Мыс Доброй Надежды - Елена Семеновна Василевич

Кружил голову запах свежего ельника, клонил ко сну. Они втроем — Лида, ее подружка и он, — захмелевшие от того елового запаха, тоже спали, сидя на лапнике и прислонившись друг к другу. Лидина подружка — к Лиде, Лида — к нему, а он — к стенке землянки.

И вот в той землянке в Валерьянах, с того елового хмеля и началось все: сначала письма, потом встречи, а где-то через год они поженились. Обоим казалось, что тому еловому хмелю конца не будет…

— Давай будем решать, Лида, — повторил Андрей.

— Ты что, подготовился уже? — ее глаза враждебно сузились.

Она давно поняла, что добром все не кончится. Сколько вокруг одиноких женщин, вдов и незамужних! Она знала, она видела, как ведут себя в таких случаях мудрые жены — закрывают на все глаза, делают вид, что ничего не произошло и сами первые преграждают дорогу: «Не отдам! Мой!»

Лида так не могла. Тем более сейчас, когда он сам уже больше не звал ее. Сейчас она не обманывалась, встречая его отчужденный, незнакомый ей взгляд, это его равнодушие к себе — к жене, к женщине.

— Подготовился, значит?

— Почти. Я хочу тебе сказать… Хочу, чтобы ты знала: эту нашу неопределенность, это бессмысленное одиночество я дальше терпеть не желаю. Довольно!

— Нашел утешительницу?

Протасевич не отвел глаз.

— Нашел.

— Очень хорошо. А дети? — она тоже умела владеть собой.

— Дети? — Сколько он ни думал о предстоящем разговоре, но и теперь не знал, что ответить на такой вопрос.

Андрей отшатнулся от окна, на мгновение закрыл глаза и вспомнил в эту самую минуту Валю. «А дети?» — тоже спросила она тогда. Усилием воли Протасевич очнулся от забытья, которое сковало его на одну только секунду, и увидел в дверях своих детей — Таню и Алика.

— Папа, Вовка Фоменко бил нашего Алика, так я ему так дала! Мы с Аликом дали ему!

— Мы дали ему с Таней, — удовлетворенно повторил вслед за сестрой Алик.

Вид у обоих был воинственный. Они вывалялись в снегу, щеки на морозе раскраснелись, глаза горели.

— Ах вы мои аники-воины! — чувствуя, как оттаивает его сердце, не сумел удержаться, пошел навстречу им отец.

1957–1981

Этот и следующие три рассказа переведены Г. Ашаниной.

«Метели, декабрь».

«Минское направление».