Сигналы утонувшего маяка (СИ) - Чвалюк Андрей Николаевич

   Генерал удовлетворенно потирал руки, наблюдая, как заполняются тюремные камеры, но пятнадцать лет назад поток диверсантов резко иссяк. Точнее они продолжали иногда попадаться, но уровень их подготовки оставлял желать лучшего. Хотя правильнее будет сказать желать того, чтобы он и дальше оставался таким низким.

   Орландино публично анонсировал о начале строительства ракеты, способной вывести гипермаяк в космос, надеясь, что крысы снова клюнут на приманку, но сыр в ловушке подсыхал, а враги в гости не торопились. Возможно, изолятов отпугивало то, что ни один из их разведчиков, получивших направление на работу в кратере, не продвинулся дальше пыльного помещения в задней части караулки, которая стояла на подступах к подъемнику. Или враги ждали окончания постройки ракеты, чтобы уничтожить ее одновременно с гипермаяком. Для начальника штаба интегрантов это так и осталось тайной.

   Временами, в редкие минуты покоя, Рикардо начинал скучать по былым временам. Как бы то ни было, каждый пойманный шпион был носителем информации об оперативных планах и целях врага. Лишившись информационной подпитки, генерал был вынужден действовать вслепую, составляя собственную стратегию на опережение или выступая в роли догоняющего, когда не удавалось предугадать место, в которое враг нацелил свой удар.

   Сейчас место будущего удара было очевидно - нефтяная платформа. А после того, как в результате чистой случайности им в руки попал глубоко законспирированный спящий агент, стало известно и время удара - двадцать третье число или следующий за ним день. В любом случае Орландино успевает осуществить задуманное.

   Генерал бросил взгляд на потолок. Синицын планировал установить бомбу с пирогелем[10] в копировальной, находящейся как раз над его кабинетом. Взрыв должен был разрушить бетонные перекрытия, а жидкий огонь превратить в жаркое всю верхушку колониальной администрации. Орландино знал, что некоторые из его заместителей мечтают получить Титановую орбиту - высшую награду, на которую может рассчитывать военный. Но посмертное награждение мало кому приносит удовольствие. Поэтому, не смотря на привычку лично наблюдать за реакцией людей, которым он раздает поручения или которых просит огласить свое мнение по определенным вопросам, требования безопасности вынуждают проводить дальнейшие совещания при помощи средств телекоммуникации. Не стоит соблазнять врага возможностью уничтожить одним махом все руководство колонии. И хотя дрожащий от страха Синицын уверял, что о других действующих на острове шпионах ему ничего неизвестно, а завербовать он успел всего одного человека, стоило перестраховаться.

   Хитрая мразь надеялась отделаться выговором за самовольные испытания секретного оружия, но начальник караула проявил инициативу и, услышав, что Синицын приехал сюда на своем служебном автомобиле, отправил бойца осмотреть машину. Принесенный солдатом пистолет со сбитым серийным номером дал достаточно поводов уложить главу отдела перспективных вооружений лицом в грязь и застегнуть у него на руках наручники.

   Из постелей были подняты оперативники. Еще до того, как первый паром повез утреннюю смену рабочих на подземные заводы, переносная радиостанция и элементы взрывного устройства легли на стол перед незадачливым шпионом.

   Орландино прибыл в следственный изолятор, чтобы лично присутствовать при экспресс-допросе Синицына, но применение физического воздействия не понадобилось, прижатый в угол шпион выдавал информацию со скоростью шестиствольного пулемета. Хронология его вредительской деятельности началась с того момента, как младший технолог Синицын попал в больницу, переев местных креветок, и поэтому не смог покинуть остров в черную ночь вместе с остальными изолятами. Сидящая в углу стенографистка не успевала фиксировать этот словесный понос, и генерал, сжалившись над девушкой, разрешил ограничиться встроенными в потолок комнаты техническими средствами звукозаписи. Но об одном факте Синицын принципиально умолчал. Поэтому розыски не прибывшего утром на работу консультанта отдела перспективных вооружений начались только после десяти часов утра.

   Контрольно-пропускной пункт на единственном ведущем на вершину вулкана подъемнике Кузнецов не пересекал. В служебной квартире в космогородке не появлялся. Оперативники допросили его девушку, но и она не видела Ивана Кузнецова со вчерашнего вечера. Сопоставив эти простые факты, безопасники снова посетили камеру Синицына. Спустя три минуты и два удара электрошоковой дубинкой (причем второй выступал в качестве наказания за недостаточную искренность при первом допросе) район поиска пропавшего старшины сильно сузился. А еще через час его покрытое засохшей грязью бесчувственное тело уже везли в военный госпиталь.

   Глава девятнадцатая

   Краснокожий

   Четыре дня врачи боролись за жизнь Ивана Кузнецова. И то, что каждый день в госпиталь заглядывал начальник штаба, чтобы лично осведомиться о состоянии здоровья моряка, заставляло их выполнять свою работу с особой старательностью.

   Единственный житель острова, которому был диагностирован острый кулицидоз[11], давно уже стал легендой среди медицинского персонала. Когда курсанта Кузнецова выписали после двух недель интенсивного лечения, главврач предложил сделать ставку на то, что парнишка к ним еще не раз вернется. Призовой фонд, а именно один процент от ежемесячной зарплаты всех сотрудников, должна была получить бригада, на смене которой вновь доставят редкого больного. Предложение поддержали. И теперь доктор Мендоза, ставя Ивану очередную капельницу, в предвкушении ожидал конца месяца, когда он сможет воспользоваться выигранными кредитами.

   Доктор перевел взгляд с пластикового пакета с эриусинолом на лицо пациента и с удивлением обнаружил, что одно из опухших век открыто, а налитый кровью глаз смотрит прямо на него.

   - Кузнецов очнулся, - крикнул он в открытую дверь палаты. Судя по скрипнувшему в ответ стулу, дежурная медсестра покинула свой пост и побежала к телефону, чтобы сообщить о пробуждении пациента всем заинтересованным лицам.

   - Моргните, если слышите меня, - обратился Мендоза к Ивану.

   Веко больного опустилось и снова приподнялось.

   - Уже хорошо, - констатировал врач.

   Иван открыл рот, но опухшее горло отказывалось издавать членораздельные звуки.

   - А вот пытаться разговаривать Вам еще рано, - врач опустил свою мягкую ладонь на руку Ивана, - гарантирую, что завтра Вам станет легче, тогда и поговорим. А пока отдыхайте.