Матвей Тевелев - «Свет ты наш, Верховина…»

— Ох, Иванку, мне уж никогда не будет с тобою покоя, — вздыхает Ружана, но, и не глядя на нее, я знаю, что она улыбается.

— Никогда, — смеюсь я в ответ, — никогда. Обещаю.

— И я, кажется, должна быть тебе благодарна за это, — говорит она, — ты правду сказал: покой — мертвым… А знаешь, — продолжает Ружана после паузы, — я не приеду к тебе в июне.

На мгновение я останавливаюсь.

— Как?! Ведь мы обо всем уже договорились, Ружана.

— Ну да, договорились, а теперь я передумала. Это слишком долго: март, апрель, май, июнь… Я приеду в апреле. Ты только поговори обо мне с Анной, Иванку… Может быть, и для моих рук там найдется дело…

— Для твоих рук, — ласково говорю я Ружане, — найдется. Можешь не сомневаться в этом.

Чтобы сократить дорогу к вокзалу, мы идем вдоль станционных путей. Я давно не был здесь в такой поздний час, а теперь иду и не узнаю тихой ужгородской станции. В прежние времена тут и днем никогда не было такого оживления. Светом поднятых на вышки прожекторов у ночи отвоевано обширное пространство. Видны длинные вереницы товарных составов. Тут и там над маневровыми паровозами серебрятся нетерпеливые, упругие султаны паров, похожие издали на схваченные густым инеем деревья. Слышны людские голоса, и протяжно играют мелодичные рожки сцепщиков.

Тут по бревенчатым настилам спускаются с платформы на землю новые, еще пахнущие краской тракторы и невиданные у нас плуги, лемехи которых кажутся крыльями гигантских взлетающих птиц. Чуть подальше громоздятся рулоны бумаги, схваченные обручами тюки, выгруженные из вагонов ящики. Мы идем с Ружаной, читая адреса отправителей: Харьков, Свердловск, Киев, Ростов, неизвестная нам до сих пор Балахна, — и все это Родина, наша Родина…

Я пытаюсь мысленным взором окинуть нашу великую страну из края в край, но чувствую, что это невозможно. «Только сердцу, — думаю я, — дано сразу вместить всю ее силу и красоту».

— Как быстро здесь все изменилось, Иванку! — говорит Ружана.

Взгляды наши встречаются, и я понимаю, что ею владеют те же мысли и чувства…

Мы ускоряем шаг. Впереди уже видны огни вокзала. Застилаемые время от времени облачками пара, они светятся призывно и будто поторапливают нас. Из темноты влажной весенней ночи доносится мерный шум поезда, протяжно кричит паровозный гудок: «Иду, иду-у-у».

И я повторяю за ним это «иду-у-у» одними губами.

Верховина — горная часть Закарпатья.

Буркут — минеральная вода.

Уния — объединение церкви православной с римско-католической под властью папы римского. Была введена на Карпатах в 1646 году. Это стремление Ватикана подчинить себе православную церковь встречало решительное сопротивление со стороны народных масс. Униатская церковь называется еще греко-католической.

Тайстра — дорожная заплечная сумка.

Палинка — водка.

Экзекутор — чиновник, исполнитель решений властей.

Пан превелебный — униатский поп.

Серяк — куртка из грубого домотканного сукна.

Гуня — верхняя одежда с длинным начесом шерсти наружу, типа кавказской бурки.

Смерека — вид сосны.

Нянё — отец.

Песиголовец — злой персонаж закарпатских сказок.

Вуйко — дядя.

Колыба — бревенчатое, наполовину врытое в землю жилье пастуха.

Мотузка — веревка.

Бокораши — плотогоны.

Газда — зажиточный крестьянин.

Оборог — навес на четырех жердях, под которым складывают сено.

Тенгерица — кукуруза.

Обыстье — двор.

Токан — крутая замешка из кукурузной муки.

Уважай — предостерегающий окрик.

Геллер — мелкая разменная монета.

Жебрак — нищий.

«Латорица» — франко-бельгийско-швейцарская фирма.

Метр — мера веса, центнер.

В чересе крес — за поясом ружье.

Легинь — молодец.

Ощипок — овсяный хлеб.

Трембита — длинная, выдолбленная из дерева труба; музыкальный инструмент карпатских пастухов.

Бесаг — переметная сума.

Скрынька — сундучок.

Мадьяроны — приверженцы хортиевской Венгрии.

Гатьяр — смотритель плотины.

ОУН — организация украинских националистов.

Восклицание, принятое в горах на Карпатах.

Линия Арпада — оборонительная линия по Карпатскому хребту.

Рутенский народ — так называли венгерские буржуазные историки народ Закарпатской Украины.

Глинка — главарь словацких фашистов.

Кептарь — овчинная безрукавка, расшитая бисером.

Витаю — поздравляю (укр.).

Голова — председатель.