Максим Малявин - Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез

Думай!

Отношение человека к мыслительному процессу довольно сильно варьирует, равно как и способность оный совершать легко и непринужденно. Для иных это непосильная задача, кто-то вообще никогда толком не пробовал, кто-то попробовал, ему понравилось, он втянулся, и дальше пошло-поехало. Есть герои умственного труда, есть инвалиды умственного труда. Кстати, об инвалидах.

Анатолий (к примеру, звали его так) с психиатрией знаком давно и не понаслышке. Шутка ли – двадцать лет регулярных визитов! Но он не в претензии. Даже напротив, во многом нам благодарен, поскольку именно на сотрудничестве и взаимопонимании Анатолия, с одной стороны, и отечественной психиатрии в лице Оксаны Владимировны – с другой и держится хоть какой-то порядок во вселенной.

Когда-то давно Анатолий работал учителем в школе. Преподавал алгебру, но втайне считал, что достоин большего. Занимался на досуге разработкой формулы влияния малых событий на глобальные процессы. Да-да, вроде взмаха крыльев той самой бабочки. Это ведь какие перспективы открываются! Тут насекомое шугнул, там масло пролил, плюс еще пара-тройка нехитрых действий – и привет стране предполагаемого противника, получите ураган пятой категории у берегов, а то и вулкан в центре города!

И это не считая таких приятных мелочей, как джек-пот в любом казино, на выбор. Хотя можно и не размениваться, ведь Нобелевка, считай, уже в кармане. Осталось только сообразить, куда его пришило мироздание.

Мироздание, судя по всему, сообразило, что избыток свободного времени у Анатолия, в том числе и на основном месте работы, грозит планете глобальными катаклизмами. Уж больно товарищ амбициозен. Не успел узнать, почем нынче дважды два, а уже метит в демиурги. Великий мыслитель, говоришь? Есть тут одна вакансия…

И однажды Анатолий вдруг обнаружил, что так глубоко проник в тайны бытия, что теперь просто не может о них не думать. Не потому, что нравится или хочется. Все очень просто и страшно: как только он прекратит думать о порядке вещей и событий, этот самый порядок рухнет. Наступит хаос. Причем всемирный. Причем сразу. Какая работа, какая школа – тут вселенная в опасности!

Директор школы, внимательно выслушав доводы Анатолия, долго не раздумывал. Демиурги в преподавателях – это всегда лишний геморрой, да и нет у них таких должностей в тарифной сетке, это же никакого бюджета не хватит. Нет, все демиурги строем идут к психиатрам.

Психиатры оказались людьми понимающими. Да, мировой порядок – это серьезно. Да, мы понимаем, какой это труд и какая ответственность. Да, мы видим, как вы устали. Может, ляжете, отдохнете? А участковый психиатр пока за вас о порядке подумает. Справится-справится, не сомневайтесь. Опять же, вы подстрахуете, если надо.

Вернуться к работе Анатолий так и не смог: какой там работать – думать надо! Через некоторое время ему выправили инвалидность, и заботиться о вселенском устройстве стало легче. А когда становится невмоготу – можно лечь отдохнуть, делегировав полномочия Оксане Владимировне. Она уже опытный помощник, практически архангел, она последит, чтобы энтропия не баловала.

Каких бы страшилок ни рассказывали об отечественной психиатрии, нужно очень, очень отличиться, чтобы заполучить в гости барбухайку с дюжими молодцами. И даже если в приемном покое кандидата сочтут достойным наблюдательной палаты, в течение сорока восьми часов в дурдом на огонек заглянет выездная комиссия суда – чисто поинтересоваться, по делу лег товарищ или по беспределу.

Клавдию Ефимовну (назовем ее так) доставили в больницу после ссоры с дворником. По мнению невинно угоспитализированной, по шее тот получил за дело. Ибо не фиг воровать чужое нижнее белье. Прямо из работающей стиральной машины. Тоже мне, Копперфильд-фетишист! Дворник уверял, что ни сном ни духом, и что вообще он ее Глонасс Протон ронял. Нет чтобы повиниться и вернуть танковые чехлы на место.

Если с коллективом нашего серьезного государственного учреждения пациентка была знакома давно и едва ли не поименно, то прибывшую выездную комиссию суда встретила с недоверием: мало ли вас тут шарахается! Но побеседовать согласилась, надо же чем-то себя развлечь.

– Вы бы делом занялись! – с ходу попеняла она судье. – В стране ворья как собак нерезаных, а они тут заседают с умным видом! Почему дворник на свободе? Откупился?

– Про дворника мы еще поговорим, – ответила судья, не ожидавшая такого напора. – Вы лучше скажите, как вы считаете – госпитализация обоснованна или нет?

