Данияр Сугралинов - Кирпичи 2.0

– Степаныч? – перебил я, удивившись.

– Михаил Степанович, да, – кивнул он. – Уволен по собственному желанию, когда нашлись неопровержимые доказательства его участия в коррупционных схемах с основными заказчиками. Еще нескольким сотрудникам будут предъявлены обвинения, наши юристы работают.

– Лида? – не смог сдержаться я.

– Нет-нет, – успокоил меня Ткач. – Никто из вашего отдела, Сергей. За своих коллег можешь быть спокоен, они не замешаны. Речь о других подразделениях холдинга.

– Какова моя роль во всем этом?

– Мы обратились за помощью к Алексу. Он у нас считается знатоком человеческих душ. Мы искали достойного топа. В теме, с чистой историей, не замаранного ни в чем, с наработанными контактами. Алекс посоветовал тебя.

– Меня? – я так искренне удивился, что Леха решил пояснить.

– Скажу честно, Серега. Ты так накосорезил за последнее время, что я поставил на тебе крест. Но через наших общих знакомых продолжал интересоваться твоей судьбой. Меня порадовало, как достойно ты выбрался из пропасти, в которую сам себя загнал. Ты проявил характер. Но еще больше мне понравилось, что ты снова стал джедаем, а не подлецом.

– А это-то ты как узнал?

Леня с Саймоном тактично уставились в телевизор, не вмешиваясь в наш разговор.

– Меня беспокоило, сможешь ли ты, забыв прошлое, справедливо управлять этими ребятами. Так что историю с компроматом на Юру Бажова я придумал. От и до.

– Как?

– Мозгами. Вот как. Познакомился с твоим соседом – колоритный персонаж, кстати. Посулил хорошие скидки, вывел его на «Расмус». С Юрой он, кстати, вообще не общался, с Лидой работал. А дальше дело техники – записали диалог Артура с одним знакомым парнем, наложили шумы, ветер. Слова еще можно разобрать, а вот кто говорит – не особо. Но запись не пригодилась – ты повел себя достойно.

– Ну ты, блин, постановщик хренов, – возмутился я. – Я думал, мы друзья!

– Так я и с Леней дружу. Не мог же я ему советовать непроверенного кандидата.

– Логично, – согласился я. – Слушай, а на кой черт ты вообще со мной связался?

– Да просто захотелось! – воскликнул Леха. – Все, отстань, дай футбол посмотреть!

Леха отвернулся, но наступил перерыв. Леонид, заметив, что мы закончили, вернулся к разговору.

– Сергей, в общем, мы предлагаем тебе должность управляющего партнера.

Я согласился. Мне нужно было выждать некоторое время, пока улаживались формальности по продаже холдинга. Но по договоренности с Кацюбой меня должны были представить коллективу уже на следующей неделе.

Уходя, подошел к стоящей в углу Анне.

– Привет!

– Здравствуйте.

– Не узнаешь, Ань? Это же я, Сергей. Помнишь?

– Молодой человек, вы ошиблись, – не глядя, ответила Анна.

Я замялся, но решил не продолжать.

– Ну, извини.

– Всего доброго. Приходите еще, – сказала она, провожая меня взглядом.

На улице я остановил такси и поехал к Рите.

Звонить не стал. По дороге купил букет цветов.

У ее двери замер, слушая свое сердце. Оно быстро колотилось, и я постучал в дверь в унисон. Время было не совсем позднее, и я надеялся, что мой визит уместен.

– Кто там? – раздался удивленный Риткин голос. Она явно никого не ждала.

– Рита, это я.

Она отперла замок, открыла дверь, и мое сердце остановилось.

В коротких джинсовых шортах и футболке, не накрашенная, она радостно уставилась на меня. Протянул ей букет и, волнуясь, выпалил:

– Я тебя люблю!

– Да заходи ты уже! – воскликнула она, и я зашел.

Она нерешительно подошла, и я обнял ее. Она прижалась ко мне и прошептала:

– Я тоже тебя люблю.

Последний кирпич занял свое место.

Хотя нет. Это был не последний. Но самый важный кирпич в моей жизни, удесятеряющий силы и жажду жизни, дающий странную смесь покоя и буйства, тепла гейзера и холода айсберга, тот, что «громче вопля бешеного, но тише писка забитой мыши»[38].

Я говорю о любви.

Мы долго стояли, обнявшись и ничего не говоря. Все было ясно без слов.

Потом мы выбрались поужинать, хотя уже и был поздний вечер. В ресторане сидели, держась за руки, и я боялся отпустить ее.

После ресторана поехали ко мне…

Ранним воскресным утром первого дня лета и первого дня оставшейся жизни я нашел в себе силы встать. Слово «надо» в последнее время уже не было для меня пустым звуком. Я собрался и аккуратно, стараясь не разбудить Риту, встал с кровати.

– Не уходи, – услышал я ее сонный голос. – Останься.

– Рит, я не могу, мне нужно бегать, – я ласково отстранил ее руку и, шатаясь, пошел в ванную.

– Возвращайся скорее, – ласково сказала Рита и уснула безмятежным сном.

Я сделал зарядку, почистил зубы, умылся, оделся и пошел на пробежку. Как бы ни было приятно нежиться в постели с любимой, я не мог предать себя и нарушить свои обещания.

