Татьяна Булатова - Закон подлости

– Из такой! Промеж грудями.

– Ну что вы, Зинаида Яковлевна, – начала оправдываться сноха. – От яремной ямки – три пальца, не больше.

– А я, Катя, тебе говорю, что больше! И мерить нечего, – отвела от себя беду свекровь и уселась на диван, чтобы насладиться произведенным эффектом.

– И что же делать? – растерялась Катерина, не замечающая того, как посветлел взгляд свекрови.

– Что делать? Что делать?! Переделывать.

– Да что тут переделаешь? Обрезки на подкрайную пускала, ничего почти не осталось.

– Так странно, – пошла ва-банк Зинаида Яковлевна, – я думала там метра три, не меньше. Думала, мне хватит и вам сгодится.

– Да там всего метра два было, не больше.

– Ну, два так два, – уступила Зинаида Яковлевна. – Чего ты расстроилась? Ну… Подумаешь, вырез великоват. Ну с кем не бывает, Катюша? Придумаем чего-нибудь!

– Чего тут придумаешь-то, Зинаида Яковлевна, – вконец опечалилась Катерина и скомкала былое великолепие в черноземную кучу.

– Подумать надо, – очень серьезно отчеканила свекровь и прикрыла уже довольно веселые глаза сморщенными веками.

– Пойду я тогда, Зинаида Яковлевна? – осторожно тронула ее за плечо Катерина и начала собираться. – Платье пусть у вас лежит…

– Вот еще! – вздрогнула свекровь. – Зачем это? Забирай давай его. Не доделала же. А я думать буду.

Покорная Катя встряхнула отяжелевший от неудач панбархат, соединила плечики, разгладила сгибы и аккуратно упаковала в целлофановый пакет с надписью «Всероссийская перепись населения: на старт!», туда же бросила портновские ножницы, неизвестно зачем принесенные с собой, и подушку с булавками.

– Может, чаю? – ненавязчиво предложила Зинаида Яковлевна. Причем так ненавязчиво, что Катерина легко догадалась: «Не вздумай чаю просить. Не до тебя, неумеха». Поэтому вежливо отклонила предложение свекрови и отправилась восвояси раскладывать не предсказавшие сегодняшнюю неудачу карты Таро. Кстати, перед тем как выйти из дома, вспомнила сноха Зинаиды Яковлевны, карты дали ей знать. Просто она не распознала, а точнее – распознала неправильно. Замыкал сегодняшний гадальный каскад перевернутый Жрец. А перевернутый Жрец, припомнила Катерина, это не символ доверия друг к другу, это другое! Это символ вышедшей из-под контроля ситуации, какой-то случайности. Так и вышло: чертово платье не подошло! А ведь она так старалась, думала, доверяет ей Зинаида Яковлевна, значит, никак нельзя не оправдать ее доверия. А свекровь вот что придумала: выкат ей, видишь ли, большой. Не тот ей выкат. И главное – «думай, Катя». А что тут придумаешь? Что тут придумаешь, спрашивается! Шарфик если только завязать, цветной какой-нибудь, неброский…

Правильность найденного решения подтвердилась сразу же, как только Катерина добралась до дома и раскинула Таро на полированном столе. Так и есть – первой выпала Восьмая карта Старшей Арканы – Справедливость. Женщина полезла в справочник по Таро и прочитала вслух: «Отражает идею справедливости… ясности суждения… объективности, разумного решения». Значение карты снохе Зинаиды Яковлевны понравилось, она еще немного поразглядывала изображенную на ней Фемиду, а потом быстро захлопнула шпаргалку, так и не добравшись до перевернутого значения. У Фемиды в руках красовались привычные атрибуты – весы и меч. На глазах – повязка. «Ну чем не шарфик?»

Пока Катерина собиралась с мыслями, чтобы сообщить свекрови о возможном выходе из сложившейся ситуации, Зинаида Яковлевна наслаждалась предоставленной отсрочкой и жарила котлеты. Есть их было некому, желудок давно не принимал мяса и просил что-нибудь легкое: творожка, кефира. К молочной продукции Зинаида Яковлевна испытывала стойкое отвращение, поэтому с каждой пенсии просила соседку купить ей что-нибудь посущественнее. По привычке готовила, а потом ломала голову над тем, куда это пристроить. Сегодняшние котлеты, похоже, ждала та же участь.

– Приедешь? – позвонила она внучке.

– Не сегодня, – отказалась Ларуся, сославшись на занятость.

– А я котлет нажарила, целую макитру. А есть некому, – пожаловалась Зинаида Яковлевна. – Думала, может, хоть ты…

– Ну бабушка, – разволновалась Ларочка. – Ну какие котлеты, всю неделю как колбаса мотаюсь: работа – дом, дом – работа. Хочется отдохнуть. А ты – котлеты. Завтра приеду, – скрепя сердце пообещала внучка и для проформы поинтересовалась: – Ты сама-то как?

– Да как я, господи. Старуха старухой: ноги не держат. Вот, думаю, дай хоть тебя вкусненьким побалую.

