Олег Рой - Навигатор счастья

– Ты кто такой? – повторил охранник, и по тому, как напряглись его мышцы, я понял, что кое-кто тут, пожалуй, прошел школу рукопашного боя не сегодня ночью и, возможно, гораздо лучше умеет управляться со своим телом.

Во рту стало полынно-горько. Ну вот, только расхрабрился… Думал, что справлюсь с реальностью, а она прет на меня стокилограммовой тушей с бесстрастными киберглазами.

И в этот момент на мое плечо легла чья-то рука.

– Вить, ты что, ополоумел? – послышался приятный девичий голос. – Зачем новенького пугаешь?

Я скосил взгляд. Рядом стояла невысокая девушка с мелкими чертами лица и шапкой черных, коротко остриженных кудрей, неукротимо топорщащихся во все стороны. Совершено незнакомая девушка. В целом симпатичная и бойкая, такие никогда меня не замечали.

– А, новенький, – охранник явственно расслабился. – Сразу так бы и сказал.

Он вернулся в свою стеклянную будку.

– Пойдем, – шепнула черноволосая.

Я выдохнул и последовал за ней. Что еще за сюрприз?..

Мы вышли из стеклянных дверей, и я жадно вдохнул свежий ветер. А действительно, как мне и помнилось, воздух стал острее и слаще… Он изменился. Или это изменился я сам?..

– Я Ника, – представилась спасительница, подавая для пожатия ладошку, и засмеялась: – Да не смущайся так, я никому не расскажу.

– Правда? – я в легком недоумении пожал протянутую руку. – Я Влад. А можно спросить, что именно ты не расскажешь?

– Ничего! – Ника заговорщицки подмигнула. – Говорю же: не смущайся. Видела я тебя вчера с Юлей. Все имеют право на личную жизнь.

Вот ведь черт! Она прямо намекала на то, что у меня что-то с Юлей… Я даже открыл рот, чтобы возразить, но в последний момент решил поступить иначе.

– Ты и вправду не говори, пожалуйста, – вместо этого заявил я. – У вас такие строгие правила…

– Это точно! – усмехнулась девушка. – Ну, бывай. Теперь тебя Витя запомнил, у него глаз-алмаз, так что, если что, можешь не беспокоиться.

Она махнула рукой и быстро зашагала прочь.

«Надо было передать через нее пропуск», – опомнился я, осознав, что сжимаю в руке пластиковый прямоугольник, но почему-то не окликнул Нику и, напротив, сунул пропуск в карман куртки.

Вывести машину со стоянки не составило никакого труда – никто уже не пытался меня остановить. Вроде благоприятный знак. «Должна же в жизни быть полоса везения, – думал я, двигаясь в потоке машин, – почему бы не сейчас?..» Сейчас она очень кстати.

Путь до дома также оказался благополучным. Я пытался обнаружить, не идет ли за мной слежка, несколько раз останавливался и приглядывался, пару раз резко уходил направо из крайнего левого ряда и нырял в узкий, как кишка, переулок. Раньше мне такие выкрутасы и не снились… Смешно, именно со снов все и началось. Со снов и фантазий… А если я и сейчас сплю? Вдруг все, что происходит, не по-настоящему? Что делают, когда хотят взять управление сном на себя? Вроде смотрят на свои руки. Руки как руки, и от щипка становится больно. Нет, наверное, это все же не сон. А если и сон, то такой правдоподобный, что лучше вести себя по-умному.

Зазвонил мобильный.

– Влад! Где ты был всю ночь? – волновалась мама.

– Э-э-э… – я замялся. – У друзей. Извини, не предупредил.

– Ну, конечно, – рассердилась мама. – Позвонить у тебя времени не нашлось. Наверняка был очень занят.

Ее даже не смутило, что обычно таких друзей, у которых я мог бы остаться на целую ночь, у меня не было. Люди часто не слишком внимательны друг к другу.

А с тем, что я был занят, она угадала. Знала бы еще, чем именно… Нет, лучше пусть уж не знает.

– Сидели всю ночь в онлайн-игре. Я права? – предположила мама и, не дожидаясь ответа, поскольку в отношении меня вариантов не предполагалось, продолжила: – И что с тобой делать?

– Простить и дать что-нибудь вкусное, – предложил я.

Мама вздохнула.

– Смотри в институт не опоздай.

– Конечно! – соврал я.

Мама и отец на работе, сестрица в школе – никто не уличит.

Идти в институт я даже не собирался, но не говорить же об этом маме, которая не представляет себе ничего страшнее прогула занятий.

А вот я теперь представляю.

На этой благой мысли я добрался до своего квартала и остановился, не доезжая до дома. Совсем нелишне проверить. Вдруг впереди ждет нечто вроде сюрприза, как называли в «Винни Пухе» засаду.

