Степан Вартанов - Времена и формы (сборник)

– Каковы шансы, – спросил он, – что их поймают?

– Близки к ста процентам, – пожал плечами Казимир. – В современном мире не так уж просто обойти ВСЕ системы наблюдения и анализа.

– Найдите их, – сказал Мэтью тихо. – Пожалуйста.

Казимир ждал.

– Это… это просто нечестно. Он ведь ничем их не хуже. Он лучше – большинства. С самого детства…

– Вы имеете в виду рисунок на заборе.

– И это тоже. И отношение одноклассников. И учителей. Проклятье! – Отец Виктора врезал кулакм по декоративному столбику, на котором стояла то ли корзинка, то ли горшок. Корзинка полетела на газон, а мужчина сморщился, и несколько раз тряхнул кистью, пытаясь унять боль в разбитых костяшках.

– Парню приходилось ходить на уроки с рекордером, – сказал он, после паузы. – Некоторые учителя НАСТОЛЬКО его не… настолько… Найдите их… пожалуйста.

– Мы сделаем всё, что сможем, – сказал Казимир, открывая калитку. – В то же время, если вам удастся что-нибудь вспомнить…

***

– Вы думаете, его убили из-за того, что он альт? – спросил Тони. Вид казимиров напарник имел мрачный и взъерошенный, судя по всему, это был его первый выезд к родственникам жертвы преступления.

– Может быть, – пожал плечами Казимир. – Хотя в нашем городе альтов раньше не убивали. Шестнадцать лет… значит, он один из первых. Интересно.

– Говорят, альтов больше не будет, – сказал Тони. – Ну, с этим проектом «эй – дабл ю»…

– Думаешь, это что-то изменит? – Казимир покачал головой. – Ничего это не изменит. И кстати, кто бы это ни был, он сумел обмануть камеры наблюдения. По крайней мере, обычного дебила с битой мы бы поймали за четверть часа.

…

– Запроси-ка ордер на проверку телефонных звонков. И знаешь, чтобы, как говорится, два раза не бегать… ордер на вскрытие и проверку электронных устройств.

Тони послушно забормотал что-то в свой коммуникатор.

– Компьютер. Найти адрес школы потерпевшего по делу Виктора Келли, проложить маршрут. Поехали.

***

Школа была «спец», но это всего лишь означало, что учителя и учебные помещения прошли соответствующую сертификацию. Учиться в такой школе было довольно дорого, плюс тестирование при поступлении надежно отсекало малолетнюю шпану и просто – глупых детей из малообеспеченных семей. Неполиткорректно. Но именно так, и именно в таких выражениях описал ситуацию Рамеш Чирз, учитель биологии и по совместительству, куратор Виктора.

– Хороший мальчик, – говорил он, развалившись в совершенно, казалось бы, не подходящем для этого школьнм кресле. – Но они у нас все хорошие. Мы проделали большую работу по подавлению конфликтности и…

Рамеш был полным мужчиной, за сорок. Индус, но, судя по отсутствию акцента, родившийся в Америке.

– Бесконфликтность плохо сочетается с тем, что имело место в нашем случае.

Куратор вздохнул.

– В школе всюду системы наблюдения, – сказал он. – Всю информацию, от анализа мимики до анализа контента мы обрабатываем сами, да и вам копию посылаем, согласно акту о выборочном контроле. Вы же наверняка смотрели…

– Эксперты смотрели, – кивнул Казимир. – Не было ни неприятных разговоров, ни ненавидящих взглядов. Было, впрочем, повышение общего уровня стресса в течение последних двух недель.

– Да, я тоже обратил внимание. Что-то там, безусловно, произошло. Но – вне школы. – Рамеш поёрзал, и вздохнул. – Я просмотрел все файлы, других таких случаев нет. Во что бы он не вляпался, он ни с кем этим не поделился.

– Да, наши эксперты тоже это отметили, – согласился Казимир, мельком отметив про себя, что куратор сработал вполне профессионально, и из тех данных, что у него имелись, выжал практически всё.

– Бесконфликтный мальчик. Врагов нет. Близких друзей нет. Девушка была, но родители переехали в другой штат, то есть, насколько я понимаю, расстались они без скандала. И вдруг, две недели назад, он становится заметно более нервным. Скажите, а как здесь относятся к альтам?

Куратор поморщился, снова поёрзал, и сел прямо.

– Альтернативно рождённые вообще не пользуются любовью, – сказал он. – Эта идиотская идея, её не менее идиотское информационное сопровождение… Религиозные конфликты, в конце концов… В нашей школе учатся четыре альта, и все четыре подобны Виктору. Хорошие дети, без близких друзей. Впрочем, они гораздо младше.

