Игорь Градов - Герасим

Правда, пару раз в жизни Вере Александровне пришлось попоститься. Первый – перед самой свадьбой, чтобы втиснуться в узкое, очень дорогое и стильное платье, заказанное Никитой Андреичем у модного тогда кутюрье. Да, пришлось помучиться! Господину Пеншину непременно хотелось, чтобы его невеста выглядела супер – талья рюмочкой и крутые бедра, обтянутые белым атласом. Верочка целых три месяца сидела на яблоках, зеленых салатиках и бессолевых кашках. Бр-р, мерзость какая, вспоминать страшно… Но выдержала, резко похудела и влезла-таки в это безобразие, поразила гостей своим шикарным видом: при тонкой талии ее пышные телеса и вываливающаяся из декольте грудь выглядели просто потрясающе.

Важные люди, приглашенные на свадьбу, завистливо глотали слюнки и поздравляли господина Пеншина с чрезвычайно выгодным приобретением – такой соблазнительной, сексуальной, потрясающей женой. Никита Андреич довольно улыбался и маслянисто поглядывал на Верочку – какая она сладкая! И вся его, от светлых кудряшек до розовых пальчиков на ногах! Столько любимых килограммов женского тела…

Второй раз сидеть на диете пришлось пару лет назад, когда точно так же прихватило сердце. И опять начались несносные ограничения, дававшиеся с большим трудом. Через месяц кожа ее посерела, утратила упругость, глаза потухли, груди предательски повисли… О моральном состоянии и говорить не приходилось – Вера Александровна все время пребывала в паршивом настроении, на всех орала. Даже на любимого Геру.

Но чего не сделаешь ради собственного здоровья! И снова ограничения стоически вынесла – характер у Веры Александровны, как мы уже говорили, был железный, даже стальной. Когда надо, она могла собрать волю в кулак и решительно проложить себе путь к светлому будущему. Целый месяц Вера Александровна жестко ограничивала себя, ела исключительно здоровую, но страшно невкусную и противную еду: зеленые салатики, пресные кашки, приготовленную на пару рыбу… Зато потом, когда врачи сняли ограничения, быстро наверстала упущенное – вернула свой прежний вес, снова приобрела статность и телесную величавость. Глаза заблестели, груди поднялись, кожа залоснилась, будто у породистой кобылки…

И вот опять сиди на диете, жуй траву, как какая-нибудь корова. Но раз надо… Вера Александровна тяжело вздохнула и в третий раз в жизни стала ограничивать себя в еде. Снова салатики, кашки, рыбка, постное мясо… Жизнь превратилась в сплошную борьбу – с самой собой и аппетитом, который, как назло, не желал понимать, что организм болен.

Наоборот – кажется, никогда прежде ей так не хотелось есть. Днем Вера Александровна старалась лежать, чтобы не нагуливать аппетита, а ночью ее мучили кошмары, снились любимые блюда: наваристые щи со сметаной, шипящие, с корочкой отбивные, нежнейшие французские паштеты, пикантный сыр, сдобные булочки с изюмом… И круассанчики, круассанчики, круассанчики! Боже мой, как она их хотела, как мечтала о них! Была готова все отдать, лишь бы снова заполучить их к чаю…

В общем, помучилась Вера Александровна две недели, а потом плюнула и решила вернуться к прежнему образу жизни. Есть, что хочу, и ни в чем себе не отказывать. Сколько годков отпущено, столько она и проживет, но зато – в полное свое удовольствие! Не для того столько лет страдала и мучилась, чтобы сейчас отказывать себе. Ведь как сказал один очень умный человек, «жить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Проще говоря – до упора, в полную силу. Чтобы на небесах после твоей смерти усмехнулись и сказали: «Ну, ты, брат, зажигал!» И отправили обратно – догуливать.

Но, как женщина предусмотрительная (действительно – мало ли что), Вера Александровна решила заранее подумать об одном важном деле. А именно – о наследстве. Кому оно достанется? Конечно, жить она собиралась долго и счастливо, но… Как говорится, все мы под Богом ходим. И если вдруг внезапно скончается, кому отойдет все ее немалое состояние?

А оставлять было что: помимо шикарного особняка с огромным участком и кучей построек, двух дорогих машин, ювелирных украшений, итальянской мебели и прочего ценного имущества, Вера Александровна имела еще и крупный валютный счет в одном из иностранных банков… И кому это отойдет? Детей у нее нет (и вряд ли появятся), родственников, считай, тоже. Кроме Анютки и ее матери. Но им оставлять свое состояние Вера Александровна не хотела. Обойдутся, голодранки мухосранские, слишком жирно будет! Не заслужили они этого, прямо скажем…

Гораздо правильнее было бы позаботиться о любимом Гере. Конечно, он мужик рукастый и головастый, в случае чего не сгинет, но… Верность и постельная старательность требовали соответствующего вознаграждения. Чтобы душа Веры Александровны на том свете была совершенно спокойна…

Вот и решила госпожа Пеншина свое богатство завещать Герасиму. Аньке же даст денег, но немного – на свадьбу и приданое, оставит, конечно, кое-что Татьяне и Клавдии Васильевне – за преданный труд, а весь капитал, усадьбу и прочее имущество отпишет Гере. Чтобы помнил ее и до конца жизни благодарил.

