Алексей Слаповский - Пыльная зима (сборник)

Бородатый закрыл глаза, губы его дрожали. Волосы тихо затрещали, сворачиваясь, словно убегая от огня. Бородач дернулся – огонь достал до кожи.

– Вот так-то, – сказал Неделин.

Он ушел не спеша. Лишь тогда, когда, по его предположениям, у костра не могли слышать его шагов, пустился бежать и бежал долго, пока не выбился из сил, тогда упал, лежа открыл зубами бутылку с водой, выпил ее всю, судорожно двигая горлом. Напившись, встал. Оделся и пошел дальше, решив поесть потом, на рассвете. Впрочем, как ни странно, чувство голода исчезло.

Под утро он увидел множество лодок под навесом. Забравшись под одну из лодок, заснул; небо уже светлело сквозь щели в борту лодки.

Проснулся он от странного шума, вскочил, ударился головой, покрутил ею, не сразу сообразив, где он и что с ним. Выглянул. Шел дождь. Ливень.

Он всегда любил дождь. Стоял у окна и смотрел. Улица пуста, но все же изредка появляются люди, которые не имеют возможности переждать дождь. Вон женщина под зонтом спешит. Может, у нее заболел ребенок, она спешит за лекарством. Или она сама врач и торопится к больному. Или это неотложное свидание, последний шанс, он ждет ее ровно в три часа дня, значит надо прийти именно в три, пусть знает обязательность ее характера, ее верность. А вот пьяный поплелся, которому не страшны ни дождь, ни буря. А вон юноша и девушка стоят в подъезде, юноша шутя выталкивает девушку под дождь, она вскрикивает, смеется и обижается на шутника. В это время у Неделина возникало неизбежно то, что можно назвать чувством дождя. Это не уютное удовлетворение от того, что ты дома, в тепле и сухости, это не чувство открытия: природа, о которой ты давно забыл, вдруг напомнила о себе громом неба, и ты с радостью вспомнил о ней, подошел и посмотрел в окно: небо, деревья, тучи, струи дождя. Мир велик, жизнь прекрасна и т. п. Это – у Неделина – было чувством тревоги, желанием куда-то пойти, поспешить куда-то, где его встретят испуганными и веселыми криками, переоденут в сухое, усадят пить чай, скажут: «Спасибо, что ты пришел, мы так ждали!» Однажды он не выдержал этой тоски и засобирался, а время было неурочное, не вечернее, когда выход можно было объяснить необходимостью обязательной прогулки, и дождь был редкостный для Саратова – густо-ливневый, уже ручьи потоками потекли по улицам, уже радостная пацанва выскочила побегать по этим ручьям, не боясь теплого дождя, и на вопрос жены Неделин ответил: «Мне срочно нужно. Меня ждут». – «Кто?» – с усмешкой спросила она. – «Тебе какое дело?»

Он почти бежал по двору, зная, что она смотрит в окно. Но бежал и по улице, без ее наблюдения, – были ведь и другие люди, которые тоже глядели на него из окон, сочувствовали ему, сопереживали, задавались вопросом, куда спешит этот встревоженный человек, завидовали ему. А он стремился в никуда – и оказался на троллейбусной остановке. Подъехал троллейбус, двери открылись, пассажиры в освещенном сухом уютном салоне посмотрели на него, будто приглашая к себе просохнуть, согреться, поехать с ними, но Неделин остался на месте. Троллейбус не дождался, закрыл двери, уехал. Дождь перестал. Неделин вернулся домой вымокший до нитки, счастливый от сознания выполненного долга.

Он разделся и выбежал из-под навеса, бегал по берегу под дождем, ринулся в море, упал в теплую воду, долго плескался, плавал, потом вернулся под навес сел на лодку и стал есть колбасу с хлебом, запивая минеральной водой. Оглядел окрестности. Окрестности были пустынными, только метрах в двухстах высилось здание с буквами наверху: «Горный утес». Какой-нибудь профсоюзный санаторий.

Что ж, для отдыхающего вид у Неделина вполне подходящий.

Никто не обратил на него внимания, когда он вошел, когда прошелся по первому этажу здания, где были тренажерные комнаты, столовая, бильярдный зал, безалкогольный бар, в котором, однако, заговорщицки сидели несколько мужчин. Побродив, Неделин зашел в бильярдный зал, сел на скамью у стены и стал наблюдать за игрой.

Играли худенький молчаливый паренек и высокий дородный дядя, нервный, шумный. Паренек аккуратно вбивал шар за шаром, партнер ругался и обещал сейчас же догнать, но вместо этого все больше отставал. В заднем кармашке у него торчал бумажник. Кармашек был маленький, а бумажник – большой, высовывавшийся больше чем наполовину.

– Верняк идет! Верняк! – закричал дородный и встал к Неделину мощным задом, резко наклонился, бумажник выскользнул из кармашка и упал, звук его падения совместился со звуком удара кия по шару, и тут же – шара по шару, и тут же – досадливого крика:

– Опять, чтоб тебя!..

