Бери и помни - Виктор Александрович Чугунов

Еще через неделю он не выдержал и поделился изобретением с другими. Враз понаделали проходчики «ручные комбайны», как стали называть на шахте скребок Федора Зыкова, но догнать изобретателя по работе так и не смогли — длиннее всех прошли выработку Зыков с Воробьевым.

В канун праздника, на Первомай, шахта «Суртаинская» подвела итоги соревнования. В актовый зал набилось любопытствующего люду полным-полно. Зыковское семейство пропустили в первые ряды. Федор Кузьмич сел рядом с Андреем.

Зыков-старший мирно затих в деревянном кресле: он знал о своей победе в соревновании на участке, два дня тому назад выбрал квартиру на поселке у Маланьевой рощи, все зыковские ходили смотреть — выбрали по душе; Андрей, хоть и занял четвертое место, сидел беспокойно, то и дело поглядывал в окно, за которым во дворе шахтоуправления Семен Макаров оставил двухколесную телегу.

Председатель шахткома Карасов доложил собравшимся о результатах соревнования, назвал лучших людей.

— А ветерану нашему Федору Кузьмичу Зыкову, — прибавил он особенным дикторским голосом, — спасибо вдвойне! Он показал на деле, что значит советский рабочий класс… Получай, Федор Кузьмич, ключи от облюбованной квартиры. Живи до ста лет и здравствуй!

Федор Кузьмич подтолкнул Андрея ногой и, выйдя к столу президиума, расцеловался с председателем. После обернулся к людям и, волнуясь, поднял руку с ключом. От этого его жеста Дарья Ивановна, сидевшая с Владимиром, заплакала.

Едва закончилось собрание, народ повалил во двор. Никогда не было возле шахты такого скопища и шума. Федор Кузьмич вышел из зала, ведя под руку Андрея, сел в телегу разгульным купцом и под общий хохот сказал:

— Что же, сынок? Договор дороже денег… Работать по-отцовски — слаб в коленках, возить поучись…

Махнув рукой, Андрей взял оглобли и покатил через двор в сторону Отводов под истошный и радостный вой толпы. Так и катил всю дорогу, а за телегой шли Дарья Ивановна, Владимир и Светка…

1

Переезжали на новые квартиры в середине мая, на расцвет черемухи.

Федор Кузьмич в волнении брался то за одно, то за другое: трусцой бегал из дома в дом и все выспрашивал у Андрея, когда приедет на машине Илья.

— Приедет, — бурчал сын.

— Полдня прошло…

— Еще шмутки не собраны.

— Долго их собирать? — Федор Кузьмич оглядывал двор и чесал шершавое запястье руки. — Тут шмутья-то…

Светка с Нюськой таскали узлы. Дарья Ивановна укладывала посуду, мужики выносили комнатные деревяшки. Двор был загроможден. Мелькали Нюськины девки, снося неуложенные безделушки. Андрей вынес из дома стулья, поглядел на один, старый, дедовский, с высокой спинкой, и трахнул им об угол дома.

— Не возить же всякую дрянь, — сказал, швырнув под ноги остатки.

— Смотри, какой богач, — заругалась Дарья Ивановна. — Ты у меня еще помахай руками…

Она спохватилась и побежала в огород.

— Отец, лестницу-то возьмем? — Пригибаясь, Дарья Ивановна принесла во двор чердачную лестницу. Припав к стене сарая, выдохнула и увидела в ногах собачонку. — А собака как же?

— Пса-то? — Федор Кузьмич подержался за подбородок. — Куда его? С собой возьмем… Поставим конуру перед дверью…

— Не смеши, батя, — предостерег Андрей.

— На балконе жить будет, — подсказала Нюська. Она свалила на ворох тряпок очередной узел, сдула о лица волосы и повернулась к Федору Кузьмичу: — Ты, Федор Кузьмич, своих детушек погоняй… А то они с тобой балясы точат, а бабы спины гнут…

— Ты меня не учи, — с достоинством ответил Федор Кузьмич. — Сам знаю… Таскаешь и таскай… Тоже мне — Фря.

К Зыковым с утра прибежала Фефелова и теперь с Владимиром управлялась во дворе у Ильи. Марья Антоновна, в мужниной гимнастерке, в ботах на босую ногу, подсказывала, чтобы, вынося, не поцарапали ее мебель и ставили аккуратно. Сама на крыльце возилась с ванной, укладывая в нее посуду.

— Как переедем — закачу новоселье, — обещала она, заворачивая в газету тарелки. — С шиком — пусть знают наших… Володька, сними-ка ванну на землю…

К полудню подготовили во дворе вещи. Андрей залез на крышу, в последний раз вспугнул голубей и смотрел, как они кружатся над домом. Светка повисла на заплоте и разговаривала с расстатуревскими девками. Федор Кузьмич, Дарья Ивановна и Нюська сидели на своих узлах, Марья Антоновна на своих — ждали Илью. Владимир с Надей побыли на кухне с бабкой Зычихой и ушли в дальнюю комнату, к окну, встали тесно.

— Хозяйка с курсов приезжает, Володька, — сказала Фефелова.

— Квартиру снимем…

— Дулю-фидулю, чтобы я так просто с тобой пошла…

— Не ходи…

Надя посмотрела в окно и сложила руки на груди, волосы скатились на лицо, закрыли покрасневшие щеки.

— Грубиян ты, каких свет не видывал… Потом я тебе за все отомщу, — сказала она, скосив на Владимира глаза. — Так и знай…

— За что?

— Издеваешься надо мной… А я характером в тетку пошла… Тетка у меня — варвар. Возьмешь меня замуж, а я тебе рога наставлю… Тут тебе и бери и сразу помни…

Фефелова засмеялась, обняв Владимира за плечи.

— А я ведь и правда могу запомнить, — припугнул он.

— Теперь мне бояться нечего… А насчет квартиры, как ты говоришь — снимем, я бы на твоем месте нынче квартиру вырвала… Не вечно с отцом с матерью… Ты инженер, тебе и своя квартира не помешает.

Приехал Илья, и Владимир увел Фефелову во двор.

— Одну ходку сделаем, — распоряжался на улице Федор Кузьмич, — второй ходкой бабку свезем. А меж тем Дарья постель приготовит на новом месте…

— Может, бабушку сразу? — предложил Илья.

— Можно и сразу, но куда ее там? — Федор Кузьмич почесал о забор поясницу и глянул на Дарью Ивановну: — Чего молчишь как в рот воды набрала?

— Не покрикивай на меня, пожалуйста… Без тебя голова кругом.

— Нечего резину тянуть. Сразу так сразу.

Стали грузиться. Постепенно улеглась суета, сменилась приподнятым настроением. Пришел Расстатурев. Он примирился со сватом еще в прошлом месяце, назвав себя «слепошарым». Сейчас сказал что-то пустячное, помог поставить на машину тяжелый шифоньер-самоделку и попросил Илью, чтобы помог переехать. Илья согласился, велел приготовить во дворе шмотки. Андрей обнял тестя и, как всегда, за свое:

— Тебе чего перевозить-то? Девок? Так они и пешком уйдут…

Когда заполнили машину, снова объявились гости, на этот раз именитые — председатель горисполкома Соловьев и начальник шахты Фефелов. Дмитрий Степанович увидел дочь, сказал, глядя на Федора Кузьмича:

— Все же отбираешь ты у меня дочку, Зыков?

Федор Кузьмич и рад бы «отобрать», да как… Заюлил,