Марианна Язева - ЗАЛ КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

Аркадий Валентинович находился в самом сладком предутреннем сне, когда холодная влажная кожаная нашлепка бессовестно вырвала его из объятий старины Морфея.

Нашлепка находилась на оконечности собачьей морды и называлась мочкой носа. Нос же, соответственно, принадлежал немолодому псу, гордо именуемому Тавром (он же, в зависимости от ситуации, Князь Потемкин Таврический, он же Таврюха, он же Тавроид, он же Мино-Тавр, он же Стервь Хвостатая). Пес являлся представителем славного племени немецких овчарок и имел самого солидного вида документ о чистейшем арийском происхождении, возносящемся своими корнями к легендарному Урану фон Вильдштайгерланд, о чем лично сам не имел не малейшего представления, в связи с чем, очевидно, и позволял себе такие бессовестно плебейские поступки, как посягательство на священный сон своего хозяина. Некоторым оправданием такого антиобщественного поведения мог служить только почтенный возраст указанного Тавра, неизбежно приводящий к возникновению определенного рода проблем с функционированием неких жизненно важных систем организма.

Короче говоря, собаке срочно требовалось на улицу, о чем она и явилась сообщить сладко спящему хозяину.

Попытки Аркадия Валентиновича перевернуться на другой бок и проигнорировать недвусмысленный намек Тавра (явно перешедшего сейчас в разряд "Стервь Хвостатая") оказались наивными и исходно обреченными на провал. Потеряв возможность дотянуться носом до хозяйского тела, пес приступил к акустическим воздействиям, начав издавать ноющие звуки. Тонкий скулеж, переходящий в заунывное подвывание, выдержать было бы трудно даже под общим наркозом, и Аркадий Валентинович сдался.

Отбросив рывком одеяло, он перекатился к краю дивана и сел, спустив ноги на ковер. Тавр выразил свое одобрение хрипловатым тявканьем и рванул в коридор, поближе к выходной двери. Там он продолжал выражать свое физиологическое нетерпение нервным постаныванием.

- Это не собака, а какая-то... аденома простаты, - расширил спектр поименований своего пса Аркадий Валентинович, отчаянно зевая и с трудом преодолевая соблазн снова завалиться на подушку. - Слышь ты, аденома?

Свежеокрещенная Аденома отчетливо скребнула лапой дверь.

Медлить было опасно.

Аркадий Валентинович спешно натянул брюки и носки, поверх спальной футболки накинул теплую клетчатую рубаху и вышел в коридор. Тавр всем видом выразил крайнюю степень нетерпения, граничащую с недержанием.

Через пару минут счастливый пес облегчался у ближайшего кустика возле подъезда, а его хозяин, присев на лавочку, - постоянное место тусовки местных старушек, - воевал с ремешками второпях незастегнутых сандалий.

Справились они со своими делами одновременно.

Тавр тяжело затрусил через пустой - по причине раннего часа - двор, сосредоточенно обновляя метки в стратегически важных местах. Аркадий Валентинович потихоньку отправился вслед за ним, ощущая, как утекают из организма последние остатки сна. Возвращаться в постель явно не имело смысла. Логичным показалось следующие решение: пока улицы пусты, осуществить полноценную прогулку с собакой, тем более, что утро выдалось чудесным и свежим, а вот день обещал оказаться знойным. А после обеда можно было бы плотненько задернуть шторы и душевно вздремнуть, как и положено уважающему себя пенсионеру.

Двор выходил прямо на набережную.

Аркадий Валентинович с Тавром прошлись вдоль парапета и как-то незаметно свернули на дамбу, соединяющую "большую землю" с Потехиным островом.

Тавр, задрав седеющую морду, с интересом принюхался к окружающим запахам и сосредоточенно затрусил на "Потеху". Хозяин возражать не стал и неторопливо отправился вслед за ним.

На "Потехе" было так же пустынно. Недвижимо возвышались яркие громады аттракционов; кафе-"стекляшки", ларьки и кассовые будки были заперты. Только долговязый парень в замурзанном зеленом комбинезоне лениво чиркал метлой на одной из дорожек около небольшого павильона с пляшущими буквами над входом. Буквы образовывали надпись: "Зал кривых зеркал".

- До королевства, стало быть, масштабом не дотянули, - рассудил Аркадий Валентинович, присаживаясь на одной из лавочек. Тавр подбежал, сунулся носом и снова отправился изучать окрестности.

Вдали в разных концах набережной стали появляться бегущие фигурки.

- Тренируется народ, заряжается, - одобрительно прокомментировал Аркадий Валентинович, привыкший за годы одинокого житья в обществе Тавра выражать свои мысли вслух.

