Марина Болдова - Курсистки

– Ты поняла, я ушел окончательно. Ксюш, ты меня слышишь? – он пытливо заглянул ей в глаза.

– Ко мне ушел? – это прозвучало испуганно, она сама поняла.

– Что – то не так? Ты не хочешь, чтобы мы жили вместе? – Клим растерялся.

– Нет, что ты?! Я…просто боюсь. Боюсь, что не смогу быть женой. Хозяйка я никакая, ни приготовить, ни убрать. У меня все, что есть – работа. Ты видишь, мне некогда даже мебель сменить, все это – из нашей с папой старой квартиры. И ремонт вот…встал! У меня нет времени ходить в гости, я даже к Соне и Вике выбираюсь пару раз за год. И дома, видишь, – она кивнула на заваленный бумагами стол, – У меня телевизор, который мне привезли девчонки, стоит в углу не распакованный. Как со мной жить семьей?

– Я люблю тебя, мне все равно, умеешь ты готовить или нет, – Клим улыбался, слушая ее нерешительный лепет.

– А то, что я не смогу тебе родить ребенка, тебе тоже все равно? – Ксюша произнесла это жестко, глядя в сторону.

Это была ее боль. Что – то не так пошло в ее становлении женщиной, еще там, в детстве. Узнала о своем бесплодии она не от врачей, от Ядвиги. А врачи, сколько она ни проходила обследований, только подтверждали ей это. «Неужели, ничего нельзя сделать?» – спрашивала она Ядвигу. «Такая у тебя судьба, Ксюша, смирись. Но, матерью тебе стать еще придется! У тебя будет приемная дочь», – отвечала та ей. «Мне не нужен чужой ребенок!» – кипятилась она. «Не зарекайся!» – строго осаживала ее Ядвига.

– Ксюша, родная, мне не все равно. Но, неужели ты думаешь, что я откажусь от тебя из – за этого? В конце концов, дочку можно найти и в доме малютки. Сейчас столько брошенных детей!

– Дочку?! – она смотрела на него расширенными глазами.

– Вот видишь, ты уже не против, – улыбнулся Клим весело.

Она больше не сомневалась. Она смотрела на Клима и впервые за все время ее взрослой жизни была готова переложить на другого ответственность за себя. Ему, Климу, она доверяла полностью, без остатка. Пусть он решает все сам.

– Доверься мне, все будет хорошо, – отвечая ее мыслям, сказал тот, – Ты хочешь, давай вместе сейчас поедем к Соне?

– Да? – обрадовалась она, выскальзывая из его объятий и надевая тонкую трикотажную кофту поверх легкомысленного топа.

– Да! – он чмокнул ее в кончик носа.

– Тогда, одевайся живенько!

– Ксюш! – крикнул он уже из коридора, – Я сегодня случайно встретил Гордея Прохорова. Он совсем белый стал, представляешь! Вы давно в школу наведывались последний раз?

– Ой, давно!

– Так ты не знаешь, кто теперь в школе заправляет? Внучка Агнессы Лазаревны. Ты представляешь, я даже не знал, что у нее был сын, не говоря уж о внучке. Так что, директора Школы зовут Анна Сергеевна Герасимова. Вот, – он достал из кармана фотографию, – Смотри, последний выпуск, вот Гордей, Белла Васильевна, Ядвига, а в серединке – она. Молодая, твоя ровесница, наверное. Клим протянул Ксюше снимок.

– Клим, смотри, она на палку опирается. Какое лицо у нее интересное, словно свет изнутри идет…

– Гордей сказал, что ей в жизни досталось, прежде, чем она узнала, кто ее отец и бабушка. Она инвалид, только ходить начала недавно после удачной операции. А так – много лет в инвалидной коляске. Но, девочки ее любят не меньше, чем Агнессу.

– Давай покажем фотографию Соне и Вике, – она положила конверт со снимком в сумочку.

На звонок открыла Соня. Клим едва узнал в осунувшейся и сильно похудевшей молодой женщине ту красавицу, в которую когда-то был влюблен.

– Клим? Здравствуй, – Соня улыбнулась.

– Здравствуй, Сонечка.

– Сонь, что слышно о Тошке? Следователь приходил? Что с Марго? Ее арестовали?

– Она тут ни причем, – безнадежно махнула рукой Соня, – Твоя мачеха просто решила, что может меня шантажировать. А про Тошку она ничего не знает. Так сказал следователь Борин. Пойдемте, кофе выпьем, – она пошла в сторону кухни.

– А Вика где?

– Заснула. Она уже сутки на ногах. Скоро Иван приедет, он встречается с Бориным по аварии. Звонил, есть новости. Нужно еще похоронами заниматься…

– Не волнуйся, мы с Климом все уладим. Когда только, скажи.

– Следователь скажет, когда можно будет забрать тело, – Соня отвернулась, пытаясь скрыть слезы.

– Сонь, посмотри, – Ксюша достала из сумочки конверт, – Клим встретил Гордея, тот ему фото последнего выпуска дал. Смотри, вот – Гордей, Белла Васильевна, все такая же, смешливая.