Пройдя немного по улице, я не стал сразу заходить за угол дома, а сделал большой крюк за деревьями. И очень правильно: неподалеку от подъезда торчала подозрительная компания. И одного из этих типов я узнал. Лопоухий. Вот и засада. Значит, вчерашние приключения продолжаются.

Итак, путь домой был отрезан. Пройти мимо этой группы незамеченным получилось бы только в плаще-невидимке. «Это следующий этап. Возможно, потом меня научат становиться невидимым», – хмыкнул я, и сам подивился тому, что еще способен на шутки. Глядишь, скоро вообще суперменом сделаюсь. Эдаким Джеймсом Бондом. Буду стрелять в прыжке, скалиться фирменной улыбкой и покорять сердца девушек.

Глупо!.. Я пару раз встряхнул головой, чтобы вытрясти из нее ненужные мысли. Вот опять меня несет в привычную колею – выдумывать вместо того, чтобы что-то делать. А выход, тем не менее, искать требовалось.

Я машинально засунул руку в карман джинсов и, вытащив связку ключей, в раздумье принялся вертеть их на пальце. И тут меня будто стукнуло. Спасение у меня буквально в руках. Когда-то тетя оставила мне ключ от своей квартиры. «На всякий случай», – так она сказала. Конечно, следует немедленно поехать туда. Во-первых, чтобы укрыться от преследователей, а во‑вторых, неплохо бы осмотреться: вдруг там найдутся какие-то зацепки. Непонятно, с чего это простое решение не пришло мне в голову еще вчера?..

Спустя еще минут двадцать ключ натужно поворачивался в замке тетиной квартиры.

Ну вот, дверь открыта. Я на миг задержал дыхание.

Входить было немного стремно. Не знаю, ну, как в комнату, где лежит покойник. Воздух в коридоре был спертым. Сразу чувствуется, что давно не проветривали.

Шагнув в сторону комнаты, я споткнулся о брошенные на пороге туфли, и к горлу подкатил комок. В этом была вся тетя: слишком непоседливая и живая, она предпочитала держать дом «в художественном беспорядке». На практике это означало, что только тетя Вика могла найти нужную вещь в своем доме, а посреди гостиной порой обнаруживались самые неожиданные предметы, скажем, прислоненная к креслу запаска. Раньше этот дом всегда был полон звуков и суеты, а сейчас, лишившись хозяйки, словно сам умер.

Я разулся и прошел в комнату, всей кожей ощущая эту мертвую звенящую тишину. Все было так же, как при ее жизни. Вот в шкафу, за мутноватым от старости и пыли стеклом, моя фотография. На снимке мне восемь лет. Серьезный мальчик, наверное, даже слишком для своего возраста. Брови слегка нахмурены, и глаза грустные… Прошлое затягивало меня в свою черную воронку. Перед глазами встала драка в школе. И слова учительницы: «Влад, ты очень странный». «Да он просто чокнутый!» – с готовностью отозвался тот, кого я считал своим другом.

Телефонный звонок прозвенел за спиной, словно выстрел.

Я очень медленно оглянулся. Старый аппарат, невероятный уже раритет с крутящимся диском, который тетя Вика зачем-то упорно продолжала использовать, захлебывался трелями звонков.

Брать или не брать? Что, если это мои преследователи? Или, может быть, те, кто устроил эту странную игру? Вдруг кто-то сейчас все мне объяснит? Было бы очень кстати.

Телефон не замолкал, и я все же поднял трубку.

– Вика! Ну наконец! – послышался оттуда низкий мужской голос. – Ты что, хочешь, чтобы меня удар хватил? Вот негодница!

Разочарование и облегчение накрыли меня одновременно.

Звонил всего лишь Петр Илларионович, один из старых тетиных друзей. Мы встречались с ним у нее в квартире. Он всегда молодился и любил сыпать сомнительными шуточками, но тетя, похоже, его обожала. Думаю, у них когда-то был страстный роман.

– Петр Илларионович, это не тетя Вика, – отозвался я, присаживаясь на весьма потертый подлокотник дивана, помнившего еще мои детские игры.

– Владик? Будь здоров, Владик. Позови, пожалуйста, тетю Вику. Я до нее уже неделю не могу дозвониться.

Я похолодел. Ну да, из-за суеты и, главное, странности происходящего мы все совсем позабыли о Петре Илларионовиче. По крайней мере, я не вспоминал о нем до нынешнего момента. На похоронах его, кажется, тоже не было. Значит, он просто не знает о случившемся, для него тетя Вика до сих пор жива, и что самое скверное, именно мне надлежит стать скорбным вестником. Есть такие в греческих трагедиях. Они появляются на сцене и мрачно изрекают сообщение о чьей-нибудь смерти. Статисты, воплощающие в себе неумолимую судьбу.