Анна Джейн - За руку с ветром

Дэн прекрасно понял – его Маша и ее мама ушли, чтобы у него была возможность прочитать записи Натальи в одиночестве. Честно говоря, он был благодарен им за это. Смерчинский безумно хотел знать то, что было написано на двух этих листиках, выпавших из дневника, но в то же время безумно боялся этого. Прикосновение к прошлому было сродни порезу лезвием. И чем больше он прикасался к прошлому, тем глубже становилась колотая рана.

«Вперед, парень, – сказал он сам себе, – не будь трусом». И все же развернул листики.

«… у нее карие. Зовут девочку просто, но красиво – Маша, Мария. Встретили мы ее на детской площадке около школы, где я училась. Дэн увидел ее, подбежал и схватил за руку. А она уставилась на него и вдруг засмеялась. Это было так забавно: они с Диничкой всю прогулку держались за руки. И правда – жених и невеста! Я сделала фото – кадры будут просто супер!

А когда мы засобирались домой, эти двое синхронно зарыдали. Я и Вера – так зовут Машину маму (кстати, интересная девушка, милиционер, тоже училась в моей школе, только на два класса старше, поэтому я ее не помню) с трудом уговорили детишек пойти домой. С Верой, кстати, мы обменялись телефонами. На днях я отдам ей фотографии. И раз наши детки так полюбили друг друга, надо организовать им совместные прогулки. Да и сама она очень приятная, надеюсь, мы подружимся. На днях позвоню.

Да, что говорить, Диня нашел себе невесту! Вот только что у меня спрашивал: «А когда Маша будет?» Такой дурашка! Нет, все-таки он вырастет очень миленьким. Интересно, какая у него будет девушка?»

«… Я столько всего составила. Сейчас просматриваю эти пункты и… *запись обрывается*

…Дэнка только что захныкал во сне, я подходила к нему, успокаивала. Сейчас он опять спит. Я просматривала пункты, думала, что бы добавить туда, а когда подбежала к нему и взяла на руки, то поняла очень важную вещь. На самом деле мне все равно, будет ли Денис соответствовать всем этим пунктам. Он мой сын, и я буду любить его всегда, каким бы он ни был. Плохим или хорошим, добрым или злым, страшным или красивым, талантливым или бездарным. Оказывается, мы любим наших детей только за то, что они – наши…»

Дэн дочитал и закрыл глаза ладонью, застыв, словно статуя.

Маша не знала, плакал он или нет, когда она вернулась в комнату, казалось, что Смерч в полном порядке. Он коротко, но искренне поблагодарил Веру Павловну, шепнул Маше, что уже скучает, не успев расстаться с ней, и уехал. Дома его ждали родители, и втроем они сидели около камина до самого позднего вечера. Он смеялся и шутил вместе с отцом, обнимал мать, и потом они очень много с ней разговаривали, а заснул Денис за пару секунд – как только его спина коснулась кровати, на которую падал лунный свет.

Ветер за окном переменился с северо-восточного на юго-западный.

После того как мой Смерч, поблагодарив маму, уехал, успев порадовать меня своим изменившимся взглядом, мы еще долго сидели на кухне, разговаривая о тех давних событиях. Почему-то мне казалось очень важным знать все, даже самые мельчайшие подробности тех событий. А потом домой вернулись сначала брат, а затем папа. И хотя он сильно устал, но настроение его было хорошим, в отличии от Федькиного, который был невероятно зол и спрашивал, почему мы повели себя настолько тупо, что поехали куда-то за город, на какой-то «нарковский фест». По его словам выходило, что надо было сидеть дома еще пару лет даже после задержания преступников на благотворительном балу.

– Так вы сами охрану свою от меня убрали, – рассудительно сказала я, и Федька разразился бурной нотацией, в ходе которой заявил, что мозгов у меня кот наплакал. Это услышала мама, проходящая мимо, и сделала пару замечаний братцу, заставив меня похихикать.

– Ну, Маша, ты любитель нервы пощекотать, – буркнул Федька и добавил: – Другим.

И я с ним согласилась.

Следующий день был суматошным, нервным, но радостным. Я проснулась в шесть утра и наперегонки с Федором и мамой бегала по дому как взбалмошная, собираясь на выкуп невесты. Папа, дед и котэ следили за нами с крайним неодобрением, но от комментариев воздержались. Также неодобрительно они смотрели и на то, как один из операторов снимает сборы нашего жениха (второй в это время был у Насти). Пока оператор снимал то, как Федька в третий раз накидывает на себя пиджак, а после наставил камеру на Ириску, нюхавшую начищенные до блеска ботинки, дед сказал отцу:

– Евгений, почему бы ему не снять нас с тобой? Мы что, хуже ботинок?

