Патрик Модиано - Дора Брюдер

Помню, однажды, мне было тогда двадцать три года — 31 декабря ранними сумерками, вот как сегодня, — я зашел в гости к доктору Фердьеру. Этот человек выказывал мне самое искреннее расположение в тяжелый для меня период сомнений и неуверенности в себе. От кого-то я слышал, что в его отделении психиатрической клиники в Родэ лежал Антонен Арго, и он пытался лечить его. А в тот вечер мне врезалось в память одно совпадение: я принес доктору Фердьеру экземпляр моей первой книги «Площадь Звезды», и его поразило название. Он отыскал в своей библиотеке тонкую серую книжечку и показал мне: «Площадь Звезды» Робера Десноса — он был его другом. Доктор Фердьер на свои средства издал эту книгу в Родэ в 1945 году, через несколько месяцев после того, как Деснос умер в лагере Терезин, и в год моего рождения. А я и не знал, что Деснос написал «Площадь Звезды». Выходит, я украл у него название — сам того не желая.

Один мой друг два месяца назад нашел в архивах Еврейского института в Нью-Йорке, среди прочих документов Всеобщего союза евреев Франции, созданного при оккупации, вот это письмо:

«3 L/SBL/ 17 июня 1942

0032

Служебная записка для мадемуазель Соломон

15 текущего месяца полицейскими участка Клиньянкур Дора Брюдер была передана с рук на руки матери.

Учитывая, что это уже вторичный побег, представляется целесообразным поместить девочку в воспитательный дом для трудных подростков.

Поскольку отец находится в лагере, а мать живет в условиях крайней нужды, сотрудницы социальной помощи полицейского управления (набережная Жевр) готовы принята необходимые меры при наличии запроса».

Стало быть, Дора Брюдер после 17 апреля 1942 года, когда она была водворена по месту жительства матери, опять сбежала. Как долго она отсутствовала на этот раз, нам никогда не узнать. Сколько ей удалось украсть у весны 1942 года — месяц, полтора? А может, неделю? Где и при каких обстоятельствах ее задержали и доставили в участок квартала Клиньянкур?

С 7 июня всем евреям было предписано носить желтую звезду. Те, чьи фамилии начинались с букв А и Б, получили свои звезды в полицейских участках 2 июня и расписались в специальных ведомостях. Интересно, а на Доре Брюдер, когда ее привели в участок, была звезда? Думаю, вряд ли, памятуя слова ее родственницы: строптивый и независимый характер. К тому же весьма вероятно, что она подалась в бега до начала июня.

Может быть, ее потому и задержали на улице, что она не носила звезду? Я разыскал циркуляр от 6 июня, из которого становится ясно, какая участь ожидала нарушителей предписания за номером восемь о ношении отличительного знака.

«От начальника жандармерии и начальника муниципальной полиции.

Вниманию окружных, районных и участковых комиссаров Парижа и начальников прочих управлений муниципальной полиции и жандармерии (для ознакомления: Управлению общей информации, Управлению технического обслуживания, Управлению по делам иностранцев и евреев…)

1. Мужчины-евреи от 18 лет и старше.

Всякий еврей; нарушивший предписание, подлежит аресту и содержанию в тюрьме предварительного заключения по особому именному ордеру, составляемому районным комиссаром в двух экземплярах (копия направляется г-ну Ру, начальнику службы предварительного заключения жандармерии). В этом документе, помимо места, даты, времени и обстоятельств ареста, указываются имя, фамилия, дата и место рождения, семейное положение, профессия, адрес и гражданство арестованного.

2. Несовершеннолетние мужского и женского пола от 16 до 18 лет и женщины-еврейки.

Равным образом подлежат аресту и содержанию в тюрьме предварительного заключения согласно вышеизложенной процедуре.

Служба предварительного заключения направляет оригиналы ордеров на арест в Управление по делам иностранцев и евреев, которое, по получении визы немецких властей, выносит решение по каждому случаю. Ни один арестованный не может быть освобожден без письменного ордера Управления.

Управление жандармерии

Танги

Управление муниципальной полиции

Эннекен».

Сотни подростков, таких же, как Дора, были арестованы на улицах в те июньские дни согласно четким и подробным инструкциям, спущенным на места господами Танги и Эннекеном. Они прошли через тюрьму предварительного заключения, через Дранси, а конечным пунктом стал Освенцим. Разумеется, «особые именные ордера», копии которых направлялись г-ну Ру, были уничтожены после войны, а может быть, уничтожались по мере накопления. Но все-таки кое-какие документы, забытые по недосмотру, уцелели.