Неделин быстро подгреб бумажник ногой под скамью, не прямо под себя, а чуть в сторону. На лбу выступил пот. Как теперь наклониться, как подобрать и куда спрятать бумажник? А вдруг там только мелочь да какая-нибудь санаторно-курортная карта? Хоть бы несколько рублей…

Нащупав пяткой бумажник, Неделин отодвинул его в сторону двери и немного подвинулся сам. Так, незаметно перемещаясь, он оказался у самой двери. Пот на лбу высох, но руки подрагивали. Дождавшись, когда оба игрока окажутся к нему спиной, Неделин быстро нагнулся, схватил бумажник и сунул его в плавки. Посидел еще немного, встал и, зевая, вышел из зала. Не спеша прошел по длинному, очень длинному коридору, свернул за угол, сел в кресло возле журнального столика. Никого. Быстро выхватил бумажник, открыл, увидел какие-то документы и деньги, взял деньги, сунул их в плавки, а бумажник сунул под кипу газет.

Все. Пора сматываться из этого «Горного утеса». Только попить чего-нибудь. Он зашел в сумрачный бар, присел к стойке на высокий стул, сказал бармену:

– Попить чего-нибудь.

Бармен, кавказец, но прекрасно разбирающийся в тонкостях русского языка, дружелюбно переспросил:

– Попит или выпит? Э?

– Выпить, – сказал Неделин.

Бармен что-то сделал под стойкой, и перед Неделиным оказался граненый стакан с коричневатой жидкостью.

– Напиток! – сказал бармен. – Пят рублей.

Неделин достал из плавок пятерку, сунул бармену, отхлебнул напитка, сморщился: это оказался дрянной портвейн. Второй глоток дался уже легче, в голове приятно заволокло. Неделин допил стакан и хотел выйти, но в коридоре послышались смятенные голоса, топот ног. В бар вбежали паренек и владелец бумажника. Неделин посмотрел на них прямо и открыто.

– Проиграли? – спросил он владельца бумажника.

– Ты был сейчас в бильярдной?

– Да, а что?

Обворованный оглядел Неделина.

– В чем дело? – улыбаясь, спросил Неделин.

– А ну встань!

– Прашу бэз никаких бэзобразий! – предупредил бармен.

– Чудак… – Неделин встал. Деньги в плавках были незаметны, бумажник обязательно обнаружил бы себя.

– Ты ничего не видел? – спросил обворованный.

– Где?

– А может, в коридоре выронили? – подал голос паренек. – Или в бассейне?

– В бассейне? – повернулся к нему обворованный. – Ты вот что, Миша. Побудь с ним, чтобы никуда не уходил. А я пойду посмотрю.

– Ладно.

Паренек, стесняясь, сел в уголке и сделал вид, что не глядит на Неделина. Через пару минут Неделин пошел к выходу. Паренек поднялся.

– Вам нельзя, – сказал он.

– Чего нельзя? – улыбнулся Неделин.

– Подождите немного. Вы, конечно, ни при чем, но нужно подождать.

– Ничего не понимаю! – сказал Неделин. – Оставь меня в покое, мальчик!

Он шел по коридору к выходу из здания, а паренек поспевал следом и говорил:

– А вы в каком номере живете? А вы куда? Надо подождать, вы слышите? Вы куда?

– Купаться.

– Вам нельзя.

– Это почему же?

– Вам нельзя! – Паренек ухватил его за руку, когда Неделин уже открывал дверь. Неделин ударил его по руке, тот ойкнул.

– Отстань, щенок! – сказал Неделин. Ему жалко стало безусого паренька, глаза которого наполнились слезами боли и обиды. Но паренек не отставал, шел за ним по аллее, ведущей к морю.

– Вы промокнете, – говорил он. (Опять начал накрапывать дождь.)

Неделин шел берегом.

Неделин поднял камень.

– Убью же дурака.

– Вы отдайте деньги и идите, – сказал паренек. – Вас же все равно поймают. А я скажу, что нашел деньги в коридоре, и он успокоится. А так он заявит, и вас найдут.

Неделин кинул камень, промахнулся. Впрочем, он и не собирался попасть, он хотел лишь попугать.

Некоторое время шли молча, преследователь не отставал.

– Сейчас отойдем, – не оборачиваясь, сказал Неделин, – и я тебя пришибу. Иди домой, пацан. Иди, я сказал.

– Отдай деньги. Стой! Стой, говорю!

Неделин обернулся и увидел в руках паренька камень. Злобно вскрикнув, он бросился на него, тот опустил поднятую руку, но тут же опомнился, хотел защититься – и не успел. Неделин сшиб его на землю, вцепился, стал в бешенстве рвать на нем рубашку, тискать и мять его. Парень обхватил его руки, они стали кататься по гальке и скоро оказались в воде, волны небольшого прибоя то и дело накрывали их с головой, был момент, когда Неделин чуть не захлебнулся, в ярости насел на паренька, подмял под себя, держал его голову под водой. Отпустил.