Михаил Веллер - Пониматель

Потребность в религии как потребность в крупных действиях. Как стремление усилить себя через усиление своего сообщества.

§ 13. В конце XX века в России разумному человеку быть религиозным – пожалуй что несколько стыдно, несерьезно, смешно. Стыдно – потому что придерживаться православия сейчас стало модно, стало конформизмом и общим местом. Когда матерые коммунисты вдруг встали в храме со свечками, а жуликоватые священники, в прошлом информаторы КГБ, т. е. доносчики и предатели, делают в их сторону жест пальцами и дают целовать кусок металла крестообразной формы, а в это время телекомментатор ведет репортаж со служения с интонациями и оборотами спортивного репортажа, – порядочному человеку подобает объявить себя атеистом.

Несерьезно – потому что обрядопоклончество и идолопоклончество, составляющее внешнюю, атрибутивную сторону религии, слишком уж условно; и никакого прямого отношения к сущности веры не имеет. Это театр для толпы – толпа таким образом реализует свою потребность в ощущениях «чего-то высшего и святого», а актеры зарабатывают себе на хлеб с маслом.

Только тот, кто не может обрести веры внутри себя, нуждается в приобщении к ней снаружи, через стояние в толпе, соучастие в условных действиях обряда.

Смешно же то, что человек может полагать в другом человеке посредника и ходатая меж собой и Богом. Он что, знает что-то, чего по жизни не знаешь ты? Или Бог лично ему что-то сказал и уполномочил на представление своих интересов на земле? Если взглянуть в деловитые лица священников, прислушаться к деловитым интонациям их молитв, – послушайте, да у них же работа такая! Акт отправления веры не может быть работой – служение Ему есть акт откровения, душевный порыв, подъем духа, откровение, экстаз, раскрытие сокровенного. Заниматься этим по расписанию изо дня в день?.. Не знаю, не знаю…

А выговариваться духовнику – примерно то же самое, что выговариваться психоаналитику, врачу, другу. Избывание комплекса вины.

§ 14. Надо отметить психогигиеническую функцию религии. Избавление от камня в душе. Приведение в норму своего внутреннего соотношения между сущим и должным.

Что это значит? Человека насколько-то не устраивает он сам и его действия. Он хочет изменить положение: изменить свои ощущения. Либо чувствует, что хочет сделать «не то» – и идет к духовнику за поддержкой, пусть тот его отговорит, иначе по натуре своей тещу отравит или конкурента-обидчика пристрелит, очень сильное желание подмывает.

Религия как средство изменения соотношения «я – мир».

§ 15. И последнее. Религия всю дорогу брала на себя право и функцию определять мораль. Через устройство «высшего мира» объясняла и предписывала, почему так, а не иначе, надо поступать в этом мире.

Вера и мораль – вещи частично взаимонакладывающиеся, совпадающие. Мораль во многом иррациональна, с точки зрения целесообразности в реальном мире кое-что и многое в ней представляется необъяснимым.

Когда религия (церковь?) повелевала истреблять инаковерующих вместе с семьями – насчет морали можно и призадуматься. Но когда религия (вера?) велит соблюдать Десять заповедей – это тот самый моральный кодекс.

Люди никак не могли сообразить, почему же надо (сами же себе постановили это «надо»!) поступать в любом случае не так, как целесообразно и выгодно в этом реальном мире, а как-то иначе. И ввели условное допущение: «Потому что Бог поведал, что это хорошо и похвально, а иначе Он накажет». В сущности, это объяснение морального императива ничем не хуже любого другого.

Но возможен другой взгляд на категорию морали, который представляется, наконец, верным.

В блистательной философии Шопенгауэра есть, пожалуй, только два слабых места. Зато принципиальных. Одна из слабостей отчасти проистекает из уровня научных представлений эпохи, и в этом повинен не может быть никто. Другая же коренится в особенностях его личности.

Шопенгауэр полагал, что мир этот в общем неизменен и никуда не движется. Мировая Воля не имеет замысла и цели, все сущее – хаотическая игра ее проявлений.

