Мария Метлицкая - Женский день

– Вот это даже я знаю! – обрадовалась Женя. – И еще могу подтвердить справедливость формулировки!

– Девчонки! – раздался вдруг громкий крик. – А вот и я!

Они обернулись и увидели Марину.

– Ну ничего себе! – пробормотала Ольшанская. – Ты как, на метле?

Марина плюхнулась на стул и, отдышавшись, махнула рукой.

– Почти! Повезло. Взяли… на один важный борт. Прихватили. Связи, мои дорогие! Работают связи!

Она быстро пролистала меню.

– Нет, есть не хочу, там, на борту, накормили. Да как! А выпить вот – выпью! Коньячку, кстати, выпью. И с большим удовольствием. Замерзла как цуцик. Ну и погодка, а, девочки?

– А мы за рулем, – грустно сказала Женя, – и пьем лимонад.

– Возьмете такси! – отрезала Марина. – Нечего нарушать традицию!

– Да, правильно! – Аля подозвала официанта. – Все-таки праздник. Женский, блин, день! А мы тут как козы!

– Коза – это я! – пискнула Ника. – Непьющая, в смысле.

– Ты по-любому коза, – согласилась Аля, – но Коза – золотые копытца!

– Хорошо, что не рожки! – пробурчала Ника.

И все рассмеялись. Потом выпили коньяку, дальше – кофе, не отказали себе и в десерте. Попереживали, но этим и ограничились. Прошло на «ура».

Снова болтали, перебивали друг друга, смеялись, вспоминали смешное и грустное, делились сокровенным – куда деваться, подруги!

Тихо и ненавязчиво играла приятная музыка. Был слегка притушен свет.

Они радовались друг другу. Тому, что обрели верных подруг. Тому, что в их жизни произошли перемены. Радовались этому празднику, который всегда считали дурацким. Потому что все равно праздник! Радовались жизни. Которая иногда бывает очень жестока и сурова, а иногда – сказочно добра и прекрасна.

Они наслаждались обществом близких людей. Вкусной едой, отличным кофе и прекрасным старым коньяком. Просто… Просто радовались, и все! Разве этого мало?

– Да, девочки, – встрепенулась Аля, – анекдот! Мой любимый. Итак. Старый еврей, нищий и многодетный, вконец отчаявшийся, приходит к раввину. «Не могу больше! – говорит он, чуть не плача. – Все плохо. Да так, что не может быть хуже! Жена болеет, сын выпивает. Дочка погуливает. Денег нет, как жить?»

Раввин посмотрел на него внимательно: «Дать совет?» Старик кивнул.

«Ну, слушай. Придешь домой и напиши на бумаге: «Так будет не всегда!» Большими буквами, слышишь? И повесь эту табличку над дверью. Понял?»

Еврей растерянно кивнул. «И это все?»

«Ну, да, – ответил раввин, – напишешь и повесишь. Чтобы тебе всегда было ее видно. Понял?»

Старик кивнул и пошел домой. Сделал все, как велел раввин. Проходит время, и – чудеса! – жена поправляется и хлопочет по дому. Сын взялся за ум, бросил пить и стал зарабатывать. Дочка одумалась и вышла замуж. И еще как удачно! У старика появилась работа. Он, не веря до конца своему счастью, пошел к раввину благодарить. Вошел в синагогу, поклонился раввину и все ему рассказал. Как все наладилось, как все хорошо. Как они с женой счастливы и покойны. Тот спокойно выслушал, кивнул и сказал: «Ты только табличку ту никогда не снимай!»

«Почему?» – удивился старик.

«Так будет не всегда! – улыбнулся раввин. – Разве ты этого еще не понял?»

Все засмеялись, и Женя сказала:

– Ну, ты у нас оптимист, Аленька! Послушать тебя… – Женя покачала головой.

– Зато правда жизни, – заключила Марина, – и это не лесть работодателю! Слышишь, Алюнь? Просто про зебру, да!

И снова все рассмеялись – только уже пободрей.

Про зебру в полосках – черных и белых – им было известно. Всем четверым. С большими подробностями.

Но это никак не отменяло их праздника. И их желания жить, любить, страдать, восхищаться, умиляться, разочаровываться, снова верить, надеяться, спотыкаться, обдирать в кровь колени, да что там колени… Душу и сердце! Падать и снова вставать!

И снова поверить в то, что жизнь, в сущности, не так плоха, как мы часто про нее думаем. В который раз, господи!

А она и вправду прекрасна, как ни крути, эта самая жизнь!

Возражений, кажется, нет?