Жорж Перек - Жизнь способ употребления

Мастер Винклер успевает в срок изготовить заказанные ему пятьсот пазлов, но умирает, так и не узнав о своей «победе» в этом странном соперничестве. Прожектер и проектировщик Бартлбут теряет зрение и умирает, так и не закончив разгадку очередной головоломки. Неистовая борьба, где не сразу понятно, кто кому бросает вызов, заканчивается неубедительной ничьей. Ничем завершается и проект художника Валена: он умирает, так и не нарисовав картину, которая вместила бы в себя весь дом и всех его обитателей. Впрочем, и сам дом готовится к смерти, поскольку в рамках плана по модернизации и облагораживанию территории грядет снос целого квартала. Конец романа-жизни утверждает эфемерность любого тотального проекта и — как бессилие любой утопии — невозможность подчинить хаос жесткой организационной структуре.

Кроме этой самой очевидной интерпретации у «Жизни…» существует множество других, которые могут (но не обязаны) соотноситься с различными читательскими стратегиями. Кроме обычного, традиционного пути — читать по порядку и с оглядкой на центральную канву и фигуру Бартлбута (демиурга, творца, безумца?) — есть и другие; например, чтение по отдельным историям или отдельным персонажам, выбранным по желанию или наугад. Подобный подход в корне меняет роль и статус читателя, его восприятие произведения и само воспринимаемое произведение. С этой точки зрения «Жизнь…» оказывается настоящим шедевром «потенциальной» литературы, неподражаемым образцом повествования с бесконечной разветвленностью и бездонной глубиной: «дом с расходящимися историями» есть не что иное, как «гипертекст», причем задолго до того, как появился сам термин. «Я мечтаю, — мечтал Перек, — чтобы читатели играли с книгой, чтобы они пользовались приложениями, чтобы они воссоздавали текст, чтобы они гуляли по разрозненным главам и историям, чтобы они увидели, как все персонажи так или иначе связываются и соотносятся с Бартлбутом, как все это сообщается, как выстраивается пазл»[38]. Сегодня мы можем представить себе электронную версию этого «романа романов», которая позволит прочесть и увидеть все сразу…

Книга для чтения взахлеб, книга для игры, книга для удовольствия, книга для самообразования, книга для придумывания историй: «Жизнь способ употребления» — все это одновременно, но не только это. Каждое прочтение приносит очередной улов иногда незначительных, а иногда и существенных находок: однажды мы заметим, что мебель из гостиной Бартлбута позаимствована из описи наследства матери Рэймона Русселя; в другой раз удивимся, что перечень предметов, собранных для путешествия Бартлбута, соответствует описи сундука, найденного в одном из романов Жюля Верна, а то вдруг задумаемся о более чем странных названиях картин в списках Валена и Хюттинга или о не совсем обычных аннотациях в именном указателе…

Пазлы в романе можно разбирать и собирать бесконечно. Как рассматривать воду или облака. Но в отличие от пазлов Винклера, чьи уловки и западни приводят Бартлбута к отчаянию и слепоте, пазлы Перека — в невозможности их завершения и заключения — оттачивают взгляд читателя, подстегивают его любознательность и любопытство, даруют ему возможность неожиданных и радостных открытий.

Перек предлагает читателю больше, чем познание и удовольствие: тонкая ирония, пропитывающая всю ткань «Жизни…», не умаляет нежности по отношению к людям и вещам; мудрая отстраненность взгляда не мешает струиться мягкому и теплому свету; за терпеливостью и тщательностью описания раскрывается любовь ко всему, что можно выразить словами и — прежде всего — к самим словам.

И слова эти можно по-разному читать, а еще по-разному прочитывать и переосмыслять. В книге-жизни читатель имеет полное право замечать в необычном — заурядное, в обыденном — удивительное, в малом — большое, а в великом — мелкое; он может в раздробленности усматривать цельность, в единстве угадывать множество; он может искать и находить в самом строгом ограничении безграничную свободу.

Переводчик выражает искреннюю признательность коллегам и друзьям, помогавшим ему своими советами и замечаниями: Ирине Адельгейм, Сергею Афонину, Александру Богдановскому, Дени Даббади, Анастасии Дашевской, Вадиму Карманову, Елене Коловской, Александру Кислову, Виктору Лапицкому, Бернару Мане, Андрею Михайлову, Андрею Наследникову, Елене Носкиной, Владимиру Петрову, Сергею Подушкину, Анне Савицкой, Дмитрию Сильвестрову, Роману Эйвадису.

