Тамада - Хабу Хаджикурманович Кациев

Остановившись на несколько секунд, парочка поцеловалась и пошла дальше, уверенная, что их никто не видит. И когда они целовались, Жамилят тоже замедлила шаги: в памяти вспыхнул точно такой же теплый вечер, и луна была такой же огромной, а рядом с ней, Жамилят, был Мухаммат. Она так же крепко прижималась к его плечу. Шли по аллее парка, Мухаммат обнял ее и поцеловал. Господи, как же давно это было! Но память крепко хранила тот вечер, и даже показалось, будто на губах она сейчас чувствует теплоту его губ, у нее даже вырвался слабый стон:

— Мухаммат...

«Нет, никогда она не изменит его памяти, никогда». Жамилят постояла, приходя в себя, и, словно испугавшись чего-то, чуть не бегом бросилась домой.

Наконец все сено свезли, и теперь сенокосы кажутся более просторными; они уже покрываются нежно-изумрулной отавой. Скоро вернется скот с летних пастбищ и набросится на отаву, туго налитую свежими земными соками.

Жамилят, Ибрахим и Харун вышли из машины возле картофельного поля, на котором пестрели платки колхозниц, шедших следом за картофелеуборочной машиной. Ее удалось пустить два дня назад.

Жамилят внимательно наблюдала, как машина выкапывает картофель сразу из трех рядков, вытряхивает землю, ботву и траву сбрасывает в сторону, а на борозде остаются чистые клубни, только успевай собирать в мешки.

А чуть левее — кукурузное поле. Там тоже кипит работа. Но народу на ломке кукурузы побольше.

— Пойдемте посмотрим, как у них там дела. — Ибрахим махнул рукой в сторону кукурузного поля. — Тут все в порядке. Машина работает что надо!

— Стоп! — остановил всех Харун. — Налево взгляните: Кажется, сам Амин Гитчеевич Гитчеев в гости к нам жалует.

По колдобистой дороге катила черная машина секретаря райкома.

— Так и есть, гость.

Амин Гитчеевич вылез из машины, натянуто улыбнулся. Сколько таких служебных улыбок приходится раздавать направо и налево за рабочий день! Пожал руку Жамилят, но словно не заметил ни Харуна, ни Ибрахима:

— Салам! Как говорится, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

— Я знаю, вы много раз звонили, разыскивали меня, но я тоже названивала — и не дозванивалась.

— Вас нелегко найти. Вы — как иголка в сене.

— Сами должны понять: дел невпроворот, на месте не засидишься.

— Я и сам, собственно, почти весь день на колесах. В районе восемь колхозов, и за каждым пригляд нужен, — сказал Амин Гитчеевич, пнув носком сапога ворох кукурузы. Он взял Жамилят под локоть и, пройдя несколько шагов, спросил озабоченно: — Как идут заготовки?

— Идут. Стараемся, от других вроде не отстаем. — Она обернулась и позвала: — Харун Далхатович, идите сюда, вы ведь как парторг в курсе всех наших дел. — Заметила, что Амин Гитчеев недовольно сморщил мясистый нос. Почему? Хотел говорить с ней с глазу на глаз. Но зачем?

— Надеюсь, по урожайности вы всех в районе обскачете, — заглаживая свою оплошность, обратился к подошедшему Амин.

— Пока трудно сказать... Закончим уборку, тогда видно будет. Но дела обстоят лучше, чем в прошлом году... чем в прошлые годы.

— Да, да, по предварительным данным, вы выглядите даже лучше, чем другие колхозы. Намного лучше.

— Возможно. — Жамилят улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с ее лица, едва она взглянула на посуровевшие глаза секретаря райкома, — нет, тот не разделял ее радости, даже, кажется, наоборот, ему стало не по себе от ее откровенной улыбки. Еще ярче проступили красноватые пятна на широких скулах.

Неторопливо, тщательно выговаривая каждое слово, он отчеканил монотонно казенным голосом:

— Доля сдачи урожая колхозом государству должна соответствовать выращенному урожаю.

Жамилят поняла эту фразу, как предисловие к большому и трудному разговору, который произойдет сейчас или позже, — его не миновать, — и все в ней словно сжалось в пружину, она, как наседка, готова была защищать свой колхоз.

— Мы перед государством в долгу не останемся.

— Этого мало.

— И от других не отстанем.

— Этого тоже мало. Нужно сдавать урожай и сверх плана.

— Наши колхозники не пожалеют ничего для своей страны. Но семенную кукурузу, как это было в прошлом году, сдавать не будем.

— Если в этом будет необходимость, и семенную сдадите.

— Такой необходимости не может быть!

— Давайте оставим спор и поговорим о деле.

— Разве мы говорим не о деле? — в голосе Жамилят прозвучала обида. — Я считаю, мы разговариваем по существу, да, да, я давно хотела напомнить вам о семенной кукурузе, которую вы забрали в прошлом году.

— Что было, то быльем поросло, так ведь говаривают. А на сегодняшний день, я повторяю, вы должны сдать сверх плана пятьдесят тонн картофеля. — Амин круто повернулся к Харуну. — А вы почему молчите, товарищ парторг, будто язык проглотили? — грубо спросил он. — Вы же были на бюро райкома, когда шел разговор о картофеле.

— Да, но о нашем колхозе не упоминали.

— Упоминали, нет ли, какое это имеет значение? Вам надо было своевременно сообщить председателю, что район в прорыве по картофелю. Думаю, тогда мне не пришлось бы звонить Таулановой по двадцать раз на день, разыскивая ее, являться к вам как снег на голову и выпрашивать эти пятьдесят тонн.

Жамилят скользнула взглядом по лицу Харуна. Тот спокойно выдержал взгляд Амина, но промолчал. Нет, он не скис от этого монотонного ледяного голоса, который будто из брандспойта поливал собеседника.

Поморщилась. Ей не нравился тон секретаря райкома. Вынь да положь, а каким образом — это его не касается, лишь бы не ругали за невыполнение плана. Не единожды приходилось встречать ей подобных людей. Таким руководителем был и Али.

Но каков этот Амин! Собственно, его резкие и грубые слова не только по адресу Харуна. Это ведь камни в ее огород! Она-де не виновата, что не слышала разговора на бюро, так пусть знает теперь, что он, Амин Гитчеев, заставит колхоз сдать эти сверхплановые пятьдесят тонн. И, будь она мужчиной, возможно, с ней разговаривали бы точно так же, как с Харуном.

Наступило молчание.

Вихрем крутились мысли в голове Жамилят. «Да, да, секретарь райкома не отстанет... Как быть? Сдать пятьдесят тонн — это значит не выдать ни килограмма картошки на трудодень. Но ведь она же дала слово колхозникам!.. Что делать? А если... если деньгами... Ведь у каждого на