Максим Черный - Заноза

Обернувшись к источнику сияния, мы обнаружили завораживающую картину! На фоне мерцающих всполохов играла синими тенями перекошенная физиономия Занозы! Она и в лучшие-то времена не блистала пропорциями, а теперь и вовсе походила на рожу обдолбанного Кощея Бессмертного, заблудившегося в тоннеле метро!

А дальше всё происходило как обычно! Сияние прекратилось, и в непроницаемой тьме повисла молчаливая пауза, которую вскоре прервала энергичная ругань Занозы, вылезающего из-под труб! Потом ругань стала стремительно удаляться в сторону того места, откуда стартовала наша экспедиция, и по отдалённому грохоту люка, ведущему в подвал, стало ясно, что Заноза ушёл!

Он ушёл очень быстро – гораздо быстрее, чем пришёл! Если бы нам было дано передвигаться с такой же скоростью, в полной темноте, по неудобным трубам – то мы, наверное, могли бы посещать качалку соседей по нескольку раз в день! Но, к счастью, электричество нами не интересовалось и не взбадривало как Занозу! Да и своя качалка была как-то роднее!

Но вот однажды случилось невероятное! Нет – нет, мы не принялись вдруг носиться по подвалу, пришпоренные разрядами тока! Мы здесь были вообще не причём! Просто в тот раз электричество не только не покусало Занозу, а напротив, даже подарило ему несколько незабываемых минут счастья!

Занозе где то бог послал… пружину от эспандера…

Пружина была блестящая, длинная и очень забавная! Это была великолепная изящная пружина, которой можно было опоясываться вокруг талии, шеи, или на манер революционных матросов – словно пулемётной лентой! Замечательные свойства пружины покорили Занозу – и он уже несколько часов разгуливал по улицам, укутываясь в неё, как новогодняя ёлка в гирлянды!

Он терзал пружину и себя заодно, извиваясь в очередной попытке обвязаться ею с каким-нибудь подвыподвертом – пугая при этом прохожих своим фантастическим видом! Он придумал – раскручивать пружину над головой с невероятной скоростью так, что она начинала издавать дикий вой, который приводил Занозу в полный восторг, а остальных в ужас! Потом он принялся испытывать пружину на прочность, растягивая её до предела. Он, то подвешивал к ней груз, то, перекинув через сук, вис на ней сам, а то просто, краснея от напряжения, тянул её руками в разные стороны, пока та не вырвалась и не сыграла ему по лбу!

Это досадное недоразумение мгновенно вызвало у Занозы бурю негодования! Он очень рассердился! Выдав витиеватую матерную тираду в адрес непокорного предмета и того, кто его придумал, он гневно зашвырнул пружину в кусты!

Он уж было собрался забыть про неё навсегда и уйти, но, постояв немного в нерешительности, нехотя полез в колючие заросли на её поиски, продолжая проклинать всю пружинную промышленность! Просто так выбросить такую чудесную вещь Заноза не смог! Он, самоотверженно покоряя тугие заросли, долго искал её и нашёл-таки! Теперь он снова обладал пружиной и был решительно готов использовать весь её потенциал – только пока не знал как! Вот тут ему и попалось на глаза электричество, мирно бегущее по проводам, между мачтами городского освещения!

Долго думать Занозе было несвойственно и в следующее мгновение, причудливо извиваясь в воздухе, пружина полетела в сторону проводов! Бросок был удачным и пружина, достигнув цели, надёжно обняла провода. Заноза восторженно затаил дыхание! Но ничего не произошло!

Недоумённо, растерянно и грустно, он уставился в небеса, где на проводах бессмысленно болталась вожделенная пружина, которую теперь невозможно было вернуть. И вдруг она начала краснеть! По мере того как она накаливалась, расцветала и улыбка на вдохновенном лице Занозы! Пружина краснела всё сильнее и сильнее, и вскоре над улицей в вечерних сумерках уже сияла загадочная иллюминация – а внизу, не менее загадочно, сиял Заноза!

Он был бесконечно счастлив и искренне пытался поделиться своим счастьем с окружающими! Вглядываясь в лица прохожих, Заноза подмигивал им и кивал в сторону иллюминации, как бы давая понять, что это красочное зрелище именно его рук дело! Вот тут, казалось, и собраться бы праздной толпе зевак – слететься, так сказать, на огонёк! Но прохожие были по большей части из местных и без намёков прекрасно понимали, чей это огонёк и чьих рук это дело! Именно поэтому они, опасливо сторонясь, спешили покинуть место событий, пока им на головы не обрушилась раскалённая пружина, провода или весь фонарный столб целиком, чего никак нельзя было исключать, пока рядом находился Заноза!

