Анхель де Куатьэ - Вавилонская блудница

– Я думаю, надо все-таки понять, что там в этой Нининой книге, – предположил я.

– Анхель, нет никакой книги, – уверенно сказал Андрей. – Забудь.

– Как нет, откуда ты знаешь? – удивился я. – Свами сказал?

– Нет, не Свами, – Андрей отрицательно замотал головой. – Но разве это не очевидно? У нее какой-то другой план. Книга – это так, красивое прикрытие. Одно из многих в ее арсенале… Гаптен, кстати, а мы не можем попробовать наладить информационный канал через Нину? Очень бы хотелось знать, что у нее на самом деле в голове происходит.

– Уже пытались, – ответил Гаптен. – Безрезультатно. Попрошу, чтобы продолжили попытки. Вдруг смогут… И надо еще Данилу проинформировать, в какой компании он летит…

Гаптен ушел заниматься этими вопросами, а мы вернулись в центральный узел.

Мартин повел Нину к себе. Дома у него уютно, спокойно. Можно посидеть, поговорить. Вообще, он был очень доволен. Очень. Сегодня день удался. Рядом с ним шикарная женщина – красивая, яркая, умная, со вкусом. И, судя по всему, состоятельная. Нина сказала, что зарабатывает все сама, но, как говорится в таких случаях, «только на жизнь». Богатой наследнице престарелых родителей особенно беспокоится не о чем.

Мартин точно знает, что Нина на него запала. Если женщина на тебя запала, это ведь сразу видно. И еще понятно, что это нормальная женщина. Мартин знает это абсолютно определенно – он нравится именно нормальным женщинам. Это как диагностический признак. Если он женщине нравится, значит, это женщина, что надо. А если она ведет себя капризно, глупо, чего-то от него хочет, чем-то не довольна – у нее проблемы.

Да и Мартин много раз в этом убеждался: если женщина его игнорирует, значит, что-то с ней не так, проблемы у нее. Он – умный, талантливый, душевный, решительный. У него есть все, что нужно нормальной, хорошей женщине. Что еще может быть нужно? Поэтому, если он женщине не нравится, это плохо характеризует саму женщину. Только и всего. А бегать за ними – вообще глупо. Правильные сами прибегут.

И вот Нина. Она увидела его – и сразу в глазах огонь вспыхнул, страсть. Конечно, после Сэма-то… По сравнению с ним Мартин вообще – находка! Сэм поверхностный. Он не может глубоко смотреть, анализировать. А как актер – он техничный. Сыграет все что угодно, любую роль. Потому что не проникает в суть роли, пьесы. Не понимает, что играет, зачем играет. И вечная улыбка превосходства на лице… Мартин его не уважает.

Или вот, например, Раймонд. Он парень-то неплохой. Но хилый. Все женщины, которые у него были (по крайней мере, те, которых знал Мартин), им помыкали. Он перед ними вечно распластается и ползает на брюхе. Находит какую-то уникальность и восхищается. В какой угодно! И даже чем дурнее баба, тем большую уникальность он в ней находит. Впрочем, и не мудрено! Мудрено то, что он ею восхищается…

Мартин бы эдакую дурь из нее просто выбил. Женщина не должна мужиком помыкать.

Это просто глупость. Порядок должен быть во всем. И понятно, что мужчина в семье – главный. А весь этот феминизм… Мартин относится к нему с пренебрежением. Он и к черным так относится, и к гомосексуалистам, и к феминисткам. Он хороший, нормальный техасский парень. На таких Америка держится!

Но он еще и талантлив… Если он захочет, он любые деньги сможет зарабатывать. Только ему не надо, ему искусство важнее…

– Послушайте, а что здесь у вас происходит? – Гаптен застыл в изумлении на пороге центрального узла.

Мы с Андреем просматривали очередной блок данных, полученных через информационную матрицу.

– Да вот, – развел руками Андрей. – Слушаем рассуждения Мартина о жизни… Что-то вроде классического – «о времени и о себе».

– Да, – подхватил я. – Потрясающее сомнение, при отчаянном желании не показаться самому себе выскочкой. И все это у него в голове крутится, крутится! Остановился бы хоть на минуту!

– В общем, нельзя сказать, что мы тут увлекательно проводим время, – улыбнулся Андрей. – Но пока это все, что у нас есть. А как у тебя?

– Пытаемся понять, как до Нины добраться. Пока не получается, – ответил Гаптен, подсаживаясь к столу. – А я захожу к вам и смотрю – что такое?! Ерунда какая-то. А это, оказывается, Мартин рассуждает… Кстати, а с кем сейчас Нина?

– Да вот же она, с Мартином, – я удивился, что Гаптен не заметил ее на экране.

– Она, что, молчит?.. – не поверил Гаптен.

