Олег Рой - Тайна

А Оля осторожно подошла к большому валуну, лежавшему на краю глубокого, сырого оврага. Издали он был похож на огромное невиданное животное или чудище, выбравшееся из оврага и прилегшее отдохнуть. Внизу валун зарос мхом и лишайником, а ближе к закругленной вершине виднелась как бы широкая ступенька. В этой ступеньке было углубление, похожее на гнездо огромной птицы, несшей каменные яйца. В деревне говорили, что это не простой камень, когда-то давным-давно люди здесь молились лесным богам и духам, а чтобы умилостивить их, в каменное гнездо наливали кровь. Чью кровь, не говорили, а Оля почему-то боялась спрашивать. Было жутко и непонятно. Бабушка Марфа говорила, что этот валун лучше обходить стороной, а если уж оказался рядом, то нельзя шуметь и громко разговаривать…

– Откроется – и пропадешь… – говорила бабушка.

– Что откроется? – не понимала Оля.

– Ну, ход там… Куда людям нельзя… – неохотно отвечала бабушка.

Сейчас Оля с любопытством смотрела на каменную глыбу. Камень как камень… Только громадный. И никаких ходов ни в нем, ни рядом не видно. Она тихо обошла валун кругом. Ничего нет – мох, пожухлая трава, лишайник… Ей показалось, что в каменном углублении что-то алеет. «Кровь!..» – с ужасом подумала она. Но тут же увидела, что это кроваво-красные листья осины, почти доверху набившиеся в углубление.

Оля коснулась шершавого бока валуна. К ее удивлению, камень оказался теплым. Ей даже показалось, что под толстой каменной кожей что-то шевелится, слегка пульсирует. Не хотелось отрывать ладонь от теплого камня. Сама не зная почему, она прижалась к нему всем телом. Непонятный покой охватил ее. Казалось, что и этот лес, и низкое небо, и посвистывающий в ветвях ветер ей снятся, а сама она где-то далеко-далеко. Она почувствовала, что летит по широкому тоннелю. «Ход…» – вспомнила она слова бабушки Марфы, но ей совсем не было страшно. Внезапно ее полет оборвался. Она словно повисла над глубокой темной расселиной, в обе стороны от которой расходились широкие ходы. В одном было светло и спокойно, а другой пугал ледяной пустотой и мраком. Непонятно как, но она поняла, что всю жизнь будет идти между этим светом и мраком и никогда ей не удастся свернуть с этой узкой грани…

– Олька! Олька! Заснула ты, что ли… – услышала она голос брата и с недоумением огляделась. Может, она и правда заснула? И никакой этот валун не теплый – холодный и шершавый… И что это были за ходы? Приснилось… Но в глубине души она чувствовала, что это был не сон.

– Олька, тут грибов полно… – звал Вася. И она двинулась к нему, оглядываясь на огромную серую глыбу. Ей показалось, что камень смотрит ей вслед жалеющим и добрым взглядом.

– Иду! – крикнула она и побежала к Васе.

Грибов под елками действительно было много, и они с увлечением принялись собирать их, хвастаясь друг перед другом очередной находкой.

Вдруг лесную тишину, особую, сотканную из чуть слышных, еле уловимых шумов – потрескиваний веточек, редкого теперь посвиста птиц, шороха листвы и чуть слышного шелеста травы, прорезали грубые и враждебные звуки: выстрелы, а затем лай собак. И снова выстрелы.

Дети застыли на месте, испуганно глядя друг на друга. Первой пришла в себя Оля, она положила руку на плечо брату и ободряюще зашептала:

– Охотятся, видать, тут. Не бойся, Васятка, это вроде не близко к нам. Ничего.

Но девочка ошиблась: звуки охоты становились все громче, охотники стремительно приближались. Уже можно было разобрать чей-то возбужденный голос, отрывистый лай псов, треск сучьев… Действительно, страшно… Оля испуганно прижала к себе брата.

Следующий выстрел раздался совсем рядом с ними. Вася вздрогнул и, не выдержав напряжения, вырвался из объятий сестры и бросился сломя голову прочь от этого места. С перепугу он не заметил небольшой, но все же слишком широкий, для того чтобы перепрыгнуть его, ручей.

Тоненькая жердочка, брошенная через ручей наподобие мостика, переломилась, но все же мальчик в последний момент успел прыгнуть на противоположный берег. Немного отбежав, он остановился и обернулся. Вася понял, что отрезан от сестры, между ними теперь топкий ручей, и окончательно приуныл.

И тут же, как это часто бывает, события завертелись с такой скоростью, что он не успевал осознавать их, понять толком, что происходит, только смотрел во все глаза.

Он увидел, как из чащи выбежал на нескладных высоких ножках лосенок. В боку у него была рана, из нее хлестала кровь. Жизнь покидала его, было видно, что он уже в агонии, на губах пузырилась пена.

