Валерий Попов - Горящий рукав

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Валерий Попов - Горящий рукав, Валерий Попов . Жанр: Современная проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Валерий Попов - Горящий рукав
Название: Горящий рукав
Издательство: неизвестно
ISBN: нет данных
Год: неизвестен
Дата добавления: 11 декабрь 2018
Количество просмотров: 287
Читать онлайн

Помощь проекту

Горящий рукав читать книгу онлайн

Горящий рукав - читать бесплатно онлайн , автор Валерий Попов
1 ... 9 10 11 12 13 ... 67 ВПЕРЕД

– Но если это звонишь ты, Попов, могу сообщить тебе: у тебя все в порядке. Принят фактически единогласно.

– Ура! – кричу я, но сипло, голос мой тоже примерз. – Спасибо тебе!

– надеюсь, он услышал.

Выскакиваю на мороз. Озираюсь. Так же морозно и темно, но фонари на столбах сияют как-то ярче и мороз уже не гнетет, а бодрит. Снова падаю. Но уже как-то целенаправленно. Я уже знаю свое дело – набивать шишки и рассказывать об этом смешно. Вроде я "вышел и ростом и лицом" – почему же я выбрал такую работу? Или она выбрала меня?

Еще отец, в сущности, это дело наладил – и теперь передал это налаженное хозяйство мне: набивай шишки и пиши о них, чтобы людям, побитым судьбой, не так было грустно. Он и сам немало в этом преуспел, неоднократно рассказывал, как еще в молодости вынес головой стекло над почтовой стойкой, где раньше не было стекла – и вот надо же, сдуру поставили! Потом, читая учебник, своротил в

Саратове столб, оказавшийся на его пути. И, в общем-то, вся жизнь его была уставлена такими столбами. Когда мы после войны приехали в

Ленинград, тут ничего не было – даже дверных звонков. А дверь мы установили в неожиданном месте, в конце длинного коммунального коридора – попробуй найди ее, гость! Стучать бесполезно – за дверью опять длинный глухой коридор. Но отец, с парадоксальным его мышлением, что изобрел? Он нашел на помойке ржавую банку, отвел зазубренную крышку, накидал в банку гвоздей, крышку снова задвинул и положил этот плод смелого разума в нашей комнате, перед окном. Потом привязал к банке тросик и выпустил конец его через окно. Теперича друзья семьи, самые желанные гости, допущенные к тайне, знали, как к нам можно попасть. Не надо было, как раньше, орать на всю улицу:

"Поповы! Откройте!" У нашей старинной арки сбоку стоял гранитный столбик – чтобы въезжающие экипажи об него бились, не разрушая дом.

Теперь столбику нашлось другое применение. Дорогой гость должен был встать одной ногой на столбик и дотянуться до кончика тросика, свисающего вдоль водосточной трубы – и как следует подергать. Банка прыгала и гремела. После чего кому-то из нас надо было выглянуть в форточку и помахать: заходи! Просто и необычно.

Однажды мы сидели обедали и никого в гости не ждали, и вдруг банка загремела-запрыгала. Мы радостно кинулись к окну – и что же мы увидели? Под окном стояла небольшая толпа, а на столбике стоял милиционер и дергал наш тросик с некоторой опаской. Подозрения этот свисающий предмет вызвал, видимо, самые серьезные. Антенна вражеского передатчика? Бикфордов шнур, ведущий к бомбе? В те времена бдительность была на высоте, и гениальное изобретение отца чуть нам не принесло всяческие неприятности. Такова участь гения!

Отец, почесав лысину, пошел разбираться.

Впрочем, отец, кроме набивания шишек, имел и еще кое-какие занятия, был выдающимся селекционером – в Казани по просу, в Ленинграде – по ржи. И успехи в этой области слегка отвлекали его от чудачеств, чудачества он целиком оставил на меня – мол, действуй, сынок, может быть, когда и окупится! И я действовал – в семь лет чуть не утонул в

Пушкине в пруду, в одиннадцать – зачем-то переходил Фонтанку по льду и провалился. "Боюсь, люди так и не успеют оценить твой талант, не успеешь поведать о нем миру!" – читалось в насмешливом взгляде отца.

Однако я успел. Я уже был писатель со стажем, опытом и умением: рукав теплого моего пальто (чудесный сюжет!) загорелся от папиросы, когда мне было всего девять. А свой первый рассказ я создал, по воспоминаниям бабушки, уже года в полтора. Едва научившись ходить, я уже представлял из себя объект, достойный описания. Мама сшила мне из какой-то ткани (видимо, со стола президиума) широкие красные шаровары. В Казани мы жили на узком перешейке между оврагами, и сильные ветры то и дело пытались сдуть меня вместе с красным моим парусом в овраг. Я не стал жаловаться, и до сих пор я больше люблю принимать решения в размышлениях, а не в разговорах. Я пошел домой и, ни с кем не советуясь, вынес маленький стульчик, на котором иногда дома сидел. На ветру я использовал его для устойчивости – когда ветер хотел меня сбросить, я крепко опирался о стул. В другой руке, по свидетельству бабушки, я всегда держал для балансировки бутылку со сладкой водой и соской. Еще больше устойчивости я любил усидчивость: борясь с порывами ветра, я пересекал плацдарм и дерзко устанавливал стульчик у самого оврага. Здесь я комфортно усаживался, закидывал ногу на ногу и, придерживая панамку, закидывал голову и пил из бутылочки. Умел жить и ценил наслаждения – уже тогда! Теперь оставалось это только описать – то был мой первый или второй рассказ. Так что когда мне определяли литературный стаж, правильней было считать с полугода – свое предосудительное поведение в ванночке я тоже помнил и потом описал. Жили мы в Казани, а работали родители на селекционной станции на Архиеереевой даче. Однажды они почему-то несли меня туда на руках, весело споря, передавая с рук на руки.