Долговязый подметальщик, оказавшийся уже не очень далеко от него, обернулся и громко переспросил:

- Что?

- Да нет, это я сам с собой, - объяснил Аркадий Валентинович. - Бегает народ, говорю, спортом занимается. Молодцы, я считаю. Здоровый, как говорится, дух. Кто с утра за сигарету, за кофеин... а эти бегом. Очень похвально!

Парень молча кивнул головой и снова принялся скрести асфальт.

- У тебя вот тоже работа здоровая, - решил продолжить тему Аркадий Валентинович. - На свежем воздухе, физическая...

- Да уж не химическая! - неожиданным басом отозвался вдруг подметальщик.

Это была шутка, и Аркадий Валентинович с готовностью хохотнул. Почему не поддержать человека? Юмор - это тоже здоровый дух.

Парень опасливо покосился на появившегося из ближайших кустов Тавра, но неудовольствия не высказал. Оно и правильно: собака воспитанная, ведет себя спокойно, а если и удобряет природную среду - так это дело естественное. Органика.

- И правда, что физическая, - заявил подметальщик, прервав свое пыльное занятие и без лишних стеснений прочищая ноздри посредством энергичного их продувания с использованием большого пальца. - Закон физики знаете, про всемирное тяготение? В том смысле, что всякий мусор, выпущенный из руки, неизбежно падает на землю, притом непременно мимо урны!

Тавр, привлеченный было подозрительными трубными звуками, быстро потерял интерес к говорящему и принялся лениво изучать газон возле скамейки, на которой расположился хозяин.

- А то еще есть другой хитрый физический закон, - про то, что действие равно противодействию. Помните такой? А понимать его следует так, что чем чище ты будешь выскребать все вокруг, тем больше тебе толпа навалит всякой пакости, не успеешь оглянуться...

Образованный попался дворник, подкованный. Аркадий Валентинович с удовольствием подхватил разговор, удачно пристроив к теме нечто про трение и сопротивление, а также что-то из оптики, причем термин "фокус" интерпретировался самым неожиданным образом.

В процессе этой научной беседы парень вовсе бросил свое орудие труда на траву и уселся рядом с Аркадием Валентиновичем на скамейку, вытянув длиннющие ноги чуть ли не до середины дорожки. Вскоре стало известно, что зовут разговорчивого дворника Константином, и на "Потехе" он подрабатывает уже третий месяц, в дополнение к скромной стипешке студента автодорожного колледжа.

Собеседники были явно весьма довольны друг другом, но долго рассиживаться Константину было не ко времени. Он с неохотой покинул удобное сидение, быстро домел незаконченную дорожку, махнув рукой на относительно чистую соседнюю, и навел порядок перед входом в "Зал кривых зеркал".

- Ну, все, - объявил он новому знакомому. - До вечера можно здесь не появляться. Вы уж извиняйте, но мне еще надо свой вид принять. Не повезло, понимаете: комбез выдали черт знает, на какой рост, и весь инструмент с такими черенками - на дядю Степу! А укоротить, отпилить - не смей, видите ли: напарник у меня здоровенный такой дядька, и ему все будет не с руки...

- Подожди, что-то я ничего не понял, - оторопело признался Аркадий Валентинович. - При чем тут - на дядю Степу? Ты сам эвон какой... баскетболист! И униформа тебе, по-моему, даже коротковата!

- Да, это я перестарался сегодня немного, - махнул рукой Константин. Он отряхнул комбинезон, поправил завернувшуюся штанину. - Позавчера наоборот, подворачивать пришлось, чтобы об асфальт не обтрепать.

- Может, я, конечно, совсем уже отживший элемент, - раздумчиво предположил Аркадий Валентинович, - но из ума я выжившим себя до сих пор не считал. Однако, что-то я тебя, друг Костя, категорически не понимаю!

Парень зачем-то оглянулся по сторонам, явно что-то про себя прикидывая, потом решительно объявил:

- А идемте сейчас со мной!

И направился все к тому же "Залу", только не к входной двери, а в обход. Заинтригованный Аркадий Валентинович поспешил за ним, вслед за ними припустил и Тавр.

Обойдя павильон, Константин вынул из кармана комбинезона связку ключей, побренькал ею, выбирая нужный, и отпер неприметную дверку. Ему пришлось сильно наклониться, заходя внутрь, да и сравнительно невысокому пенсионеру пришлось наклонить голову. Тавр, недоверчиво относящийся ко всем незнакомым помещениям, зашел только вслед за хозяином, и всем видом демонстрировал свое неудовольствие таким продолжением приятной прогулки.