Но волновала одна мысль: бумагу, даже самую правильную, можно оспорить. Наш суд, как известно, самый гуманный в мире, и разбирательства по наследственным делам длятся обычно долго, очень долго. Годами, если не больше. И неизвестно еще, чем это может закончиться. Вдруг наглые родственницы (Анька с матерью), наймут ушлых адвокатов и попытаются отобрать наследство у Геры? Себе все захапать? Бороться-то есть за что – состояние весьма немаленькое!

И, если разобраться, Гера ей никто, наемный работник, шофер, в то время как Анька с матерью – близкие родственницы, хоть и по мужу. А ну как замутят сутяжное дело? Провинциальные бабы – они хитрые, жадные, своего никогда не упустят. Если что – без мыла в одно место влезут… Нет, надо придумать другой, более надежный способ передать все Гере. Чтобы никто, ни при каких обстоятельствах, никогда не смог это оспорить, чтобы ни один суд не придрался…* * *

Думала Вера Александровна, думала и, наконец, придумала. Решение было простое и сразу показалось единственно верным. Как только она раньше до него не докумекала?

Во время семейного обеда Вера Александровна объявила всем, что выходит замуж. Естественно, за Геру (за кого же еще?). Так сказать, берет себе в мужья. Анечка от удивления едва не поперхнулась куриным бульоном, Татьяна, несшая с кухни жаркое, чуть не уронила блюдо на пол, а Клавдия Васильевна тихо охнула и всплеснула руками. Надо же, жизнь-то с каждым днем делается все лучше, все веселее…

Конечно, идти под венец Вере Александровне хотелось не очень – хоть формально, но все-таки хомут, однако другого верного способа оставить все Гере, похоже, не имелось. Брак – самый надежный вариант, и если, не дай Бог, с ней что-то случится, все отойдет ему, законному мужу. И не оспоришь! Супруг – первый наследник. Значит, надо собираться в ЗАГС…

Гера к известию о собственной женитьбе отнесся с легким удивлением, но покорно – понимал, что в случае отказа будет немедленно изгнан из рая. Всякое недовольство или, тем паче, сопротивление в этом доме немедленно карались. Значит, он лишится всего, что давно полюбил и уже считал своим: теплого места, хорошей работы, сытой жизни, приятного, что ни говори, секса. И окажется он на улице, бездомный и безработный…

Но главное – после разрыва с Верой Александровной не сможет больше видеться с Анечкой, к которой в последнее время испытывал весьма нежные чувства. А это было самым страшным наказанием… Эти соображения мгновенно пронеслись в голове Геры, и он с библейским смирением принял волю хозяйки. Позже, на досуге, он спокойно все обдумал и решил, что так будет даже лучше… И ему, и Вере Александровне, и даже Анечке.

Реакция же садовника Степана была ожидаемо противоположной. Он и так остро завидовал Гере, а после перехода того в статус жениха стал и вовсе люто ненавидеть. Степка прекрасно понимал, что пропадает последний шанс (даже теоретический) оказаться когда-либо в особняке. Герасим после свадьбы наверняка постарается выгнать его – уже на правах хозяина, и Вера Александровна возражать не станет. Тем более что сама уже не раз (и не два!) высказывала свои претензии…

Степан в последнее время плохо выполнял свои обязанности, зато много пил, и это, естественно, не могло нравиться Вере Александровне. Да и Анечка как-то пожаловалась любимой тетушке – садовник делает глупые намеки и вообще пристает. Вера Александровна очень рассердилась – не такого жениха она искала для своей племянницы! Степку вызвали в дом и строго отчитали. Вера Александровна запретила ему даже близко подходить к Анюте и разговаривать с ней. Если только сама о чем-нибудь не попросит… Степан выволочку стерпел, но обиду затаил. И понял, что дни его в особняке сочтены…

* * *

Анечку, конечно, тоже огорчило известие о свадьбе, но она, как девушка умная, своих чувств не выдала: знала, что повлиять на события никак не может, а потому решила молчать и ждать. Пусть все идет так, как положено. Ночью же она горько рыдала в подушку и проклинала злодейку судьбу – такую подлость учинила! Только, казалось, нашла свое счастье, и на тебе – Гера другой достается!