Алла Драбкина - ...и чуть впереди

Но — что самое странное — Лобанов заметил, что сын орет громче всех. Он даже махал руками. А вожатая смущенно шла к трибуне.

И Лобанов понял, что сын поедет вместе со всеми, а не с ним, и нечего даже предполагать остаться побродить вдвоем по лесу — нарвешься на отказ.

А когда его Женьке предоставили честь опустить лагерный флаг, надеяться уж точно было не на что.

В вагоне Женька сидел рядом с вожатой, не отходил от нее даже тогда, когда звали товарищи.

— Ваш сын будет художником, — сказала вожатая Лобанову.

Художником! Она, видите ли, знает, кем будет его сын. Хотя… может, и знает. А почему, собственно, не художником? Сам выберет.

Лобанов хотел бросить Женьку «на глубокое место», чтоб быстрей научить плавать. А сын, которого он так уважал, вместо того чтобы плыть в «океан жизни», отчаянно греб к берегу детства. И ничего тут не поделаешь. Женя права… Опять Женя. Слишком, слишком часто она бывает права. Не назойливо, не торжествующе, а тихо и спокойно права.

Она права, а не ты, старый дурак. Ты думаешь, тебе все можно. Можно материться на операциях, можно смущать молоденьких медсестер и ассистенток, можно делать все, чего «пожелает левая».

А ведь скучно так жить. Скучно, когда ничего не стыдно. Хотя… бывает все же стыдно, но — только рядом с Женей, с ее неназойливой правотой.

Но когда он видит неналаженную Женину жизнь (нештатный корреспондент: сегодня густо, а завтра пусто), когда он видит, что она неважно одета… А ведь это она сделала знаменитой его фамилию, это благодаря ей… И не он один должен быть ей благодарен. Все эти неустроенные, неприспособленные, которые вертятся вокруг нее, а она не жалеет ни времени, ни последних грошей…

Потом, ставши на ноги, они, как правило, уходят. Неужели и он, Лобанов, уйдет? Но ему нужна эта женщина. И Женьке, оказывается, нужна такая женщина. Это уж точно.

Так неужели ты, Лобанов, не способен на поступок, на шаг? Неужели ты так постарел? Старых не любят, старых покидают.

И сын, между прочим, тоже может уйти. Так неужели…

Поезд тихо прошел мимо пустого, необитаемого лагеря. По территории вились обрывки праздничных лент.

Лобанов посмотрел на печальное лицо девчонки-вожатой и, неожиданно даже для себя, подмигнул ей, улыбнулся.

Маша вспомнила эту улыбку через несколько лет, когда случайно наткнулась в газете на некролог. Сообщалось, что умер известный хирург Лобанов Дмитрий Степанович. Умер в своей клинике, после успешного завершения сложной операции. Вышел из операционной — и умер. В той же газете, внизу, было траурное объявление, в котором общественность клиники выражала соболезнование вдове и сыну покойного.