Оксана Стадник - Теперь ваше имя должно начинаться на "Д" (общий файл)

Сквозь буран стали проглядываться очертания гор. Джозефа, уже подумывавшего о том, чтоб повернуть назад, их появление приободрило.

Оперативник остановил снегоход у подножья и, стирая с защитных очков налипший снег, оглядел нагромождение камней, выделявшееся на склоне. Да, кажется, местные жители говорили именно об этом месте.

- Давно не виделись.

В обледенелой пещере, сбившись в кучу, чтоб меньше мерзнуть, сидела толпа в пуховиках, горнолыжных штанах и теплых ботинках. При виде человека с фонарем она оживилась и заволновалась.

- Вы?! - узнал Джозефа владелец банка, щурясь от бившего ему по газам луча света.

- Я, - согласился поисковик, вынимая из кармана телефон и набирая какой-то номер. - Алло, Джамиля, - произнес он спустя несколько секунд. - Ну, я их нашел. Шли спасателей с медиками.

Убрал трубку обратно. Посмотрел на сборище. Вздохнул.

- Объясните мне, как вы на этот раз умудрились потеряться? - попросил он, проходя глубже в пещеру.

Свет фонаря выхватил из полумрака уродское каменное идолище какого-то местного божка, стоявшее на постаменте у дальней стены. Туристы от этого вопроса явно смутились и принялись бубнить что-то оправдательное нестройным хором.

Спасатели с медиками подъехали лишь после того, как утих буран. Потерявшихся напоили горячительным и увели грузиться в машины. Джозеф, убедившись, что никто его не видел, подошел к статуе и, чуть поколебавшись, положил на пьедестал шоколадку: раз Анжела была в изваянии заинтересована, значит, стоило проявить к нему хоть капельку почтения. Пошарил взглядом по полу в надежде найти самостоятельно отвалившийся от идола кусок. Не нашел. С тяжким вздохом отбил фонариком часть орнамента постамента. Теперь, теоретически, он ведьме больше ничего не должен...

В кармане, извещая о полученном сообщении, звякнул телефон.

- А фактически я от вас пока ничего не получила, - прочитал Джозеф, подбирая каменный осколок.

Ну да. Зато через пару дней, когда он вернется домой и доберется до ее логова, долг будет списан.

- Главное, проклятье какое-нибудь не подцепить за порчу изваяния, - мрачно подумал оперативник, с подозрением глядя в застывшее выражением тупого недоумения лицо статуи.

- Эй, ты идешь? - в пещеру вернулся один из спасателей. - Мы отъезжаем.

- Ага, - Джозеф сунул кусок камня в карман и заторопился прочь.

Джамиля была неприветлива, недовольна и раздражительна. Она сидела перед ноутбуком, закутавшись в теплое одеяло, и пила уже третью чашку горячего кофе. Чугунная печь, раскаленная чуть ли не докрасна, помещение прогревала плохо. Изба, выделенная работникам ведомства старостой деревни, много лет не знала ремонта и чуть ли не разваливалась под порывами ветра.

- Вернулся, - констатировала Джамиля, удостаивая вошедшего оперативника лишь беглого взгляда. - Закрой дверь. Если из-за тебя дом остынет еще больше - убью!

Джозеф послушался. Сел за стол и тоже потянулся за термосом. Вспомнил, что еще не доложился начальству, плеснул себе кофе в кружку и нехотя вынул телефон.

- Алло, шеф. Ну, я их нашел. Все живы. Медики ими уже занялись.

- А я знаю. Мне сообщил глава аналитического отдела, - с показным равнодушием отозвался собеседник.

Джозеф промолчал. Ощущение дежавю и так не покидало его с тех пор, как ему поручили поиск группы туристов, отправившихся подзаряжаться какой-то там энергией и пропавших. И усилилось, когда он увидел фотографии. Хорошо хоть климатическую зону в этот раз они выбрали другую. Хотя... слушая завывания ветра за окном и глядя на озлобленную замерзшую Джамилю, Джозеф готов был пересмотреть последнее утверждение.

Закончив разговор с начальством, он таки добрался до своего кофе: шеф бы не простил, если б подчиненный чавкал и хлюпал в трубку во время беседы с ним.

Из динамиков ноутбука звучали овации, торжественная музыка и чья-то невнятная, но очень бодрая речь - Джамиля смотрела трансляцию какого-то мероприятия.

- Что показывают?

- Кого-то награждают, - нехотя буркнула аналитик. - Церемония.