Действительно, Нина вела себя как-то странно. До сих пор активная, напряженная, даже агрессивная, теперь она казалась чуть ли не шелковой. Что с ней случилось?

– Но она же под всех всегда подстраивается, – пожал плечами Андрей. – Вы что, не заметили?

Мы с Гаптеном переглянулись.

– Ну правда, – Андрей выглядел обескураженным. – С Раймондом она трагична. Все навзрыд, все с истерикой, со слезами. Это все для Раймонда. С Сэмом Нина, наоборот, холодна – жесткая, агрессивная. Он сам, как Нарцисс, и она с ним – как Нарцисс. Даже с Клорис она была другой – такой восторженной барышней. А с Мартином молчит, сидит тихо. Мартину того только и надо.

– Постой, – прервал его Гаптен, – но ведь она постоянно говорила: «Я люблю себя! Я люблю себя!» Как это сочетается одно с другим?.. Я сейчас послушал тебя – действительно, она, как хамелеон, под всех подстраивается. Но это странно для человека, который любит себя… Разве нет?

– Это просто ее манипуляции, – вставил я. – И, конечно, она делает это в каких-то своих целях. Непонятно, правда, в каких, но понятно, что для себя. А раз так, то, конечно, она себя любит! Вне всякого сомнения. Я здесь не вижу никакого противоречия, Гаптен.

– Нет, Анхель, она себя не, любит, – возразил Андрей. – Она совсем себя не любит! Разве так любят?! Она вся напряжена. Страдает, мучается. Постоянно играет кого-то. И ведь совсем одна, совсем. Мне ее даже жалко. А вам нет?..

Нам с Гаптеном не было ее жалко. В себе я уверен, а то, что Гаптену не жалко, я понял по выражению его глаз. Но мы не стали уточнять свое отношение к Нине. Андрей и так все поймет. А сейчас лучше путь он сам говорит.

– Любить себя – это стремиться к счастью. Желать себе счастья. А для этого вокруг тебя должны быть люди, которые тоже счастливы. Тот, кто любит по-настоящему, как надо, окружает себя счастливыми людьми. И, главное, он делает их такими. А иначе – как? И теперь посмотрите на Нину… Нет, она себя не любит, совсем, – Андрей с грустью обвел глазами экран. – Вот что она со всеми ними делает? Зачем?.. За всей этой суматохой, мне кажется, мы не заметили главного. Это ей угрожает опасность. Ей!

Я был поражен. Слова Андрея подействовали на меня странным образом. Действительно, она же абсолютно несчастна. Все, что мы знаем о Нине, свидетельствует именно об этом. Но наш страх за Данилу настроил нас против нее. Наше нежелание делиться с ней своим другом застало нам глаза. И ведь она поступает так со всеми. Она ведет себя ужасно, и в результате ее никто не любит, ее ненавидят. И ей плохо от этого, ей ужасно плохо!

– Так ей влюбиться нужно… – прошептал я.

Гаптен посмотрел сначала на меня, потом на Андрея:

– Данила?..

– Я люблю тебя, Мартин, – шептала Нина и гладила его по волосам. – Я люблю тебя.

Мартину было приятно это слышать. Он становился пунцовым, чувствовал, что щеки его краснеют, и испытывал в связи с этим неловкость.

– У меня никогда не было такого любовника, – Нина прижималась к нему всем телом и чуть не плакала. – Ты меня чувствуешь. Ты делаешь это так… У меня нет слов… Я люблю тебя, Мартин!

Мартин, действительно, хороший любовник. Он считает, что секс – это искусство. И чтобы достичь успеха в этом искусстве, необходима особенная наблюдательность. Подсматривая за женщиной, за тем как она себя ведет, как говорит, как прикасается к своему телу, Мартин с точностью определяет, что именно нужно сделать, чтобы отправить ее на вершину блаженства.

– У меня странное желание, Мартин, – Нина поднимается над ним, закрывая свою обнаженную грудь простыней. – Я впервые захотела ребенка. Я подумала, как это, наверное, замечательно – иметь ребенка от тебя…

Мартин точно знает: если женщина хочет от тебя ребенка, значит, она тебя любит. И вообще, она нормальная женщина. Женщина должна думать о ребенке и о муже. Ей больше не нужно ни о чем думать. Лишнее. Мартину, кстати, тоже уже хочется детей. Он представляет себе, как он будет их воспитывать. Он научит их жить правильно. Они вырастут хорошими людьми. Такими, как Мартин.

– Мартин, почему ты молчишь? – на лице Нины испуг.

– А что мне тебе сказать, Нина? – удивляется Мартин. – Я тебя тоже люблю.

Странная тень пробегает по лицу Нины. Она поворачивается к окну, смотрит в темноту ночи и прислушивается к шуму дождя.