А через некоторое время пружина действительно рухнула на землю. Оплавленная, она огненным кубарем сорвалась с тёмного неба и рассыпалась по асфальту множеством ярких брызг, словно фейерверк, запущенный сверху вниз!

Заноза ликовал! Он любил фейерверки!

По правде сказать, с фейерверками тогда у нас было не очень! Военный салют – раза, два-три в году – вот, пожалуй, и всё! Но мыто запросто выходили из положения, регулярно производя и испытывая самодельные бомбочки, ракеты и прочую пиротехнику! А вот Заноза, из-за отсутствия знающих тему друзей, точнее, из-за отсутствия друзей вообще, всегда оставался сторонним наблюдателем, да и то, если повезёт застать кого-нибудь за этим увлекательным занятием. Возможно, именно поэтому, не наигравшись в подобные штуки в детстве и пребывая уже в весьма далёком от таких забав возрасте, он вдруг однажды разразился идей – сделать ракету!

Наш возраст хоть и был не столь значителен, но ракетами мы уж пару лет как не интересовались – больше девчонками и портвейном! И когда Заноза возник перед нами с этой идеей и огромным пустым огнетушителем в руках, нас, поначалу, конечно же, разобрал смех – снисходительный, но дружелюбный! Но, то ли Заноза был красноречив и убедителен, то ли огнетушитель притягательно хорош, только после непродолжительных поддёвок и подтруниваний мы, всё же, решили тряхнуть стариной и помочь делу!

Собственно, дело было нехитрое, но для одного неподъёмное. Огнетушитель должен был послужить корпусом ракеты, а топливом – бумага, пропитанная раствором селитры и хорошенько просушенная. Поскольку огнетушитель был самый большой из всех существующих, а набить этой бумагой его следовало как можно плотнее, то без нашей помощи Занозе пришлось бы туго. И наша качалка превратилась на целую неделю в лабораторию по производству ракетного топлива!

Топлива понадобилось очень много! Едва хватало сырья – старых газет и прочей макулатуры, принесённой из дома. Пришлось даже совершить опустошительный рейд по почтовым ящикам! В качалке негде было присесть – повсюду сушились пропитанные листы, лоскуты и обрывки! Курить тоже было нельзя! Вообще в качалке ничего невозможно было делать, кроме как пропитывать и сушить бумагу. Под конец, всеми уже стала овладевать хандра и скука, но неистощимая энергия Занозы вынудила-таки довести дело до конца!

Ракета была готова! Только, вот, снабдить её крылышками и обтекаемым наконечником Заноза так и не удосужился, и она по-прежнему сильно смахивала на огнетушитель! Но на это всем было уже наплевать, лишь бы поскорее запустить её куда-нибудь к чёртовой матери, желательно с Занозой на борту! И в один прекрасный вечер, сопя и кряхтя, Заноза вылез из подвала с тяжеленным огнетушителем на плече! Мы вылезли следом.

В самом центре нашего микрорайона раскинулся огромный пустырь, величиной с два или три футбольных поля. Вокруг него по всему периметру стояли большие девятиэтажные дома, так что на его окраинах всегда кипела жизнь. Там были палисадники со скамейками, усеянными старушками и молодыми мамашами с колясками и с детками, уже способными на своих двоих удрать от зазевавшейся родительницы в близлежащие кусты, преследуя какую-нибудь, тоже зазевавшуюся кошку! Местами торчали непонятные железные конструкции, возведённые для этих самых деток и чьим-то воспалённым воображением наречённые детскими площадками! Рядом ютились раскуроченные качели и завязанные в узел карусели. Тут же присутствовали импровизированные столы из старых дверей и посадочные места возле них – в основном пеньки, да ящики.

Палисадники оживали первыми с самого утра. Ближе к обеду на детские площадки подтягивались старшеклассники, прогуливающие два последних урока, а вскоре и столы, усеянные фишками домино, окружали шумные и несвежие дядьки в «трениках» с отвисшими коленками!

До самого позднего вечера вокруг пустыря разносился гомон бабушек, гогот молодёжи и стук доминошек вперемешку с хмельной бранью дядек. Иногда дядек перебивала звонкая и смачная брань их же тётек, которые старались побыстрее загнать своих дядек домой! А звонкие голоса, смех и визг деток доминировали во всей этой какофонии. И только пустырь всегда оставался пустырём! Безмолвным и покинутым! И даже частые прохожие, следующие по широкой тропинке, пересекающей его, не добавляли ему жизни!