Станислав Мелешин - Это случилось у моря

Павел вспомнил глаза Марии, ее вздох и зашептал растерянно и сбивчиво:

— Отвечу, отвечу… Звезды. Шар земной вертится. Звезды перемещаются. Если небо чистое и ветра нет, они светят ярко.

— Знаю я это. А ты мне ответь по душе, Павел. Купила я в городе, в Аяне, две косынки. Одну в квадратиках, другую — в полоску. Долго выбирала. Смотрелась в зеркало и видела не себя, а тебя. Будто смотришь ты из стекла на меня и качаешь головой: «Не бери». Квадратную я всегда ношу, а в полоску набрасываю, когда ты с лова возвращаешься… А хочешь, куплю алую, с китайскими желтыми драконами?!

— Я тебе сам подарю.

— Павлуша, а сегодня новые звезды. Почему?

— Варвара, тебе не холодно?

— Нет. А ты в Москве бывал? Я — нет. Снилась она мне. Все большие дома. В окнах — свет. В магазинах — много всякой рыбы. Это ты наловил ее… и кормишь всю страну.

— Варь…

— А?

— Мне хорошо с тобой.

— Понимаю.

— Говори, говори…

Павел накинул кожушок ей на плечи, и Варька как-то сразу сникла, тронутая его заботой, будто она не ждала этого.

— Что-то умное я хотела сказать тебе, да слова растеряла по тропе. Вот мы живем у моря и знаем друг друга. Неплохие, не последние люди. А почему, Павел, счастье не приходит человеку вовремя? Что ты на это скажешь?

Варька закрыла лицо руками… А Павел растерянно проговорил:

— Хороший ты человек. Уважаю я тебя. Вот я люблю Марию и…

— Марию? — удивилась Варька. — Ну и люби. Меня не забудь. Ведь я душу тебе всю открыла…

— Варенька… Будет у тебя счастье!

— С тобою было бы. У сердца тебя носила бы всю жизнь. С тобой в море поплыла бы. Дай мне руку твою и посмотри мне в глаза. Пустое болтала я тут, верно одно — не будет мне счастья без тебя. Вот я и вся сказалась…

Пустынный огромный берег молчал, камни громоздились над камнями, песок не шуршал — было тихо, и только слышался всплеск накатной воды, ленивой и сонной.

Варька смотрела вдаль, поверх голышей на море и тоже молчала. Ей казалось, что стоит только открыть душу перед любимым человеком, как тот встрепенется, удивится и тоже раскроет свою, и будет на земле все хорошо.

Сидят они оба у моря, два человека, и каждый думает о своем. Вода тихая, она опоясывает берег, и над водой и над скалами последняя чайка неистово летает, играя серебряными от луны крыльями.

«Сколько лет может прожить человек на свете? Пятьдесят, сто, больше… И почему, когда человек рождается, то у всех праздник, а когда умирает, то горе? А вот если бы я умерла — ни праздника, ни горя!» — задумчиво говорила себе Варька. Она облокотилась на плетень и вдруг увидела Марию, которая шла, опустив голову, рядом с Водовозовым. Он специально взял ее под локоть и хитро улыбнулся.

«Хм. Куда это они пошли? На праздник или на горе?!» Поравнялись с ней.

— А-а, Варюха!.. — сказал Водовозов.

— Здравствуй, Варя, — поклонилась Мария.

— Вы куда? — спросила Варька.

Водовозов ответил:

— А мы с собрания. Ты почему не была?

— Я отработалась. Павла жду. У нас будет свое собрание.

Водовозов захохотал:

— Кто же из вас председатель?

— Рыбный промысел! Женихов пока еще себе не ищем. Успеется… За двадцать нам только… чуть-чуть.

Мария отдернула руку от Водовозова и покраснела.

Варька рассмеялась громко и заливисто.

— Иди, иди, чать больная-то жена глаз не выцарапает!

За поселком виднелись скалы и море. Сквозь туманную пелену неба тускло светило огромное дымчатое солнце, и жидкий свет его мягко ложился на камни, а тени в расщелинах были мрачные, чугунные. Не слышно ни ветра, ни прибоя, ни птиц. Разносился по поселку веселый Варькин смех, перекрывая злой лай некормленных собак Водовозова.

Мария быстро пошла вперед: «Посмеялась… А что она, как с цепи сорвалась?! Вот схожу, жену его, Агашу, успокою. До нее, наверно, дошли сплетни, что Водовозов сватается за меня. Он мечется: у него хозяйство и некому за домом смотреть. Детей нет и жена умирает… Человек он, вроде, неплохой, кому-то станет хорошим мужем, от пьянства его отучить можно… Тяжело ему, как и мне. Годы прошли — а жизни не видела. Да… жизнь, как обещание бесконечное, все ждешь и ждешь, когда настоящая-то исполнится… Посмотрим, Варечка, как ты жизнь свою устроишь. Будешь или не будешь искать женихов».

