Гертруда Стайн - Кровь на полу в столовой

Почти что сразу позвонили мне как мой.

Подумай хорошенько никакой угрозы что приедут или там уедут или какая разница с чем они будут дальше или на чей счет и что за что устроить.

Лиззи ты понимаешь.

Конечно понимает.

Конечно понимаешь.

Могла бы если б захотела но только ты все время хочешь чего-нибудь другого только не это только не это так точно.

Слушай что я тебе все время говорю.

Был загородный дом в который они приходили платить, ничего необычного просто аренду. Они конечно платили слугам за работу, бывало вдвое, и за все остальное что рыба и мясо и птица и грибы что нужно по возможности. Конечно же естественно платили. На случай что в гостинице нужны слова. И не было нужды поскольку несмотря на время, они привыкли принимать что связывают вместе не узы нежные которые меж ними но то что завсегда имеется в виду когда почем. И вся гостиница как есть бери ее за то что хочешь. И жить и уезжать и цену и на сцену. Да ничего не значит так. И правда и гладь и глядь и мать и понимать и кормить и размещать и кровать. Кровать всегда комфортна если сделали ее вот эдак.

А потом все остальное. Ну просто как иначе не бывает, должна же быть семья кто никого не потеряли и никого не досчитали и никого никого ну то есть никого. К этому времени они уже и не желали чтобы кекс хотелось кекса.

Ты правда понимаешь, Эдит и Лиззи вы правда понимаете. И можно как угодно миндальничать с медалью Мэри Мейбл.

Ах ты же видишь как помочь быть так или иначе. Помочь через помочь как можно мочь и помереть.

Конечно не вполне.

Александр.

Конечно не вполне.

Ты видишь как славно что семья никогда не втроем.

Шесть наверное не то.

Пусть будет восемь если девять мать. Пусть кто-нибудь про дальше что угодно.

И в этом где что толку.

Вот и весь сказ вам и касса и кость абрикоса. Прости проспи, провидь провей проведай, про них они не встретят третьих. Он каждую странную женщину внесет в свое прошлое потому что у каждой сад, слышишь меня потому что у каждой есть сад.

Каждая мерою мерит измеряя усталость.

Они и от него отринуть могут.

Его братьям не сказать никак чтоб удалился и молился потому что злился б если б не остался. Так он и.

Ты хоть что-нибудь поняла.

Как наши дела.

Ты помнишь. Свое впечатление есть. Не только то что здесь понавязали.

Спасибо тебе за весьма.

Никто не пропал после того как слуг поменяли.

А эти.

Элен была сирота, то есть от матери ее избавились а отца майора убило на войне.

Он ушел на войну чтобы его убили на войне потому что жена у него была сумасшедшая. Она вела себя странно, когда ходила в церковь. Она вела себя странно даже тогда, когда не ходила в церковь. Она играла на пианино и при этом набивала между клавишами цемент чтобы звука не было. Вот видишь цемент найти совсем несложно.

Я часто обращала внимание на то как несложно найти цемент где угодно потому что везде кругом камень так что повсюду если есть необходимый дом и инструменты вот тебе и цемент.

Итак от матери избавились а отца убило а девочка осталась сиротой.

Она уехала жить туда где был водопад.

Где-то в тех местах у кого-то были две красивые собаки которые большие. Одна была самец а другая самка, у них должны были родиться щенки, и их хозяйка, женщина, богатая и заботливая, всегда носила плотницкие брюки и плотницкие блузы и любила работать. Она говорила что когда щенки появятся на свет их будет девять и молока им будет нужно больше, чем есть у матери. Она говорила что мол всегда так. И потому говорила она нужно будет купить козу.

Трудно купить козу, не то чтобы козы так уж редко встречались, но вот попалась не попалась.

Ветеринара который умел спасать жизни, собачьи жизни, коровьи жизни, овечьи жизни, и даже козьи жизни вот только с лошадиными жизнями дело у него обстояло хуже потому что отец его и дед были ветеринарами, даже его сестра всегда знала что делать, попросили найти козу здоровую козу. Он нашел, козу купили и за нее заплатили, и никто никогда от этой козы избавляться не хотел. Такое часто случается.

Теперь ты понимаешь как все встало на свои места, одно к одному, чтобы кто-то умер. С ними жила англичанка, это все было во Франции, и все прочие были французы.

Чем больше видишь как оно в деревне тем меньше удивляешься тому что они запирают двери. Они то есть женщины в каком-то смысле да и все-таки если бы не то было бы лучше.

Есть много мест на свете где все замужем, даже в деревне, а которые и нет. Подумай-ка над этим, даже в деревне, а некоторые ничего подобного.

Англичанка не была. Она была не замужем. Француженки те либо уже были либо собирались, но эта англичанка не была никогда и даже и не собиралась.

Она ухаживала за садами и курами и теми девятью щенками когда они приехали и обходилась без козы, а потом она уехала на месяц в отпуск а потом она вернулась.

Тем временем ну собственно не тем временем потому что они всегда были знакомы сирота осталась жить у той дамы у которой девять щенков.

Никто не отвергает страха. Не только сами по себе но и во сне, ибо вода как будто пропасть в лунном свете и не шелохнется не может поскольку основания снам нет.

Англичанка вернулась. Она была очень веселая и повидалась со всеми своими подругами и у нее были планы насчет девяти щенков и оставшейся части сада.

А потом ее нашли собаки. Она положила шапочку с собой рядом и в голове у нее были две пули и она была мертвая.

Полиция не должна была переносить ее тело но перенесла, протестантский пастор не должен был ее хоронить но похоронил, потому что никому так и не сказали, что собственно такое с ней случилось.

Врач говорил что человек не может застрелиться дважды. Все врачи так говорили. А один офицер сказал что ничего подобного. На войне когда офицер хотел застрелиться он чаще всего стрелял себе в голову. И очень часто действительно получалось так что он всего лишь вгонял пулю себе под скальп а потом стрелял еще раз следом.

Но она-то была мертва, и ее семья а у нее была семья в Англии была недовольна они были вполне довольны что она умерла ну да конечно же довольны в этом смысле. А характер у той дамы у которой было девять щенков она их всех оставила совсем переменился и так переменившимся с тех пор и остался. А сирота вышла замуж за офицера.

И до сих пор все вокруг обо всем этом говорят хотя гораздо меньше чем бывало. Вместо англичанки теперь приезжает одна американка, и она пока живая.

Гостиница в деревне не одно и тоже, что гостиница в городе, если только не в маленьком городке. Все они отправились на похороны.

Они подошли к телу, они поцеловали крест, они побрызгали кропилом, и они прошли совсем рядом с тем местом, где их стояло пятеро, может больше. И ничего страшного.

Они решили что очень похоже, что она умерла. Она упала на пол, цементный во внутреннем дворике, и сломала спину, но не умерла, и почему не поняла. А через пять дней ее не стало.

Понимаешь что я имею в виду.

В гостинице один на кухне, а другой по хозяйству. Выходит, муж и жена.

В гостинице один на кухне, а другой по хозяйству. Выходит, муж и жена.

Каждый это знает. И каждому есть, чем заняться, вот никто никуда и не ходит. Он никуда не ходил, потому что мать у него тоже никуда не ходила, хотя отец совсем другое дело. Такой он был человек. Она его жена никуда не ходила, потому что она была одна единственная у него жена. Он говорил, другой ему не надо, даже если она бывала против и не права была. Он не говорил, что ему другой не надо, если бы она вдруг взяла и умерла.

Бог ты мой. Нас всех за живое взяло и проняло. Когда до нас дошло, что она умерла: Не то чтобы кто-то был против. Просто новость такая пришла. Она мертва.

Как она умерла. Пришла пора мне про это рассказать. Как она упала. И умерла. Но не сразу. А на пятый день. Хотя многие были и не против прислать цветы, на случай, если она вдруг уже умерла.

Как она могла умереть, если умирать не положено. В некоторых странах никто не может умереть, если мертвым быть не положено. А если такое случается в странах, где никто не умирает, если умирать не положено, то это просто стыд и срам, что если она мертвая, то она умерла.

В любой стране в каком-то смысле мертвым быть не положено, то есть умирать. А почему. Всякий знает, почему.

Послушай вот еще что.

Давным-давно, то есть еще до этой войны, давным-давно, хотя, по большому счету, не так уж чтобы очень давно, потому что ей не было еще и сорока, ну в общем некоторое время тому назад жил-был владелец гостиницы, который унаследовал гостиницу от своего отца, а тот в свою очередь от своего отца, и даже тот от отца же. Иными словами, если бы родился сын, а сыновей было трое, получились бы владельцы гостиницы в шести поколениях.