– Конечно, обоснованна! – уверенно кивнула Клавдия Ефимовна. – Эти (кивок в сторону доктора) что хошь обоснуют. Ибо иномирцы. Вы ведь тоже из этого племени? Не отпирайтесь, я породу вижу! Вы же сами с ними и договорились. А теперь спектакль разыгрываете.

– А мне-то с того что за прок? – от удивления забыла возмутиться судья.

– Ой, а то вы не знаете! – усмехнулась пациентка. – Вы же все из невидимого мира!

– Какого такого невидимого мира? – попытался встрять в беседу прокурор.

– Нехорошо забывать свои корни, мальчик! – назидательно воздела перст Клавдия Ефимовна. – Даже в угоду хорошим должностям. Это мир воров. Он невидимый, но он прямо тут, словно с изнанки. В него-то вы и таскаете у нас все самое хорошее.

– А вы уверены, что это вам не кажется? – спросила судья.

– Я-то уверена! Я-то ведь здорова. А вот обычные невинные люди – в бреду. Им из этого невидимого мира внушают, будто этого самого невидимого мира нет. А если кто-то им пытается открыть правду, его тут же записывают в психи. А вы (судья аж отшатнулась от пальца) этим нагло пользуетесь!

– Чем пользуемся? – спросила секретарь заседания, длинноногая девушка с внушительным бюстом и хищным маникюром.

– Уж ты-то помолчала бы, глядишь, за умную б сошла! – огрызнулась Клавдия Ефимовна. – Кто у меня грудь слямзил? Носишь теперь, радуешься. Не жмет? А ноги у кого отжала?

– Давайте обойдемся без оскорблений! – строго сказала судья.

– Давайте лучше обойдемся без воровства! – парировала пациентка. – У матери моей прямо в утробе пятьдесят моих сестер своровали? Своровали. Я должна была родиться умницей-красавицей, так нет же – еще до рождения лицо украли, мозгов отлили, волосы подменили! А инвалидность только в тридцать лет дали, а на пенсию-то не больно и проживешь, и ту воруют.

– А какая у вас, кстати, пенсия? – спросил прокурор.

– Пятьсот тысяч долларов должна быть, но тут, в больнице, ее на всех поделили, и мне ничего не осталось. Так что вы скажите, пусть мне ее полностью платят!

– А на что вы ее будете тратить? – полюбопытствовала судья.

– А вы в мой кошелек не заглядывайте! – нахмурилась Клавдия Ефимовна. – А то ишь, глазки заблестели! Пенсию не трожьте! Я ее как сполна получу, так сразу организму капитальный ремонт сделаю. Буду снова умница-красавица, за миллиардера выйду.

– Так они все уже пристроены, – с потаенной тоской возразила секретарь.

– Коли своих мозгов мало, то тебе ни мой бюст, ни чужие ноги не помогут, – доверительно сообщила Клавдия Ефимовна. – А у меня получится. Так что носи на здоровье, я себе лучше прикуплю. И мужика такого найду, что ты от зависти удавишься. Хоть того же Абрамовича, хоть, прости господи, Дерипаску.

– Давайте все-таки вернемся к вопросу о вашей госпитализации, – спохватилась судья.

– Давайте-давайте, – согласилась пациентка. – Насчет пенсии договорились? Вот и ладно, делайте то, за чем пришли, и разбегаемся. А то обед скоро, не хотелось бы его из-за вас пропустить.

– А зачем мы пришли, вы хоть в курсе? – спросила судья.

– Ясен пень, за моей печенью! – уверенно ответила Клавдия Ефимовна. – Вы-то свою уже пропили на своей нервной работе. А моя свежая, с алкоголем не знакомая. Ну забирайте – и давайте уже расходиться. Я себе новую прикуплю, как только выпишусь и пенсию получу. И давайте уже, посадите дворника в тюрьму, а то ведь никакого неглиже не напасешься!

Решено. Если вдруг когда-нибудь иссякнут сюжеты для баек или вдруг окажется, что издательства не готовы платить за них вменяемый гонорар, – начну писать героические саги про какого-нибудь психиатра с даром интуиции, прокачанным навыком дедукции и способностью к индукции, про его боевую подругу-следователя, с ногами, бюстом и при пистолете, а также про ранее судимого да нигде не работающего.

Эта история с достойным детектива сюжетом произошла не в нашем городе, но коллеги-психиатры поделились ею и разрешили ее рассказать, уж очень она яркая.

Проводили они судебно-психиатрическую экспертизу одной даме. Нет-нет, Елена Васильевна (назовем ее так), с ее точки зрения, ничего противоестественного, богопротивного или, паче чаяния, противоправного не совершила. Ну разве что сильно огорчила четыре банка и одного нового собственника квартиры, которую искренне считала своей и никуда съезжать не собиралась. Но ведь она не специально, это все ее вроде как покойная начальница виновата! Впрочем, все по порядку.