Она идет по дороге. Эта дорога отличалась тем, что к ней вели тропинки.

Мария смотрела на эти тропинки и думала: «А ведь в жизни бывают тоже дороги и тропы… Если человек прокладывает тропинки — это еще не то. Он должен проложить себе дорогу. Но дорогу проложить, к сожалению, не каждому дается!».

Мария боялась, что у нее спадет платок, которым она обвязывала голову. Эта Варька… эта встреча… совсем расхотелось идти к Водовозовым… Но надо… надо утешить несчастную женщину. Давно ее не навещала… А Водовозов говорит, что она доживает последние дни…

Они вместе подошли к дому. Изгородей было много. Стоял большой просторный дом с сараем, над которым провисал навес. Две собаки. Они залаяли, когда к ним подошли два человека.

— Не бойся, привязаны, — сказал Водовозов, взяв Марию за локоть.

Пригнув голову ниже притолоки в сенях, Мария вошла в дом.

На кровати пластом лежала Агафья. Она умирала от рака. Лицо ее желто-черное, губы сухие, глаза — лучистые. В них метались не те лунные искорки, которые Мария видела в глазах Павла ночью на берегу, это были другие искорки.

Она сказала себе: «Вот это да-а-а… Живет и живет человек на земле, и нет его, умирает…»

Агафья пошевелилась, спросила, вглядываясь:

— Кого ты привел?

Водовозов тяжело произнес:

— Мария навестить пришла.

— Это ты, Маша?! Подойди ко мне!

Мария подошла к Агафье.

— Дай мне руку твою…. — помолчала, рассматривая Марию. — Ты выглядишь хорошо. А я вот… — она не договорила, заморгала затуманившимися глазами, прикрыла их, и все крепче и судорожней сжимала сухими горячими руками руку Марии.

— Сказывали мне соседи про тебя и… мужа моего… Будто сватает он тебя… Женой ввести в дом хочет. Ждет, когда я…

Мария вырвала руку, отпрянула, чувствуя, как заколотилось сердце, опахнуло жаром щеки, остановило дыхание.

— Да что ты, Агаша, говоришь-то?! Врут они все. Я ведь зачем пришла. Навестить тебя пришла я. Соседи что?! Им языки потрепать. И муж твой здесь не причем Что у него на уме — неведомо. Тяжело ему…

Агафья вздохнула.

— Тяжело. Может, это я так думаю… от печали, от боли. И голова кругом идет. Все конца жду.

— Ну что ты, Агаша! Зачем так. Надейся. Может дело и на поправку пойдет.

Агафья закрыла ладонью глаза, покачала головой.

— Не думаю…

И заплакала.

Водовозов вздрогнул. Он издали наблюдал за двумя женщинами и не мог понять, в чем он прав, а в чем виноват? Он только знал, что люди на земле бывают разные, но очень жаль, когда это понимаешь поздно.

Мария с замиранием сердца посмотрела на умирающую женщину и почему-то инстинктивно перевела взгляд на Водовозова, который стоял и любовался ею, и подумала о том, что в море вода чистая и холодная, соленая и беспокойная, но у Большой горы ручей, где собирается поселковая молодежь, тот ручей чище и без соли.

«А мы… чем дальше с возрастом, — усмехнулась Мария, — живем уже с солью…»

Она погладила по щеке жену Водовозова, сказала:

— Агаша… надейся. В жизни все бывает.

— Я скоро умру, я это знаю, — сквозь рыдания произнесла Агафья и выкинула в неистовстве на одеяло свой сморщенный маленький кулачок.

Мария отшатнулась, закрыла глаза ладонями и застонала. Ей не терпелось выскочить из этого дома к морю, на чистый воздух, к своему мужу навстречу, на Отчаянную скалу, поговорить с ним.

Ее муж был хорошим рыбаком, он уходил в море и не боялся ничего!

А как он уходил в море?

Если он уходил на сейнере — стучали моторы, если он уходил на баркасе, то их подтягивали железными канатами.

Был жестокий шторм, глыбы вод обрушивались на головы рыбаков, смывали их с палубы и давили ко дну. Очевидно, в такой шторм попал и ее муж.

Мария выскочила из этого дома, на простор, к морю Она тяжело поднималась. Ей было жаль Агафью, она видела перед собой это желто-черное лицо; она видела этого грузного, мечущегося человека — Водовозова — и не понимала одного: как помочь им?! И можно ли тут помочь?

В гору подниматься тяжело. Можно подниматься по тропе, можно подниматься по дороге. Никто не знает, кроме Варьки, по дороге или по тропе поднималась Мария.

Мария шла в гору мимо невысоких рыбацких домов. Внизу стоял рыбозавод, вдали было море, а рядом с ней — Варька.

Варька произнесла:

— Ну и как!?

Они всмотрелись в глаза друг другу. Мария сжала кулаки и прошептала: