Владислав Картавцев - Водовороты

– А доступ к шкафам будет?

– Само собой! – Лена посмотрела на Веру непонимающим взглядом. У тебя площадь комнаты под гардероб – восемнадцать метров. В «хрущебе» зал меньшего размера! Даже если мы поставим вдоль стен шкафы глубиной в метр, по центру еще останется куча пространства! В конце концов, карусель можно убрать – сделать специальные скрытые крепления в полу за отъезжающей в сторону перегородкой, кинуть сверху коврик – как будто ничего и не было!

– Отлично! – Вера потерла руки. – Тогда остается последняя комната – мне кажется, спортзал для нее как раз подойдет. Хотя нет – не спортзал! Оптимально было бы детскую, но пока с этим не все понятно! Однако с расчетом на будущее стоит предусмотреть и такой вариант! Давай остановимся на чем-нибудь вроде малой гостиной – почти пустой, чтобы можно было в любой момент вытащить мебель или поставить новую. Естественно – никаких шкафов-купе!

– Обижаешь! – Лена допила кофе и отставила чашку в сторону. – А еще можно? Уж больно вкусно!

– Конечно! Ир, ты тоже будешь?

Ирка отказываться не собиралась.

– Приятно работать с профессионалами! – через несколько минут девчонки опять сдвинулись в круг – рассматривать интерьеры (и Вера заодно решила сделать Лене комплимент). – Сразу видно по человеку, понимает он что-нибудь, или так – погулять вышел!

Лена благодарно кивнула. Ей уже не терпелось преступить конкретно к работе. Особенно приятно, что Вера дает ей полную свободу действий – а ведь она так боялась, что Вера станет контролировать каждый ее шаг и постоянно критиковать! А критика для творческого человека – одно из самых страшных преступлений против природы – все равно, что получить несмываемый плевок в душу.

Лена зря переживала. Она просто не успевала за изменениями, происходившими с ее подругой. Вера росла не только профессионально – она интересовалась и психологическими аспектами поведения человека, и даже метафизикой. И делала соответствующие выводы.

Например, раз уж доверилась подруге в вопросе дизайна квартиры, нужно отнестись к ее работе со всевозможной деликатностью. Дать свободу и никак не ограничивать художественные порывы. Но одновременно твердо стоять на своем – а то эти художники вечно перебарщивают! А Вере здесь жить, и смотреть на лиловые стены и черный потолок совсем не хочется! Но для того и нужен профессиональный дизайнер, чтобы совместить несовместимое – дать простор фантазии и удовлетворить хозяина!

– Хорошо! – когда примерное через полчаса проявились контуры будущего дизайна, Вера пришла к выводу, что самое время обсудить условия оплаты. – Лена, говори, не стесняйся, сколько хочешь за работу! И помни – сейчас (но только сейчас) мы – не подруги, и скромничать не нужно!

– Спасибо, Вера! – Лена сразу зажалась. – Дизайнеры работают за процент. Обычно, это десять процентов от стоимости улучшений и изменений, включая мебель и сопутствующие работы. Но на меня ведь еще и ложаться функции прораба и логиста!

– Само собой! Ну, говори, не тяни!

– Я думаю, процентов восемнадцать будет справедливо! Ну, семнадцать! И я заканчиваю все работы в оговоренные сроки под ключ. И, кстати, ремонтники тоже будут моими – за качество ручаюсь!

– Хорошо! – Вера выковырнула кусочек консервированного персика из банки и улыбнулась. – Сколько потребуется для начала?..

После злополучного острова Степан сильно изменился – да и не могло быть иначе, слишком сильные потрясения пережил он тогда, впервые в жизни столкнувшись с настоящей опасностью (смертельной – голод, переохлаждение, пираты, вплоть до ударов молний). И не имело значения, что их спасли уже на четвертые сутки – иногда и одного короткого мига достаточно, чтобы полностью изменить отношение к жизни! Так произошло и со Степаном.

Сразу после возвращения с острова родители окружили его заботой – особенно «свирепствовала» мама Галина Французовна. Она наняла парочку известных психологов, которые, по ее задумке, должны были бороться с зияющей психологической травмой сына. Психологи с энтузиазмом приступили к работе – пытаясь выкорчевать из Степана все чувства и воспоминания, связанные с островом. Он же отбивался от них, как мог, а через некоторое время просто пришел к маме и в ультимативной форме потребовал отстать он него.

В итоге вышел скандал, Галина Французовна даже театрально всплакнула, но Степан был тверд, заверяя маман, что все уже кончилось – и никакие доктора не нужны. Обыкновенному человеку, наверное, подобные семейные сцены показались бы дикостью – но не будем забывать, что Надомниковы как раз обычными людьми и не были! Поэтому поймем и простим!

