Чарльз Диккенс - Наш общий друг (Книга 3 и 4)

- Ах, оставьте, мама, - презрительно бросила мисс Лавви. - Его слова и его поступки меня нимало не трогают.

- Нет, Лавиния, - упорствовала миссис Уилфер. - Тут задета честь нашей семьи. Если мистер Джордж Самсон даже мою младшую дочь обвиняет...

- Не понимаю, почему "даже", - перебила ее мисс Лавви. - Что я, хуже других, что ли?

- Молчать! - грозно провозгласила миссис Уилфер. - Повторяю: если мистер Джордж Самсон обвиняет мою младшую дочь в столь низменных целях, его обвинения падают и на мать моей младшей дочери. Эта мать отвергает их и спрашивает у мистера Джорджа Самсона, не сомневаясь в его добропорядочности, что ему, собственно, нужно? Может быть, я ошибаюсь, это вполне вероятно, миссис Уилфер величественно взмахнула перчатками. - Но, по-моему, мистер Джордж Самсон едет в роскошном экипаже. По-моему, мистера Джорджа Самсона везут в дом, который он сам назвал "чертогом". По-моему, мистер Джордж Самсон приглашен вкусить... как бы это выразить... вкусить от величия, ниспосланного семейству, с которым он мечтает породниться. Чем же оправдать такой странный тон мистера Самсона?

- Оправдать его можно тем, сударыня, - упавшим голосом пояснил мистер Самсон, - что я болезненно воспринимаю свое ничтожество в смысле финансов. У Лавинии теперь такие связи! Смею ли я рассчитывать, что она останется прежней Лавинией? И разве не извинительно с моей стороны, что я так больно чувствую ее нападки?

- Если вы недовольны своим положением, сэр, - с ядовитой вежливостью проговорила мисс Лавиния, - мы можем ссадить вас на любом углу, который вы укажете кучеру моей сестры.

- Моя дорогая Лавиния, - с чувством произнес мистер Самсон, - я вас обожаю.

- Обожайте меня как-нибудь по-другому, - отрезала эта юная особа, иначе мне таких обожателей не нужно.

- А к вам, сударыня, - не унимался мистер Самсон, - я питаю глубочайшее уважение, хотя мне, разумеется, никогда не постичь всех ваших достоинств. Пожалейте несчастного, Лавиния! Сударыня, пожалейте несчастного, который чувствует, на какие жертвы идут ради него ваши благородные сердца, но теряет разум... - мистер Самсон ударил себя ладонью по лбу, - ...при одной только мысли, что ему приходится соперничать с вельможами и богачами!

- Когда вам действительно придется вступить в соперничество с вельможами и богачами, вас, по всей вероятности, известят об этом, - сказала мисс Лавви. - Известят заранее. Во всяком случае, если тут будут затронуты мои интересы.

Мистер Самсон не замедлил воскликнуть со всей пылкостью, на какую был способен:

- Ангел! - и смиренно пал к ногам мисс Лавинии.

Только этой победы и недоставало для полного удовлетворения маменьки и дочки! - явиться с покорным рабом в те самые сверкающие чертоги, о которых он говорил, и провести его по этим чертогам как живого свидетеля их славы и яркое доказательство их великодушия. Спускаясь по лестнице, мисс Лавиния разрешила ему идти рядом с собой, словно говоря: "Несмотря на окружающую нас роскошь, я все еще ваша, Джордж. Сколько это продлится, сказать трудно, но пока я все еще ваша". Кроме того, она громогласно и благосклонно называла ему предметы и вещи, которых он до сих пор видеть не видывал:

"Тропические растения, Джордж", "Клетки с птицами", "Часы золоченой бронзы, Джордж", - и так далее, и тому подобное. А миссис Уилфер шествовала впереди, точно вождь племени каннибалов, который, боясь уронить свое достоинство, не выказывает ни малейших признаков удивления или восторга при виде открывающихся его взорам чудес.