Выходили они еще до солнца: огромное казанское озеро Кабан, вдоль которого они шли, появлялось под холмами внизу, сперва темно-фиолетовым, потом багровым.

Летом мы переезжали туда. Отец бодро шагал за возом, на котором лежал наш скарб, и я тоже сидел на возу, вместе с сестрами и бабушкой. Помню внеплановую остановку среди степи, у большого светло-серого вяза: стульчик потеряли! Мысли отца всегда витали далеко от конкретных мелочей жизни. И мои мысли, как ни странно, тоже где-то летали: не увидать, как мой любимый стульчик отвязался и упал! Это надо же! О чем таком надо было думать, чтобы проглядеть мой любимый предмет? А упал он прямо отцу под ноги! И тот, со своей обычной отрешенной улыбкой, величественно его перешагнул, такую мелочь пузатую! Мы долго стояли у вяза (хотите – поменяйте его на тополь). Отец даже вернулся до поворота дороги, посмотрел вдаль. И вернулся почему-то со счастливой улыбкой, еле сдерживая смех.

– Ничего! – произнес он – У него четыре ноги – догонит!

Придумал! Изобрел! И был счастлив. Слова важнее предметов! Словом можно поправить все! – вот что я радостно там усвоил, приобрел, можно сказать, специальность свою! Выражаясь языком современным, потеря стульчика – наш первый с отцом совместный литературный проект. Потом было еще несколько.

И вот я на самообслуживание перешел. Начиная с горящего рукава жизнь всегда приветливо обо мне заботилась, поставляя материал. Веселых ужасов у нас кругом гораздо больше, чем скучного реализма, поэтому я, выбрав веселое разрешение ужаса как основной мой прием, никогда не знал перебоев в работе.

Помню – самый глухой застой. Дома хоть шаром покати, да и в магазинах тоже. Да если бы хоть что-то там и было, денег все равно нет. Полное отчаянье. Но что радует – это еще не предел. Вдруг раздается резкий звонок, мы кидаемся к двери – и в квартиру, отпихнув нас, врывается невысокая, но крепкая женщина. Не обращая, фактически, внимания на нас, она сбрасывает с наших кроватей одеяла, увязывает все белье в узлы и стремительно направляется к двери. "В чем дело?" – успеваю пролепетать я. Тут она останавливается, и мстительно говорит: "А вы не знаете? Вам выдали в прачечной мое белье!" – и устремляется к выходу. "А где же наше белье?" – "Понятия не имею!" – произносит она торжествующе. И хлопает дверь. А мы с женой вдруг валимся от хохота. Несчастье превратилось в гротеск.

Потом, конечно, выясняется, что автором сюжета была моя жена Нонна, уверенно из двух пакетов схватившая чужой и одарившая меня очередным гротеском, которыми, кстати, она уверенно снабжает меня до сих пор.

Помню, как я просил ее принести мне в больницу зеркальце и она, вместе с нашим другом Никитой, с грохотом втолкнула в палату средних размеров трельяж из нашей прихожей, и как она сияла при этом от счастья, а "сопалатники", придерживая швы на животах, хохотали – может, впервые за все свое пребывание здесь. Так что сюжетами я обеспечен надолго. Впоследствии граница трагического и смешного перемещалась, как тень Земли при лунном затмении, постепенно закрывая свет. Но всегда в конце выскакивал светлый лучик, позволяющий жить.

Быть мастером гротеска в нашей действительности очень легко – сама наша жизнь на нем и стоит. Например, вспоминаю похороны и поминки мачехи. Предлагается почтить минутой молчания память замечательной женщины, выдающегося селекционера. Потом, видимо, последует тост.

Полная тишина – и вдруг короткое, прерывистое бульканье. Кто-то, не выдержав паузы, торопливо "набулькал" в рюмку. К скорби добавляется тихая усмешка, какой-то ветерок проносится по лицам. Жизнь продолжается, несмотря ни на что! Дороже всего стоит улыбка, появившаяся из глубины страдания. Гротеск – лучшая модель жизни.

Гротеск – самый короткий, как вспышка молнии, путь от несчастья к смеху. Этим я наслаждаюсь и до сих пор. Меня греет высказывание

Пруста: "В вечности от литературы остается только гротеск".

1 ... 9 10 11 12 13 ... 67 ВПЕРЕД
Комментариев (0)
×