Впрочем, имелся один нюанс – Степан, как бы он не хорохорился, внутренне нуждался в защите – в привычном ощущении, что завтра обязательно наступит, ему будет, что покушать и что посмотреть, и никто не усомнится в его праве на жизнь и свободу! Иногда он ловил себя на мысли, что стал бояться открытого пространства – и это тоже было результатом пребывания на острове.

Поскольку от услуг докторов он отказался, из эмоциональной ямы ему пришлось выбираться самому – так же, как и Вере. Но она шла на это осознанно, с открытым забралом, а Степан – в силу обстоятельств и в приступе уязвленной гордости (никто не смеет сомневаться в его психическом здоровье!)

Его борьба за выздоровление (ведь возвращение к адекватным, не испуганным человеческим реакциям тоже можно назвать выздоровлением) шла трудно. По ночам Степана преследовали кошмары, и он частенько не мог уснуть.

Оказалось, его психика (устойчивая к тяжелым коммерческим переговорам, ежедневному бизнес-стрессу и к контактам на высшем уровне) совершенно не приспособлена к преодолению физического страха – на телесном уровне. А тем более – к осознанию, что в один не очень прекрасный момент он может стать таким же, как и все – бедным, жалким и загнанным в угол. Человеком, над которым любой сильный имеет власть. И даже сам Степан не мог ответить для себя, чего он больше боится – смерти или нищеты.

Через пару недель после возвращения в Питер к нему приехала Вера. Она, в отличие от Степана, выглядела отлично. И хотя мы знаем, что восстановилась она еще не до конца, по ее виду нельзя было сказать, что ее что-то мучает. А о подробностях мы распространяться не будем.

Степан встречал Веру на вокзале. Она вышла из «Сапсана», завернутая по своему обыкновению в шикарный шелковый головной платок (прятала волосы), на лице – огромные темные очки, закрывающие половину лица. Никакой охраны при ней не было – люди Тимофея посадили ее в вагон, а в Питере за нее отвечали секьюрити семьи.

– Привет, милый! – Вера быстро передала багажную сумку сопровождающему Степана лицу (всего их – лиц – было четверо). – Дорога пролетела незаметно! Никто не узнал, игралась в игрушки – какое счастье!

– В «Warcraft» или «Hell of Fire»? – Степан рассмеялся. – После всего произошедшего легко могу представить тебя с бензопилой в руках, шинкующей монстров!

– Да ты что, милый! – Вера быстро подхватила Степана под локоть и развернула в сторону выхода. – И это все, что ты помнишь? Кровожадность и агрессию? А как же ласки на лоне природы – и вообще, в лоне?

– Ласки! – Степан фыркнул. – А скажи мне, дорогая, почему ты от меня сбежала, не предупредив никого?

– Испугалась! – Вера сняла очки и наивно похлопала ресницами. – Твой отец – я его как увидела, сразу подумала – такой представительный и властный мужчина, а я выйду к нему в таком затрапезном виде! С ободранными ногтями, без прически и с мордой, расцарапанной прикладом винтовки. Вообрази, какова была бы его реакция! Типа, сын связался с чумазой бесквартирной замухрышкой с острова! Нет, милый! Я не такая глупая, чтобы упускать шанс очного знакомства! Слышал афоризм: «Помните, у вас не будет второго шанса произвести первое впечатление!»?

– Слышал, слышал! – Степан расслабился и уверенно повел Веру к машине. – Оправдания частично принимаются, но только частично! Как-нибудь еще поговорим! И просьба, ты когда будешь разговаривать с отцом, не старайся давить интеллектом! Мне кажется, ты иногда перебарщиваешь!

– Не буду, честно! – Вера, обратив внимание, что группа молодых людей (парни и девчонки), разинув рты, смотрят в их сторону и оживленно что-то обсуждают, снова надела очки. – Хорошо, что ты заметил. Но занудность – не моя вина! Я все ж девушка, нрав у меня легкий, а заумные вещи и начитанность – исключительно ради тебя, дорогой, чтоб не воспринимал, как тупую курицу!

– Ладно, ладно – принимается! – Степан с Верой остановились возле роскошного «Бентли». – Вот, новый коняга! – в голосе Степана звучало неприкрытое хвастовство.

– Крутой! Хотя, конечно, машина – девочка, сразу видно! И что ты вообразил ее конем? – Вера обошла «Бентли» со всех сторон и заглянула в салон. – Сам ездишь или под охрану отдал? И лично рулишь на «Геленвагене»?