– При чем тут вы, папа? – возмутилась мама, посмотревшая с Настей немало свадебных клипов. – Это модно!

– Модно снимать ботинки да вешалку, а не родного деда с отцом? Ну, знаешь ли, Вера!

Мы с трудом отчалили из дома и даже не опоздали к началу выкупа, на котором собрались все Настины подружки и Федькины друзья. Выкуп был веселым, катания по городу мне тоже понравились, а вот само торжество с ресторане принесло мне огромный сюрприз – там меня ждал сияющий, как гирлянда, Смерчинский. Оказалось, брат позаботился о том, чтобы Дэн приехал на свадьбу, правда, его сопровождала охрана, которая находилась в машине. Как я поняла, его дед сделал все возможное, чтобы Смерчу больше ничего не угрожало, однако подстраховался. Появление Дениса, с которым мы весь день перебрасывались эсэмэс, привело меня в такой восторг, что я чуть не запрыгала вокруг него и весь вечер не отходила.

Смерч этой же ночью точно убедился, что его Маша все-таки бывает очень разной. Она тоже может быть настоящей женщиной и вести себя с ним ничуть не хуже, чем большинство девушек, что у него были до нее. А может быть, свою роль играли и те факторы, что он просто очень сильно – действительно сильно, любил свою подругу. Ну, или как говорила ему сама Бурундучок, щекоча его под подбородком и смеясь: «Просто у тебя давно никого не было. Короче, ты как оголодавший человек, которому через пять дней голода даже кусок черного хлеба покажется супервкусным!» Как бы то ни было, эту ночь Смерч провел так, как давно мечтал, хотя поначалу даже и не надеялся на такое чудо.

Ночью, после свадьбы он и Мария сбежали к нему в пустующую квартиру, вернее, доехали с почетным сопровождением машины с охраной.

В ресторане они уединились на открытом балконе, в отдалении от всех, и сидели на узком диванчике. Легкая и прозрачная, как дуновение июльского горного ветра, нежность как-то очень гармонично переплеталась вокруг них со страстью, похожей на светло-красный кристалл, который все больше и больше алел.

– Может, все же поедем ко мне? – прошептал Дэн Маше, которая умудрилась сесть к нему на колени и так взлохматить ему волосы, что он стал похож на лохматое, по ее словам, чудо. Чудо это к тому же неровно дышало и изредка привычно кусало себя за запястье.

– Нет, не поедем, – хитро улыбнулась Чип, осторожно проводя пальцами по его шее – ящерка все-таки волшебным образом манила.

– Тогда слезай, – велел ей парень.

– Чего вдруг? – девушке у него на коленях было очень уютно.

– Слезай-слезай, и пойдем ко всем.

– Но почему? – заныла Маша.

– Давай-давай, слезай, – велел ей вновь Смерч. – Ты же не хочешь, чтобы твой папа сделал из меня отбивную? – слабо улыбнулся парень.

– Чего ты так боишься? – кокетливо повела плечом Мария.

– Хочешь знать, мой Бурундучок? – Дэн тихо прошептал что-то девушке на ухо, и светло-карие глаза ее удивленно округлились. Почти тут же она рассмеялась и с напором поцеловала его в губы.

– Эй! Стоп! Стоп-стоп-стоп, милая! За что ты меня так хочешь наказать? Я правда не хочу связываться с твоим отцом! Да и дед твой на нас странно посматривал! – Дэн подхватил не подозревающую о такой подлости Марью под руки и резко перевернул девушку спиной на диван, нависнув над ней. Его челка защекотала Машин лоб.

– Вот же Сморчок ты псих… – проговорила она с любовью, понимая, что нужно все-таки научиться принимать важные решения – ведь это одно из важнейших качеств взрослого человека. А ведь ей все-таки пора взрослеть! – Ну, или гений, кто вас там разберет. Знаешь что?

– Что? – едва слышно прошептал Смерч, целуя ее в шею и чуть ниже.

– Поехали к тебе, – твердо произнесла девушка, обнимая его за плечи.

– Уверена?

– Нет, пошутила, – проворчала девушка, осознавая, как сильно колотиться ее сердце, заставляя сбиваться дыхание. – Когда мы приедем, я скажу, что это была шутка и убегу. А ты, голодный, – тут она все же рассмеялась, – вместо еды водички поглотаешь и баиньки.

– Боюсь, если ты попадешь ко мне домой, я тебя оттуда не выпущу просто так, – отозвался Смерч, и глаза его заблестели в предвкушении. – Поехали. Поехали, Бурундучок. У меня никого нет.

– Зато у тебя есть крутой мягкий ковер, – вспомнилось Маше и в шутку шлепнула его по руке, которая, по ее мнению, оказалась не там, где надо.