«Протокол от 25 августа 1942

25 августа 1942

Отправлены в тюрьму предварительного заключения за неношение еврейского отличительного знака:

Стерман Эстер, род. 13 июня 1926, в 12-м округе Парижа; проживает: ул. Фран-Буржуа, 42 — 4-й округ.

Ротштейн Бенжамен, род. 19 декабря 1922 в Варшаве; проживает: ул. Фран-Буржуа, 5, арестован на Аустерлицком вокзале инспекторами 3-го отделения Управления общей информации».

А вот полицейский рапорт, датированный 1 сентября 1942 года:

«От инспекторов Кюринье и Лазаля господину старшему комиссару, начальнику Отдела особого назначения.

Передаем в ваше распоряжение Якобсон Луизу, родившуюся двадцать четвертого декабря тысяча девятьсот двадцать четвертого года в двенадцатом округе Парижа (…) национальность еврейская, с тысяча девятьсот двадцать пятого года имеет французское подданство, не замужем.

Проживает у матери, улица Буле, 8, 11-й округ; студентка.

Арестована сегодня около четырнадцати часов по месту жительства матери при следующих обстоятельствах.

Когда мы приступили к обыску в доме по указанному адресу, Луиза Якобсон вошла в свою квартиру, и мы заметили, что на ней нет отличительного знака, который положено носить евреям согласно немецкому предписанию.

Она заявила нам, что ушла сегодня из дома в восемь часов тридцать минут и отправилась на лекцию в лицей Генриха IV, улица Кловис.

В дальнейшем соседи упомянутой молодой особы сообщили нам, что эта молодая особа часто выходит из дома без отличительного знака.

Луиза Якобсон не числится в архивах нашего управления, равно как и в картотеке правонарушителей».

«17 мая 1944. Вчера, в 22 часа 45 минут, двое полицейских 18-го округа, совершая обход, арестовали Барманна Жюля, еврея, французского подданного, род. 25 марта 1925 в 10-м округе Парижа, проживающего по адресу: ул. Рюисо, 40-бис (18-й округ). Желтой звезды не носил, при задержании пытался бежать. Полицейские трижды стреляли ему вслед, однако не ранили, после чего задержали на 9-м этаже дома 12 по улице Шарль-Нодье (18-й округ), где он пытался скрыться».

Но ведь, если верить «служебной записке для мадемуазель Соломон», Дора Брюдер была передана с рук на руки матери. Носила она звезду или нет мать-то наверняка носила к тому времени уже неделю, — это означает, что для полицейских участка Клиньянкур в тот день не было принципиальной разницы между Дорой и любым другим беглым подростком. Если только не от самих полицейских исходит «служебная записка для мадемуазель Соломон».

Мне не удалось найти никаких следов этой мадемуазель Соломон. Жива ли она? Судя по всему, она работала во ВСЕФе, организации, возглавляемой именитыми французами еврейского происхождения, которая при оккупации объединяла благотворительные учреждения, оказывавшие помощь еврейским общинам. Всеобщий союз евреев Франция в самом деле помог большому количеству евреев, но, к сожалению, сыграл двойственную роль, так как инициаторами его создания были немецкие власти и правительство Виши: немцы полагали, что такая организация под их контролем облегчит им работу, — как «Юденраты»,[6] созданные ими в городах Польши.

Именитые евреи и сотрудники ВСЕФа носили при себе так называемую «легитимационную карточку», ограждавшую их от облав и арестов. Но эта льгота на поверку оказалась фикцией. Очень скоро, начиная с 1943 года, сотни руководителей и служащих ВСЕФа были арестованы и депортированы. Я нашел в списках некую Алису Соломон, работавшую в свободной зоне. Но не думаю, что это та мадемуазель Соломон, которой адресована записка по поводу Доры.

Но кто написал эту записку? Должно быть, какой-нибудь служащий ВСЕФа. Из этого можно заключить, что во ВСЕФе к тому времени знали о существовании Доры Брюдер и ее родителей. Возможно, Сесиль Брюдер, мать Доры, доведенная до крайности, обратилась в эту организацию, как делали многие евреи, едва сводившие концы с концами, которым не на кого было больше надеяться. Для нее это был еще и единственный способ узнать хоть что-нибудь о муже, с марта находившемся в лагере Дранси, и передать ему посылку. И еще она, должно быть, думала, что с помощью ВСЕФа ей удастся разыскать дочь.