Константин Ваншенкин - Затвор и другие истории

Мне доводилось пользоваться и ловким, удобным карабином, и легким автоматом ППС, и другим добротным оружием. Но ни с чем не сравнима красота винтовки с примкнутым штыком, ее подчеркнутая элегантность и боевое изящество. Ее длинная полированная ложа, синий четырехгранный штык, вороненый ствол и светлая сталь затвора.

Теперь винтовки с открытыми затворами и свернутыми курками стояли в пирамидах. Они только выглядели совершенно одинаковыми.

Свистков протягивал руки, нажимал на спусковой крючок, и винтовка доверчиво отдавала ему затвор, падающий в левую ладонь, – холодный, чуть скользкий от тонкой смазки. Он проверял номер. В глазах рябило от цифр.

Пропажа не обнаруживалась.

Старшина притащил откуда-то бросовый, насквозь проросший ржавчиной затвор. Днем, пока Свистков был на занятиях, затвор отмокал в жестянке с керосином.

Ночами Свистков чистил его. Он драил его песком, битым кирпичом, наждачной шкуркой, – ничего не помогало, даже не видно было никакого просвета. И не раз встающие оправляться видели ночью Свисткова, сидящего на полу возле пирамиды. Он спал, держа рыжий затвор в руке.

Я потом думал: куда же мог деваться тот свистковский затвор? Кто-то по злобе, по подлости, мстя, не знаю за что, сунул его незаметно в карман, а потом бросил в очко длинной батальонной уборной.

Не знаю, чем бы это все кончилось, если бы в соседней роте не объявился курсант, бравшийся достать новый затвор, если его отпустят – на неделю домой, в Тулу, где его родня работала /на оружейном заводе. Его отправили в служебную командировку, он отгулял неделю, вернулся и действительно привез новенький затвор, даже с выбитым на нем нужным номером.

Мучения Свисткова завершились. Командиры тоже были довольны. Но уже следующей ночью дежурный по роте будил помкомвзвода, говоря громко и взволнованно, почти крича:

– Опять затвора нет!

– У Свисткова?!

– Свистков! Подъем!

Свистков, свесив с двухэтажной койки белобрысую голову, протягивал что-то сержанту. Это был завернутый в носовой платок новый затвор.

Война тянулась еще долго, не один месяц и не один год, и многих из этих ребят не осталось. А те, что уцелели, повидали такое, что давнее, училищное, совсем стерлось, забылось и всплыло в памяти лишь потом, немало лет спустя.

1974