Старшая сестра - Надежда Степановна Толмачева

— Жених… — Топольский скептически усмехнулся. — Ну и пусть. Я его приглашу на нашу с вами свадьбу.

Лиза вспыхнула:

— Вы самоуверенны и… и смешны!

Она подняла букет, сказала холодно:

— Пора на поезд, лейтенант.

Топольский с грустью посмотрел на нее.

— Лиза, вы хотя бы раз назвали меня просто Аркадием.

Девушка не ответила.

Пошли рядом: она — настороженная, отчужденная, он — раздосадованный и сконфуженный.

Проходя мимо деревца, Лиза недостаточно склонила голову, и ветви сбросили с ее головы косы. Они упали на спину двумя золотистыми жгутами. Девушка подала букет Топольскому и стала поправлять прическу. Он смотрел на нее:

— Лиза, не укладывайте так волосы, вам лучше, когда они распущены. — И видя, что девушка продолжает обвивать косы вокруг головы, попросил: — Сделайте это ради меня.

На мгновение руки Лизы остановились. Потом она взяла косы, и они снова легли короной на ее голове.

1

Вот и каникулы. Горько они начались в этом году. Какие широкие планы строила Лиза, когда ехала домой! Ей хотелось провести несколько опытов с торфом, побывать на торфяном массиве. И отец, если бы был здоров, явился первым советчиком и помощником.

Мать была молчаливой, часто раздражалась на Иринку. Та, грустная, подходила к сестре, жаловалась:

— Папа болен, мне ведь тоже нелегко. А мама сердится на меня — этим горю не поможешь. Я-то ни при чем тут…

Лиза усаживала сестру рядом на крылечко, приглаживала ее волнистые волосы, называла ее так же, как отец:

— Ничего, Аринушка, потерпи. Не сердись на маму и будь поспокойней — уж очень ты егоза.

— «Уж очень». Как бы не так!

— Ну вот вчера.

— Что вчера? — сразу прицепилась Иринка, готовясь дать отпор.

— Вчера я только приехала, прошел какой-то час, а тебя уже и след простыл. Мама тебе хотела что-то поручить, а ты исчезла.

Грызя ноготь большого пальца, Иринка сказала:

— В городки играла…

— Да это же мальчишечья игра! — удивилась Лиза. — Тебя могут пришибить этими городками.

Иринка презрительно скривила губы:

— Как бы не так! А насчет «мальчишечьей игры» ты, пожалуйста, Елизавета, брось. — Иринка всегда в минуту раздражения называла сестру полным именем. Но зато, когда Лиза ей потакала, Иринка не скупилась на нежные уменьшительные имена.

— Городки, — продолжала Иринка, — старинная русская игра. Не грешно поиграть и старым, и малым.

— Кто так говорил? — спросила лукаво Лиза.

— Степан Петрович Шатров, — нимало не смутившись, отчеканила Иринка.

— Вот я и чувствую, что ты чужими словами говоришь.

— Э-э, — протянула Иринка, — не в этом соль, — и, улыбнувшись, посмотрела на сестру, — опять скажешь, не своими словами говорю?

— Не своими.

— Чьими же теперь?

— Теперь словами младшего Шатрова — Якова!

— Я-я-кова — пропела Иринка и, неожиданно вскочив с крыльца, быстро убежала под сарай. Там она схватила стоявшую в углу метлу и усердно начала мести и без того чистую притоптанную землю. — А Яков домой послал фотокарточку.

— Ну и что же?

— Ни-че-го… — снова пропела из-под сарая Иринка. — А Юра тебе пишет письма?

— Пишет.

— Хорошо! — Иринка перестала мести и мечтательно посмотрела вдаль. И только тут Лиза заметила, что ее сестренка становится девушкой. У нее пока еще длинные голенастые ноги, угловатые плечи, но глаза уже не такие беззаботные и озорные, как раньше.

— А ты совсем большая, — сказала Лиза, — и косы стали такие хорошие. Вообще у тебя волосы красивые, густые.

Иринка выбежала из-под навеса, подсела к сестре на крылечко, уткнулась в ее плечо.

— Лизушка, скажи мне правду, — зашептала она, смеясь от смущения, — а сама я… я ведь не очень некрасивая?

Лиза отвела от своего плеча Иринкино лицо, улыбнулась:

— Да ты у нас первая красавица в Соколовке!

— Нет, Лизик, серьезно? — Иринка потрогала свой короткий вздернутый нос, сморщила его. — Нос меня подводит — картошкой…

Лиза сказала строго:

— Ты вот что, Иринка, не очень-то думай о своей внешности. Нашла чем заниматься? Наверное, когда остаешься одна, то и дело вертишься перед зеркалом.

— Ну, знаешь, Елизавета… — рассердилась младшая сестра: — «Вертишься»! Как бы не так…

— Аринушка, не спорь! Бывает, что греха таить.

Иринка отвернулась, сделав вид, что следит за полетом воробья.

Некоторое время сестры сидели молча.

Потом Иринка, угадав мысли сестры, спросила:

— Как ты думаешь, Лиза, поправится папка? — и, не дожидаясь ответа сестры, быстро сказала: — Я думаю, что он выздоровеет.

Лиза промолчала.

Из дома вышла мать. Она прошла мимо дочерей, сняла со стены у крыльца коромысло, взяла ведра. Глядя на мать, Лиза подумала: «Странный все-таки человек — мама. И почему бы ей не сказать, что нужна вода, что нужно сделать то и то. Мы бы с Иринкой наперебой бросились. А она молчит, и мы не знаем… как лучше…»

Лизе стало совсем грустно: «Когда несчастье в доме, все сближаются… живут дружнее, а у нас в семье наоборот — мама словно отдалилась от нас».

За частоколом покачивались высокие кусты малины. Каждый куст еще ранней весной руками отца был аккуратно подвязан к высокой палке. Кое-где на кустах алели поспевающие ягоды. Лиза взяла в сенях маленькую корзиночку, с которой часто бегала в детстве за земляникой.

— Пойдем, Иринушка, поищем спелых ягод для папы.

Боязливо шептались малиновые кусты, бесшумно покачивалась гибкая рябина, росшая по другую сторону частокола, на улице. Рябинка была совсем молодая и тонкая. В этом году она впервые зацвела.

Лиза взглянула на небо. Оно, лазоревое и безоблачное, раскинулось над Соколовкой, как бы опираясь краями на дальние вершины леса. Вот таким же безоблачным, радостным было детство Лизы. Пронеслось оно и никогда уже не вернется. Наступила тревожная юность.

Лиза вспомнила своего дорожного спутника-лейтенанта. После сцены в роще он извинился, весь остаток пути был внимательным и безукоризненно вежливым. Много рассказывал об архитектуре виденных им городов. Но мы, говорил он, после войны будем строить еще больше и лучше. Это несколько примирило Лизу с ним. Расстались дружески.

«Но все-таки… — девушка усмехнулась, — какой он самоуверенный!» И опять подумала об отце. Был бы он здоров, Лиза, привыкшая делиться с ним всеми своими помыслами, непременно бы рассказала отцу о встрече в поезде. «Ах, папа, как же это так? Неужели?..»

Беспомощной и неуверенной Лиза представляла себя без отца.

2

Было только три часа дня. В больницу нельзя идти раньше шести. Лиза решила навестить Шатровых.

Их небольшой дом стоял на соседней, улице.

Семьи Дружининых и Шатровых были связаны старинной дружбой. Несмотря на то, что Георгий Тимофеевич на несколько лет моложе Степана Петровича Шатрова, они — давнишние приятели. Дружба крепкая, с юности, очевидно,