В самом деле, поведение этой внушительной матроны во время визита к дочери могло бы служить образцом для всех внушительных матрон при подобных же обстоятельствах. Она поздоровалась с мистером и миссис Боффин так, будто мистер и миссис Боффин говорили о ней все то, что в действительности исходило из ее уст, и дала понять, что только время может изгладить нанесенные ими обиды. В лакеях, прислуживающих за обедом, она видела своих заклятых врагов, которые только и думают, как бы преподнести ей какую-нибудь гадость на блюде или облить ее презрением из графина. Она сидела за столом по правую руку от зятя, прямая как палка, видимо боясь, не подсыпали бы ей отравы в кушанья, и готовясь дать мужественный отпор всем злодейским покушениям на ее жизнь. С Беллой она держалась так, точно это была молодая светская дама, с которой ей пришлось где-то встретиться несколько лет назад. И даже оттаяв немножко после бокала пенистого шампанского и делясь с зятем кое-какими воспоминаниями о своем папе, она сопровождала их такими поистине арктическими намеками на тех, кто после смерти этого замороженного представителя их замороженного семейства отказывался признать в ней благодетельницу рода человеческого, что ее слушателей пробирало леденящим холодом до самых пяток. К концу обеда в столовой появилась Неутомимая. Уставившись на гостей во все глаза, она только-только хотела улыбнуться слабенькой, бледной улыбочкой, как вдруг узрела свою бабушку и тут же залилась безутешными слезами, почувствовав колики в желудке. Когда же эта величавая леди, наконец, собралась восвояси, трудно сказать, что означал ее вид: то ли она сама шла на виселицу, то ли оставляла обитателей этого дома в ожидании грозящей им смертной казни. И все же Джон Гармон получил большое удовольствие от визита своих родственников и признался жене, когда они остались вдвоем, что сегодня, на таком фоне, ее милая простота была особенно мила и прелестна, а потом добавил шутливо, что она бесспорно дочь своего отца, но не матери, ибо у такой маменьки такой дочери быть не может. Этот визит, как уже говорилось, был великим событием. Другое событие, хоть и не великое, но все же немаловажное по мнению обитателей дома Джона Гармона, произошло примерно в те же дни. Речь идет о первой встрече мистера Хлюпа и мисс Рен.

Кукольная швея обшивала с ног до головы куклу для Неутомимой, ростом раза в два больше этого юного существа, и когда она была готова, мистер Хлюп вызвался сбегать за ней. Вызвался и побежал.

- Входите, сэр, - сказала мисс Рен, сидевшая за своим рабочим столиком. - Вы, собственно, кто такой?

Мистер Хлюп представился ей, назвав свое имя и выставив напоказ все свои пуговицы.

- Вот оно что! - воскликнула Дженни. - Я давно хочу с вами познакомиться. Слышали, слышали, сэр, как вы отличились!

- Неужто, мисс? - осклабился Хлюп. - Очень приятно. Но только, чем же это я отличился?

- Плюхнули кое-кого в фургон с нечистотами, - сказала мисс Рен.

- Ах, вы об этом! Как же, как же, мисс, было такое дело! - И, запрокинув голову, Хлюп захохотал во все горло.

- Господи помилуй! - испуганно вскрикнула мисс Рен. - Разве можно так разевать рот, молодой человек? Когда-нибудь разинете, а он у вас больше не закроется.

Мистер Хлюп открыл рот еще шире, если только это было возможно, и закрыл его только тогда, когда нахохотался вволю.

- Да вы ни дать ни взять великан из сказки *, - сказала мисс Рен. - Тот самый, что вернулся домой и захотел поужинать Джеком.

- А он был красивый, мисс? - спросил Хлюп.

- Нет, - ответила мисс Рен. - Страшилище. Ее гость обвел глазами комнату, в которой теперь было гораздо больше нужных и красивых вещей, и сказал:

- Как у вас хорошо, мисс!

- Рада, что вам здесь нравится, сэр. А что вы скажете обо мне?

Вопрос был щекотливый, и Хлюп, замявшись, со смущенной улыбкой стал крутить пуговицу на куртке.

- Смелее, смелее! - скомандовала мисс Рен, лукаво глядя на него. Правда, я уморительное чучело? - Задав ему этот вопрос, она тряхнула головой, да так, что волосы у нее рассыпались по плечам.

- О-о! - восхитился Хлюп. - Чистое золото! И какие длинные да густые!

Мисс Рен, по своему обычаю, весьма выразительно вздернула подбородок и снова взялась за иглу. Но волосы она так и оставила распущенными, довольная впечатлением, которое они произвели на гостя.

- Неужто, мисс, вы одна тут живете? - спросил Хлюп.

- Нет, - отрубила мисс Рен. - С волшебницей. Она моя крестная.

- С ке-ем? - недоуменно протянул Хлюп. - Как вы сказали, мисс?

- Ну, если хотите, так со своим вторым отцом, - ответила мисс Рен, на этот раз серьезно. - А вернее сказать, с первым. - Она покачала головой и вздохнула. - Если бы вы знали моего несчастного ребенка, тогда вам все стало бы понятно. Но вы его не видели и не увидите... И тем лучше для вас.

- Сколько же вам пришлось учиться, мисс, прежде чем вы стали такой мастерицей! - сказал Хлюп, разглядывая сидевших в ряд кукол.

- Как иголку в руках держать и то мне никто не показывал, молодой человек, - ответила кукольная швея, потряхивая головой. - Кряхтела-пыхтела и сама своим умом до всего дошла. На первых порах получалось плохо, а чем дальше, тем лучше.

- А меня-то учат-учат, - сокрушенно проговорил Хлюп. - Мистер Боффин деньги все платит-платит!

- Я знаю, на кого вы учитесь, - сказала мисс Рен. - На столяра.

Мистер Хлюп кивнул.

- Да, после того как вывезли мусор, меня послали учиться. А знаете что, мисс? Мне хочется смастерить вам какую-нибудь вещицу.