Люди, проходившие через футбольное поле, чтобы сократить дорогу, могли видеть бегущего счастливого, влюбленного, улыбающегося парня. Парня? Мужчину! Меня, Сергея Александровича Резвея, построившего свою первую кирпичную крепость.

Уважение коллег, победа в драке или словесном поединке, внимание красивой девушки, карьерный рост… все эти атрибуты крутости – безусловное достижение, но только для того Резвея, над которым потешались всем офисом.

Сейчас для меня это не круто. Круто – любить и быть любимым, иметь надежных друзей, уметь держать удар и вставать раз за разом, не унывать в любой ситуации и жить каждый день так, будто он последний, используя каждый шанс, чтобы узнать чуть больше и стать чуть лучше.

Я мысленно прикидывал, потянет ли Миха место Степаныча, оставлять ли мне Риту своей секретаршей или нет, удастся ли сохранить с Лидой дружеские отношения, или лучше с ней расстаться, чтобы у Риты не было поводов волноваться. А что делать с Костей и Юркой? Смогу ли я зажечь коллектив? Пойдут ли за мной? Не придется ли мне менять штат целиком?

Я думал о том, что оптимизировать, что развить и в каком направлении двигать компанию.

После пробежки решил взять кофе для себя и Риты. Меня немного шатало от бессонной ночи. Прохожие могли подумать, что я всю ночь пил. Еще бы: трехдневная щетина, пропахший потом спортивный костюм.

У стойки заказа я увидел тощего сгорбленного парня. Засаленные волосы, забитый вид, треснувшее стекло в очках. Он терпеливо ждал, когда уснувшая девушка уделит ему внимание.

– Девушка, проснитесь! – гаркнул я.

Она ворчливо встала, уперла руки в бока и спросила:

– Чего вам?

– Три кофе, пожалуйста! – попросил я.

– Какой вам кофе?

– Мне один черный, один капучино, а вот этому… – я повернулся к задохлику. – Тебе какой кофе, чудак? И зовут-то тебя как?..

Моей любимой жене Елене и детям: Артемию, Дарине и Кенесу – вы придали моей жизни смысл и наполнили ее светом.

Огромное спасибо моим родителям, большой маме, аташке, татешке и кокешке, сестренке Раушан, братьям Булату и Айдару – я вас люблю и крепко обнимаю. Я не всегда вел себя так, как вам хотелось, но всегда к вам прислушивался.

Моим друзьям, товарищам и коллегам за поддержку на разных этапах моей жизни – Кенесу Шангерееву, Александру Терещенко, Сергею «Корбену» Болбату, Кайрату Тукаеву, Дамиру Халилову, Валентину Батуре, Ксении Бехтеревой, Сергею Бажитову, Олегу Жиню, Сергею Логвину, Азамату Турегулову, Альмиру Хазиеву, Александру Гнеушеву, Алексею Попкову, Виталию Борщеву, Максиму Шумейко, Вадиму Симоненко, Руслану Исмагилову, Денису Колий, Куандыку Мамбетову, Владимиру Меркушеву, Дамиру Кадырову, Максиму Шатилову, Елене Панариной, Ольге Чувильской, Наталье Колосовой, Максиму Муравьеву, Юрию и Виталию Малярам, Жаннетте Герасимчук, Айдосу Тайжанову, Евгению Капустину, Денису Пошелюзному, Светлане Базарь, Максату Тюмалиеву, Сергею Зорину, Юлии Исаковой, Дмитрию Зимину, Анне Кудиновой, Наталье Мамуновой, Денису Андрющенко, Георгию Ану, Владимиру Туреханову, Аслану Сабирову, Александру Тунику, Владимиру Дмитрачкову, Ролану Сердалиеву, Константину и Лилии Осадчук, Александру Юмашеву, Андрею Ющенко, Максиму Ефименко, Сергею Чудакову, Нуржану Жумагалиеву, Александру Карягину, Сергею Мартынову, Айбеку Алдабергенову, Самату Досову, Маргарите Вильбергер, Илье Компанцу, Алексею Дмитриеву, Данияру Урдабаеву, Виктору Герберу, Павлу Иванченко, Сергею Знащенко, Асие Бимуратовой, Сергею Белялову, Марату Рзгазиеву, Филиппу Петлиньскому, Александру Зольникову, Илье Одегову, Айгерим Тажи, Ивану Бекетову, Сергею Алексеенку, Рашиду Закиеву, Ярославу Гащенко, Константину и Алле Нагаевым, Жомарту Амирханову, Олжасу и Расулу Укеновым Алексею Киянице, Алексею Зинченко, Алдияру Шуланову, Сергею Елизарову, Алисе Бржставицкой, Данияру Балиеву, Светлане Бурцевой, Адриану Крупчанскому, Едыге Какимжанову, Жулдыз Алматбаевой, Левону Тертеряну, Дмитрию Амелину, Дмитрию Громогласову, Виктору Томилину, Ирине Егоровой, Ильдару и Гелие Валиулловым, Роману Зубареву, Назым Газиз, Тимуру Абдибекову, Айдару Ибраеву, Булату Башееву, Эдуарду Багирову, Максиму Воронцову, Юлии Савченко, Сергею Кардаеву, Даурену Толеуханову, Аскару Туганбаеву. Простите, если кого забыл. С кем-то из вас наши жизненные пути разошлись, кого-то из вас уже нет, но я помню и ценю каждого из вас.