Заметив детей, лосенок испугался еще больше, но сил у него уже не осталось. Он начал заваливаться, припадать на колени и, наконец, рухнул чуть ли не под ноги девочке.

Оля неподвижно стояла над лосенком и оторопело смотрела на него. Казалось, она не понимает, что происходит. Кровь обильно текла из раны, земля тяжело набухала алым.

Лай собак раздался уже на соседней поляне: через несколько секунд они настигнут свою добычу и завершат начатое их хозяином дело.

– Оля, убегай, – истошно заорал Вася, – убегай! Спрячься куда-нибудь… Собаки уже совсем рядом, ты что? Они же разорвут тебя!

Но сестра сделала нечто непостижимое. Она поставила корзинку с грибами на землю и, вместо того чтобы помчаться прочь, опустилась на колени перед раненым животным и начала ласково его гладить.

– Олька! Убегай! Спасайся! – Вася почти хрипел от страха, но она не обращала на него ни малейшего внимания.

Только на мгновение она смерила мальчика таким взглядом, который появлялся у нее, когда он, балуясь, отрывал сестру от шитья или стряпни: немного строгий и насмешливый одновременно. Он понял, что она абсолютно спокойна, как будто забыла, где находится и что сейчас на поляну ворвутся разъяренные собаки и их хозяева. Кто знает, какие это люди – лихие или добрые? Время неспокойное, лихих-то нынче гораздо больше по лесам ходит. Эти, наверно, чужие, добра от них не жди, вон как псы заливаются, алчут крови…

Лосенок поднял на девочку полный страдания и боли взгляд, потом глаза его закатились в преддверии скорой смерти. Оля крепко зажала руками рану и вполголоса, точно молясь, быстро заговорила.

Вася невольно прислушался и разобрал обрывки слов:

– Пожалуйста… не умирай… живи… живи… Потерпи немного… сейчас пройдет… сейчас заживет, затянется…

Из чащи вынырнула свора собак. Истерически зайдясь в заливистом лае, псы тут же бросились к раненому лосенку. Но тут снова произошло что-то невероятное. Одна за другой собаки сначала чуть замедлили бег, потом перешли на неуверенный шаг, а после и вовсе начали останавливаться, словно наткнувшись на невидимую преграду. Вася, чуть не падая в обморок от ужаса, перевел взгляд на сестру. Она медленно поднялась на ноги, встала, прямая как стрела, и посмотрела на собак в упор. Собаки неуверенно стали озираться по сторонам, что-то их пугало, будто они видели нечто, чего не видел Вася. Они начали жалобно поскуливать, боязливо поджимать хвосты и отступать.

И как раз в этот момент на поляне появился запыхавшийся хозяин собак, бородатый старик Пантелей.

Вася привалился к дереву и облегчено вздохнул, ноги его дрожали. Тот, кого они со страху приняли за нескольких охотников, оказался знакомым. Дед Пантелей был из их деревни и даже жил неподалеку от них.

– Ух, это вы, дядя Пантелей! – воскликнул, наконец, мальчик. – А мы вас не узнали. Это вы лосенка подстрелили?

– Да я, черт его дери. Он ломанулся через овраг, мои собаки почти уже схватили его, но он все-таки ушел… А чего это вы скисли? Чего жметесь? – он грозно прикрикнул на своих собак, потом присмотрелся к ним и удивленно добавил: – Да что это такое с вами? Чего вы боитесь?

Пантелей был заядлым охотником и держал у себя дома целую стаю собак. Собаки эти были злые, брехливые и полудикие… Может, они были такими от голода – Пантелей недокармливал их, считая, что они должны добывать себе пропитание сами… Теперь он не узнавал своих свирепых питомцев.

– Вы так ругались, что мы подумали, что там много людей, – продолжал тараторить Вася. Старик хмуро взглянул на него, кивнул, потом подошел к Оле.

– Ольга, ну чего ты? Жалеешь его, что ли? Брось ты это… Мясо – оно мясо и есть, – он с сочувствием положил руку на плечо девочки, взгляд его слегка потеплел.

Она ничего не ответила, полностью погруженная в себя, как будто пребывала в каком-то сне. Она опять встала на колени, склонилась над лосенком и исступленно гладила его. Лосенок лежал неподвижно. Казалось, что он уже умер, даже бока перестали судорожно вздыматься и опадать…

Но вдруг как будто волна прошла по телу животного. Лосенок вздрогнул, с трудом пошевелился, а потом внезапно вскочил и стремительно бросился прочь.

Вася охнул. Собаки завизжали и запрыгали, но не бросились вдогонку. Старик оторопело сморгнул и даже протер глаза – зрение уже не то стало, подводит, и старуха все зудит – купи в городе очки, мол, пусть тебе доктор выпишет. А что ему эти очки? Он как-нибудь свой век и так доживет.