Представив это вкусненькое, Ларочка с трудом подавила ощущение подкатившей к горлу тошноты и быстро защебетала:

– Завтра, бабуля. Завтра…

– Ну, завтра так завтра… – протянула разочарованная Зинаида Яковлевна и повесила трубку. До завтра целая жизнь. То ли будет, то ли нет. Разве они понимают, молодые-то? Им все кажется, вечно жить будут. Ей вот тоже так казалось, а сейчас каждое утро думаешь: «Хоть бы уж не сегодня. Завтра лучше. А то и послезавтра. Одним словом – как получится».

Не дождавшись от Ларуси понимания, Зинаида Яковлевна пообещала себе быть осмотрительнее и отрезала сыру, но есть не стала и выкинула синицам за окно. Пусть жрут: зима как-никак.

Зимы после семидесяти пяти тянутся медленнее. Пока молодая была, так жизнь отмеряла: «Новый год – Новый год, Восьмое марта – Восьмое марта». А сейчас: «Едем, едем – не доедем». Ничего ведь не происходит: проснулся, поднялся и сиди как сыч, смотри телевизор. А ведь когда-то мечтала: на пенсию выйду, целыми днями ничего делать не буду, только есть и спать, есть и спать. Спрашивается, чего еще надо? Ешь, спи! А еда в горло не лезет, и сон все не приходит. Лежишь, ворочаешься, думку думаешь. А в голове-то и мыслей не осталось, только и считаешь: этот помер, тот помер. Когда ж моя очередь?

В размышлениях о приближающейся очереди ее и застал телефонный звонок. «Не буду брать, – решила Зинаида Яковлевна, пытаясь не реагировать на подпрыгивающий от треска телефон. – Катька звонит».

«Не берет, – думала Катерина и упорно не вешала трубку. – Может, случилось что?»

Ничего не случилось, не хотела Зинаида Яковлевна общаться с внешним миром, скоропалительно отозвавшимся на просьбу о помощи. Не хотела, потому что боялась услышать: «Ну все, мама. Пора и честь знать, платье готово, дверь открыта, поминки заказаны».

Когда телефон начал издавать восьмую по счету нескончаемую трель. Зинаида Яковлевна не выдержала и подняла трубку.

– А? – произнесла она сонным голосом.

– Зинаида Яковлевна! – прокричала в трубку сноха. – Спите вы? Разбудила?

– Вздремнула, – с легкостью наврала коварная свекровь и для пущего эффекта смачно зевнула в трубку.

– Придумала я…

– Уже? – как бы удивилась Зинаида Яковлевна.

– Ну да. Уже. Пока шла от вас, думала, что делать.

– И придумала? – съязвила свекровь.

– Придумала, – не чувствуя подвоха, ответила Катерина.

– И что придумала?

– Шарфик можно завязать. Небольшой. Неброский.

– И где это его мне, интересно, повяжут? В морге? – рассердилась Зинаида Яковлевна на бестолковую сноху.

– Зачем в морге? – радостно прокричала та. – Дома.

– И кто это мне его на шею вязать будет?

– Я или Ларочка.

– Ну… это, конечно, другое дело – с удавкой в гробу лежать. Молодец. Хорошо придумала! – с сарказмом похвалила Катерину Зинаида Яковлевна и грозно притаилась у трубки.

– А что же делать? – растерялась сноха.

– Откуда я знаю что! Но в шарфе нельзя, не принято. Никого еще с шарфом не хоронили, и меня не надо.

– А тогда что? Может, воротничок? У меня есть, еще мамин, настоящее ришелье. Сейчас такое уже не делают.

– У меня этого ришелье целая коробка! – остудила пыл снохи Зинаида Яковлевна. – А то я бы без тебя не догадалась! Нельзя ришелье!

– Почему? – наивно уточнила Катя.

– Потому! Нельзя, и все тут. На тот свет, между прочим, собираюсь, а не в школу.

– Можно подумать, ришелье только в школу надеть можно.

– Не знаю, кто куда, а мы в школе его на воротники пускали. Этого-то ришелье у всех хренова туча была. Копейка в базарный день!

– Не знаю, – засомневалась Катерина. – Сейчас это очень модно. Рушники скупают, скатерти. Я сама на барахолке видела.

– Скажи еще – скатерти! – возмутилась Зинаида Яковлевна. – Я ведь тебе не стол, чтоб меня скатертями покрывать. Может, еще и гроб лакированный закажете?

– Ну, зачем вы так, Зинаида Яковлевна, – вдруг решила обидеться Катя. – Я же как лучше хотела, чтоб у вас все чин по чину было. Сами же сказали: случись что, а надеть нечего.

– А чего ты обижаешься? – «включила дуру» Зинаида Яковлевна. – Разве на таких стариков, как я, обижаются? О вас, между прочим, беспокоюсь, чтоб ноги не сбивали, когда умру.

– Что-то я не пойму вас, мама, – вкрадчиво заговорила сноха. – Платье вам не нравится – выкат большой, шарфик вы надевать не будете, воротничок – школьницы носят. Может, вам еще жабо на платье настрочить? – Катерина впала в совершенно справедливую ярость.