– Господи, кто это?! – Соня показывала на середину снимка.

– Это внучка Агнессы, Сонь, что случилось?! – закричала Ксюша, увидев, как побледнела подруга, – Клим! Соня, что тебе дать, Корвалол? Клим!!! – Ксюша показала ему на пузырек.

Клим стал отсчитывать капли, налил воды.

– Не нужно, – Соня глубоко вздохнула, – Как зовут эту женщину?

– Анна Сергеевна Герасимова. Она теперь директор Школы.

– Это Аня Ларцева. Это ее я покалечила в той драке. И это она лишила меня сына и мужа.

Борин ошалело смотрел на Галину. «Это не совпадение, это Ангел – Хранитель мальчика помогает нам его найти», – подумал он. Борин не был ни верующим, ни суеверным. Но сейчас он четко понимал, что без высших сил в данном деле не обошлось. Хоть маленькая, но надежда появилась у него, а, значит и у Софьи.

– Так, Галя, давай еще раз, – он боялся спугнуть удачу, – Ты уверена, что Анна Герасимова это – Анна Ларцева?

– Уверена. Потому, что я на этой неделе встречалась с ней, у нее в Школе. Кстати, она живет там же, как когда-то и Агнесса Лазаревна.

– Она замужем? Фамилия Герасимова по мужу?

– Нет, по отцу. Это отдельная история, Борин, ты не поверишь, мыльные оперы отдыхают. Рассказывать?

– Да.

– Подожди, я лучше запись разговора с Анной включу, – Галина принесла из спальни диктофон, поставила его на стол и нажала включение.

– «….У меня были две бабушки. Правда, с одной из них, Агнессой Бауман, я познакомилась, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Тогда же выяснилось, что она и моя родная бабушка, с которой я выросла, Кира Яновна Ларцева вместе прошли сталинские лагеря и поселение в Сибири….

Агнессу Бауман и ее отца Лазаря Баумана, старого коммуниста, арестовали по доносу бывшего жениха, как позже выяснилось, карточного шулера, Эдуарда Барковского. Такой ценой он купил свободу себе. Киру Ларцеву и ее родителей сдал сосед, польстившись на их жилплощадь в центре Ленинграда. Из сибирского поселка Гурьино обе ушли на фронт в сорок первом и потеряли другу друга. Агнесса думала, что Кира погибла при обстреле немцами санитарного поезда. Но, бабушка выжила, надолго потеряв память. Позже, когда она все вспомнила, она начала поиски Агнессы, но та уже сменила фамилию. Как она потом шутила, «сходила замуж ненадолго». Детей от этого брака у нее не было. Моего отца она усыновила гораздо позже.

– Кто ваш отец?

– Врач – кардиолог. Когда они встретились с моей мамой, он работал в кардиоцентре. А мама ухаживала за выздоравливающей после инфаркта бабушкой. У них было всего одно свидание, а в результате родилась я. Расстались они по нелепости, не поняв друг друга. Сейчас они вместе, в Германии, папа заведует кардиологическим отделением в клинике своего друга.

– Вы говорите, что встретились с отцом, только когда вам исполнилось пятнадцать…

– Да. Я тяжело болела и лежала в больнице. Мама ухаживала за мной, травмы были тяжелые, врачи почти не давали надежды, что я буду ходить. Мой лечащий врач и мой отец были друзьями. Как – то в разговоре он рассказал моему отцу обо мне, что, мол, есть девочка, нужны операции, мама учитель. Отец, не зная, что речь идет о его дочери, да он и вообще не знал, что у него есть ребенок, перечислил деньги на лечение. Мама, узнав имя того, кто помогает мне, решила, что отцу каким – то образом стало известно, что я его дочь, вот поэтому он и помогает. Она позвонила ему, чтобы поблагодарить, они встретились. Отец признал меня сразу и безоговорочно. Кстати, я очень на него похожа. Встретились и обе мои бабушки Агнесса Бауман и Кира Ларцева. Вы можете себе представить, какая это была встреча!

И, хотя я провела в инвалидной коляске девять лет своей жизни, я очень счастливый человек. Мама с папой вместе, они живут сейчас в Германии. Последняя моя операция там была удачной, и я могу ходить. У меня любимая работа: бабушка Агнесса передала мне свое детище – Школу…»

Галина выключила диктофон.

– Там дальше все о школе, как ее открывала Агнесса Бауман, первые воспитанницы, где они сейчас. Удивительно, но многие, как и Софья Риттер и Вика Шляхтина, охотно идут на контакт. Это – учитывая то, из – за чего они попали в Школу. Похоже, Агнесса Лазаревна научила их не бояться своего прошлого, а осознавать его. Чтобы никогда не повторить.

– Подожди, Галя, – Борин посмотрел на Галину, – Но, ведь Анна ни словом ни обмолвилась, как и почему она оказалась в больнице.

– Ну, знаешь, Борин! Это не наше дело. Это ее право, ее боль. Почему она мне должна об этом говорить?