Джозеф налил себе еще кофе. Всё-таки, стоило взять с собой в дорогу какую-нибудь книжку: в свободное от работы время было решительно нечем заняться. Прежде досуг ему обеспечивал "остров", и привыкнуть к его отсутствию было непросто. Еще одним последствием "дела об "архипелаге"" являлся запрет Александра Борисовича на установку Джозефу новой зоны рекреации. Тот в любом случае к этому не стремился: замена магазинчика и его обитателей на их рафинированные копии казалась ему кощунством и совершенно не прельщала. Ноутбук постоянно был занят Джамилей, а отбирать у нее единственную на время данного задания отраду было чревато угрозой здоровью и жизни. Оставалось развлекать себя рисованием, благо бумагу и карандаш коллега, хоть и нехотя, но выдавала.

Вдруг лицо аналитика удивленно вытянулось. Несколько секунд Джамиля пялилась в монитор и недоверчиво моргала.

- Подойди-ка сюда, - позвала она.

- Что там? - Джозефу вставать со стула ну совершенно не хотелось.

- Ты можешь шевелиться быстрее?! - рыкнула Джамиля. - Сюда иди, говорю!

Оперативник со вздохом послушался. Еще не успев обойти стол и подойти к экрану, услышал:

- Ита-а-ак! В номинации "Лучшую мужская роль" побеждает... Роберт Фергюссон! "Назови меня своей"! - рев толпы, визги, овации, фанфары.

Джозеф ускорил шаг. Встал рядом с коллегой и увидел, наконец, изображение.

- Нехило так, да? - задумчиво протянула Джамиля. - Только я подумала, что его для полноты картины не хватало... Как по заказу.

Джозеф не ответил. Он смотрел на сцену. Рядом с радостно улыбавшимся и махавшим рукой Робертом прыгала... смеялась... висла у актера на локте... бросалась ему на шею... лезла целоваться... в розовом платье... Лара?! Джозеф зажмурился, тряхнул головой и поглядел снова. Не показалось. Действительно Лара! Как она умудрилась?!

С сестрой оперативник не поддерживал отношений уже почти пять месяцев. Она обиделась за билеты, собралась и уехала в тот же день. Извинения слушать не хотела, кричала, плакала и демонстративно хлопала дверьми, пока искала все свои вещи. Всё же не стоило ей признаваться, что в кино пришлось идти по работе, а не в целях устройства личной жизни: последний вариант Лара бы даже приветствовала. Джозеф пару раз ей звонил, чтоб показать, что "ему не всё равно", прекрасно зная, что трубку она не возьмет из вредности, и со спокойной душой стал ждать, когда родственница успокоится и сама к нему нагрянет с чемоданами и очередным ухажером.

Полагавшуюся по случаю благодарственную речь Роберта Джозеф пропустил мимо ушей. Дивясь ушлости собственной сестры, он думал, что стоило хотя бы у родственников поинтересоваться, как у нее дела, чтоб не узнавать об этом по телевизору. Отвлекся от мыслей, лишь когда ведущие перешли к объявлению следующей номинации.

Вернулся на свое место и допил кофе.

В помещение с улицы протиснулась массивная фигура одного из спасателей.

- Ну, и чего вы сидите? - под гневным взглядом Джамили он поспешно захлопнул за собой дверь. - Через час уезжаем. Вы уже собраны?

- Ура. Наконец-то валим из этого холодильника, - пробубнила аналитик из глубин своего одеяльного кокона.

- Поторопитесь, а то если погода испортится, неизвестно, когда мы отсюда улетим. Обещали буран.

Джамиля принялась спешно выключать компьютер, параллельно заталкивая в сумку термос и сигареты. Джозеф лениво огляделся, проверяя, не валялось ли где его вещей. Поскольку он с самого начала решил не распаковываться, то теоретически все они и так должны были находиться в рюкзаке. А, нет. Всё-таки кое-что осталось.

Оперативник встал, пересек комнату и сгреб с кровати стопку корявых рисунков. Задумчиво пролистнул. Пожалуй, забирать их с собой смысла не было. Чуть посомневавшись, он подошел к печке, осторожно, стараясь не обжечься о раскаленный металл, открыл дверцу. Скрутил бумагу и сунул ее внутрь. Пошел помогать Джамиле со сборами.

Листы чернели и скручивались, загорались и истаивали. Человечки и пейзажи, портрет курившей аналитика, за который та обозвала "художника" безруким, вспыхивали и с тихим треском превращались в золу. Непонятное дерево с расщепленной макушкой и единственным яблоком, луна над ним и какая-то закаляка, в которой при должном уровне абстрактного мышления можно было узнать зайца, холм и совершенно не получившийся у Джозефа могильный камень. Край рисунка лизнул язычок пламени. Надкусил за угол. И съел.

КОНЕЦ