать. Вы и подумать не могли, что кто-то в мусорской форме, которую вы так презираете, станет убивать вас. Не задерживать и разоружать, а мочить вглухую. Как умеете вы сами. А что иное с вами делать, если сделать больше ничего нельзя?! Это вам за Володьку, за Наташку, за жизнь, которую вы испоганили…

Лапин стрелял из двух рук, не целясь, почти наугад. С такого расстояния промахнуться было невозможно. Наконец патроны в обоих магазинах кончились.