Примечательно, что задолго до опубликования и тем более до признания теории эволюции Дарвина Шопенгауэр принимал и учитывал эволюционную теорию Ламарка – но, учитывая ее как бы от нуля до современного человека, не сделал никаких попыток экстраполяции и связи человека в будущем со Вселенной вообще и с ее механизмом. Человек Шопенгауэра наличествует в мире как порождение и слепое орудие Мировой Воли, посредством какового орудия Мировая Воля не только являет себя – как и во всем сущем, – но и познает себя; и только. По Шопенгауэру (и в этом он следовал общей точке зрения) человек в мире, в сущности, «низачем не нужен»: что он есть, что его нет, э, ничто не меняется по большому счету.

Я полагаю, что показал достаточно ясно: у человека во Вселенной есть своя роль, имеющая принципиальное значение для существования Вселенной и не могущая быть выполнена никем-ничем другим.

Вторая принципиальная слабость философии великого и мощного Шопенгауэра – во врожденном преобладании в его центральной нервной системе рационального начала над витальным, чувственным. Поистине жить для него значило мыслить. Постоянно держа в мироотношении бренность жизни человеческой и постоянство страданий, он не мог, бездумно и плюя на это, наслаждаться и радоваться любовью, природой, едой и питьем, мышечной радостью тела и красивой одеждой. Все знают, что смертны – это не мешает любить и жениться, души не чаять в детях и радоваться всем обычным малостям жизни. В мозгу Шопенгауэра был своего рода дефектик, благодаря которому примат мышления не позволял ему рефлекторно принимать радость бытия – в отличие, скажем, от здоровых ребят Платона и Аристотеля. Правда, этот самый дефектик и позволил ему создать свою философию.

Сила и значение Вернадского в том, что он впервые встроил человека в систему энергетики Земли и в связи с ближним Космосом. В сущности вся теория Вернадского сводится к доказательству одного простого тезиса: по мере развития жизни на Земле уровень миграции атомов в биосфере повышается, с появлением же человека разумного это повышение уровня выходит на качественно большую высоту: разум является геологическим фактором, с новой и небывалой скоростью преображающим верхний слой планеты.

Слабости и недостатки Вернадского, как только всегда и бывает, являются обратными сторонами его достоинств.

Как истый ученый-естественник, крайне добросовестный и обстоятельный, он пляшет от родной геологии и минералогии, рассматривая эволюцию материи верхнего слоя Земли сугубо на естественнонаучном уровне. Он анализирует достоверные факты и выводит из них бесспорные заключения.

Философия и психология не входят в сферу его рассмотрения, «ибо их, строго говоря, нельзя отнести к наукам», и в этом он скорее прав, нежели неправ. Но из столь же логичного, сколь и полного пренебрежения человеком не только как геологической силой, но и личностью с ее психологией и всеми комплексами, проистекает кардинальная ошибочность (правильнее сказать – наивная поверхностность) учения Вернадского о ноосфере.

Осознав свои возможности, человек должен проникнуться ответственностью, полагал Вернадский, и, координируя усилия человечества, творить дальше историю планеты «по уму», в желательном себе «правильном и благом» направлении, избегая катастроф и разумно применяя планету к своим нуждам.

Первое. Вернадский даже не пытался встроить человека в общую энергоэволюцию Вселенной (он и понятием таким не оперировал, и проблемами другими занимался, и вообще здесь слишком мало фактов для создания теории, которая по принятым в науке критериям может считаться подлинно научной теорией). Как подлинный ученый – он прав. Но если ты не знаешь, куда плывешь – тебе не понять суть механизма плавания, цель и средства связаны уж больно неразрывно.

Пожалуй что впервые мы встроили человека в общую материалистическую картину Вселенной.

Второе. Сам разум человеческий со всеми его законами и реакциями, вся психика человека с ее структурой – есть порождения и орудия Вселенной, созданные и функционирующие в полном соответствии с закономерностями ее энергоэволюции. То есть: разум делает не то, что полагает разумным, а лишь обслуживает то, чего психика хочет, ее же хотения коррекции практически не поддаются (так, в мелких частностях и не надолго только). И посредством своего разума человек всегда будет делать не то, что он думает, будто хочет, а то, что всегда делал: обслуживать и реализовывать свои страсти и хотения, которые сводятся к максимальным ощущениям и максимальным действиям, имеющим следствиями максимальное энергопреобразование мира.

Мы и заехали-то к картине мироздания не от геологии или астрономии, а от психологии, – выводы же естественных наук только подтвердили правильность нашего понимания психологии и соответствие ее всем прочим вещам и процессам Вселенной (это ли не лучшее подтверждение правильности понимания).