– Но прямой травли не было?

– В начальных классах случается, – пожал плечами куратор. – До драк доходит. Особенно с детьми из религиозных семей, ну вы знаете… Затем, классу к пятому, всё проходит. Кто-то принимает альтов, кто-то обучается их сторониться, не создавая демаршей. Школа, знаете ли, это маленькая модель общества.

– Вы полагаете, в обществе альты также изолированы? – удивился Казимир. – Вот уж не сказал бы.

– А вы озадачьте ваши аналитические программы, – усмехнулся Рамеш. – Это как с афроамериканцами. Формально все равны, формально живут в одной стране, формально работают и развлекаются, где хотят… А приедешь на горнолыжный курорт, и за весь день ни одного не встретишь.

– Забавно.

– Печально, я бы сказал. Но к вашему делу, скорее всего, отношения не имеет.

***

– Странный человек, – заметил Тони, по пути к машине. Казимир с интересом на него посмотрел.

– И что же тебе в нём показалось странным?

– Ему всё равно.

«Молодец».

– Подробнее, пожалуйста.

– Он делает свою работу на отлично, по любым меркам. Но ему совсем всё равно. Что будет с этими детьми, как они живут… Он просто делает своё дело, и…

– И если завтра министерство образования велит ему перестрелять всех альтов?

– Перестреляет, – кивнул Тони.

– Нет. – Казимир уселся на переднее сиденье, справа, как и раньше, оставляя напарнику менее удобное место слева, с торчащим рудиментом практически никогда не используемого руля. – Не перестреляет.

– Вы полагаете, он откажется подчиняться, если приказ министерства войдёт в противоречие с его моральными…

– Ерунда. Нет у него никаких моральных принципов. – Казимир усмехнулся. – Для моральных принципов, он слишком ценит удобные кресла.

…

– А есть у него страх перед слишком резкими действиями. Трус он. Всё просто. Так что, приди такой приказ, и он заболеет, вывихнет палец, вспомнит, как в детстве автомобиль раздавил его любимую кошку, и впадет в депрессию… Уклонится.

– Это одно и то же, – упрямо возразил новичок.

– Формально – нет. Но дело даже не в этом. Мы ведь тут к сингулярности движемся, помнишь?

Тони равнодушно пожал плечами и чуть усмехнулся. Действительно, когда мировой кризис привёл Америку на грань гибели, именно идея ДАРПы о сингулярности привела к стабилизации ситуации. Мы идём вперёд, ура… и, как ни странно, сработало. Но по-настящему верить в мистическую сингулярность всё-таки считалось у среднего класса чем-то вроде веры в конец света.

– А ты не фыркай. Министерство образования действует в рамках своих идеологических установок, и никогда такого приказа не отдаст. Так устроенно общество, потому, что… – Казимир поморшился, подбирая слова. – Потому, что, если кто-то начнёт отдавать подобные приказы, то исполнители – найдутся, и их будет много. Не сомневайся. Но общество само себя защищает – так уж оно устроено. Сейчас тебе это объяснят.

– Сэр?

– Виктор занимался в Университете, на курсах подготовки. Значит что? Правильно, мы едем в Университет. А они обожают рассказывать про сингулярность и прочую фигню, и сами в это верят, к тому же.

– Вам уже приходилось расследовать убийства в Университете?

– Два убийства, – с гордостью сказал Казимир. – И два дела о растрате. И каждый раз они рассказывали мне про сингулярность, один продолжал даже будучи уже в наручниках… Ученые тоже любят деньги, и никакая сингулярность этого не изменит.

…

– Компьютер. Университет. Поехали.

***

Университет расположился в пригороде, на холме, в окружении старых лип и дубов. Классический студенческий «кампус», красивые дорожки, клумбы. В эпоху сингулярности на науке не экономили.

Некоторое время ушло на знакомство с, собственно, местностью – Казимир хотел понять, так сказать, атмосферу, а Тони – что же, новичок с энтузиазмом топал следом, улыбаясь встречным девушкам, и получая улыбки в ответ. Атмосфера Казимиру понравилась, никакого напряжения в воздухе не витало, как полицейский с огромным стажем, он хорошо чувствовал подобные вещи.

«Детьми» здесь занимался отдельный департамент, и довольно большой, а непосредственно Виктор общался более всего с Алексом Милном, миниатюрным сухоньким старичком, вполне еще бодрым и – Господи, век-то сейчас который?! – в очках.

– Нас уже поставили в известность, – сказал старичок. – Дети очень подавлены. Виктор был…

«Хорошим мальчиком», почти беззвучно прошептал за спиной у Казимира Тони.