Переводчик выражает особую благодарность первой читательнице книги Анне Зиндер и редактору Ольге Абрамович.

Mise-en-abîme (mise en abyme) букв.: сталкивание в пропасть (фр.) — геральдический термин для обозначения изображения, в котором часть гербового поля воспроизводит все поле целиком — и так далее до бесконечности. Этот метод автор неоднократно упоминает при описании изображений, «уходящих в бесконечность», т. е. повторяющих — внутри себя — свои точные или несколько искаженные уменьшенные копии. Примеч. пер.

Сочетание слов comte (граф) + — entement + passe (перевозит) riche (богатая) S (-эс) дает в результате пословицу «contentement passe richesse» (счастье дороже денег). Примеч. пер.

Чокнутый (фр.) Примеч. пер.

Кинишко (фр.) Примеч. пер.

Игра слов на омонимии (neuf означает «новый» и «девять») приводит к тому, что выражение «старый из нового» или «старый с девяткой» разгадывается как «девяностолетний». Примеч. пер.

Игра слов на омофонии: lancette (ланцет) + laitue (латук) + rat (крыса) = l'An VII les tuera (год VII их убьет). Примеч. пер.

Полониус — 43-й потомок пары ручных хомяков, которых Реми Роршаш подарил Оливии вскоре после того, как с ней познакомился: в одном из мюзик-холлов Штутгарта они увидели номер с дрессированными животными и пришли в такой восторг от спортивных достижений хомяка Людовика, — с легкостью выступавшего как на кольцах, так и на перекладине, трапеции и брусьях, — что тут же захотели его купить. Дрессировщик Лёфевр не уступил им Людовика, но продал Гертруду и Сигизмунда — пару, которую обучил играть в домино. Так установилась и стала передаваться из поколения в поколение настоящая традиция, и всякий раз родители инстинктивно учили играть своих детей. К несчастью, прошлой зимой маленькую колонию почти полностью подкосила эпидемия: единственный выживший хомячок Полониус не мог играть в одиночку и, более того, наверняка бы умер, не имея возможности заниматься своим любимым хобби. Поэтому раз в неделю приходилось возить его в Медон к дрессировщику, который, выйдя на пенсию, продолжал держать маленьких ученых животных исключительно ради своего удовольствия. Авт.

На первый взгляд может показаться, что Соединенные Штаты оказались в списке дважды — Artesia и Orlando — вопреки решению строить двадцать четыре комплекса в двадцати четырех различных странах, но, как весьма справедливо заметил один из директоров «Marvel Houses», Orlando к Соединенным Штатам относится территориально, тогда как Disneyworld — это обособленный мир, в котором «Marvel Houses» и «International Hostellerie» просто обязаны иметь свое представительство. Авт.

Небесполезно напомнить, что прадед Франца Хюттинга по материнской линии, Йоханнес Мартенсен, был преподавателем французской литературы Копенгагенского университета и перевел на датский язык книгу Стендаля «Расин и Шекспир» (Копенгаген, изд. Гьоруп, 1860). Авт.

Цит. по: Cahiers Georges Perec. № 2.1988.

Перек Ж. Вещи. М., 1967 / Пер. Т. Ивановой.

Перек Ж. Человек, который спит. М., 2006 / Пер. В. Кислова.

OULIPO (OUvroir de LIttérature POtentielle) можно перевести дословно как «Цех (или Мастерская) Потенциальной Литературы», а можно попытаться раскрыть французскую аббревиатуру по-русски: Увеличение ЛИтературной ПОтенции. Ж. Перек числится в рядах УЛИПО и поныне, так как согласно уставу группы ее члены не делятся на ныне здравствующих и покойных.

Из выступления Р. Кено на семинаре по квантитативной лингвистике 29 января 1964 г. Цит. по: R. Queneau, Bâtons, chiffres el lettres, Gallimard, 1965, p. 521.

Отказ от использования одной или нескольких букв.

Текст, который может читаться справа налево и слева направо. Палиндром Ж. Перека «9691 edna d’nilu о, mû, acéré, pseg roeg», датируемый 1969 годом, может по праву считаться рекордным, так как в нем более пяти тысяч букв (см.: La littérature potentielle, Gallimard, 1973).