Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)

Девушка просто кивнула, не в состоянии произнести ни слова.

Однако, депрессия прошла. Чувство вины прекратилось без остатка. Олег и мама были очень рады этому. Тем более, Наталья приготовила вкусный ужин, что не случалось уже очень давно, пригласила родителей. На семейном торжестве молодая женщина не выпила ни капли, и во всеуслышание объявила, что взяла себя в руки.

Ровно через года Наташа и Олег стали родителями чудесного мальчика Никиты. Ребенок родился здоровеньким, был похож на отца. Младенец рос спокойным, рассудительным не по возрасту. Его мама наслаждалась материнством в полном объеме: ходила гулять в парки, часами прогуливалась по тенистым аллейкам, познакомилась с такими же молодыми мамами, читала книги по воспитанию детей.

Все было отлично!

Олег получал очень хорошую зарплату и когда Никите исполнилось три года, даже не встало вопроса, в какой садик его отдавать: государственный, или платную группу на пару-тройку часов. Тем более, Наталья выходить на работу не собиралась. Времени заниматься ребенком было, хоть отбавляй.

Малыш с удовольствием посещал группу развития. А его мать могла три часа посвятить себе. Наталья записалась в тренажерный зал, успевала на массаж, в солярий, привести себя в порядок у косметички. Выглядеть она стала просто шикарно.

Муж смотрел на женщину с обожанием. Случайно встреченные знакомые с легкой завистью. Наташе это нравилось.

Пока не встретилась Ирина.

- Привет, подруга! – окликнула та в магазине. – Смотришься на все сто!

- Спасибо! – женщина оценивающе взглянула на бывшую подругу, выглядела та не важно. – Как твои дела?

- Ничего… В смысле, ничего хорошего… Игорь болен.

- Чем? – Наташа спросила больше для приличия.

- ВИЧ… Слышала о таком? – с сарказмом ответила Иринка. – Вы расстались, он попробовал наркотики. Его компания достала. Тащу их на себе, как ломовая лошадь.

Женщины вышли из магазина. Наташа была в шоке от услышанного и потому молчала. В голове крутились мысли, что эту грязь она могла принесли в семью. Почему? Когда? В ТОТ момент встречи, Наталья не заметила признаки наркомании в Игоре. Но Ирина же не могла знать об их случайной встрече… Значит, уже тогда…

Бывшая подруга говорила что-то, а Наташа только кивала, но ничего не слышала на самом деле. Опять наказание обрушилось на нее! Что за кара Божья следует за ней по пятам!

Сразу же после расставания с Ириной женщина пошла в платную клинику и сдала необходимые анализы, мало ли что, вдруг что-то проявилось через несколько лет. Десять дней ожидания тянулись, как годы. Сынишка и муж не понимали перемены в настроении Натальи. Она была постоянно погружена в себя, сторонилась всех. Мать опять пришла читать лекции, но дочка грубо осекла ее.

Спида у Наташи не оказалось. Резкое облегчение. А потом желание увидеть Игоря. Ведь ему же недолго осталось?...

У женщины было три часа, когда она отвела Никиту в садик. Вполне достаточно для кратковременного визита.

Дверь открыла Ирина. Нечесаная, в замызганном халате и тапках на босу ногу. Бывшая подруга молча пригласила войти. Наташа почувствовала исходивший от нее запах перегара.

В квартире было грязно. Половина вещей куда-то исчезла.

- А где Игорь?

- Нигде, - Ирина развела руками, покачнулась и вцепилась в пришедшую. – Подох, наконец. Вчера похоронили. Видишь, поминаю. Будешь? – она прошла на кухню, налила водку в чашку и протянула Наталье.

- Не буду. Я пойду.

- А что заходила-то? – удивилась Ирина.

- Не знаю.

- Постой, - остановила женщина ее в дверях. – Там Игорь тебе письмо оставил.

Наташа открыла запечатанный конверт прямо в подъезде.

«Привет, сука! Ненавижу тебя! Ты всю жизнь мне испортила! Будь проклята!»

Смятая бумага полетела в мусорку. Но слова жгли душу, Наташа чувствовала, что чувство облегчения сменилось еще более страшной депрессией, что ей так плохо. Что она – никчемное, жалкое существо! Что все, кто ее любят – страдают о ее недоразвитых чувств!

- Мама! – позвонила Наташа по сотовому. – Тут у меня появились планы. Ты не можешь забрать Никиту к себе до завтра? У Олега ключи, он придет часов в двенадцать ночи. Ужин у меня готов… Да, пока! – и уже перед самым отбоем добавила: - Я люблю тебя, мамочка!

Олег пришел с работы немного пораньше. В квартире было тихо. Никитка, конечно, мог уже спать, но Наташа всегда его встречала. Мужчина заглянул в комнату, на кухню – никого. На столе лежала записка.

« Олег! Я очень виновата перед тобой, перед Никитой, перед мамой. Я не та, за кого вы все меня считали! Так больше нельзя! Прости!... Наташа».

Женщина висела на трубе в туалете…

Квартиру продали за бесценок, очень быстро.

Забрали из садика документы Никиты.

В другом районе города их никто не знал…

Квартира 9. Из паутины.

Мир Павлика состоял из родителей и квартиры. Остальное он выпускал из своего сознания напрочь. Все, что ему было нужно – можно было найти в стенах двух комнат, кухни, коридора и санузла. Все, кто ему был нужен – почти каждый день были рядом: когда вечером, после работы, когда вообще весь день. Остальное для жизни нужно ли?

Разумеется, Павлик осознавал, что существует что-то еще: другие люди, предметы, события. Но это все проходило мимо его сознания вот уже почти двенадцать лет. До трех лет мальчик развивался, как и полагается малышу. Потом за три месяца освоил два языка: итальянский и французский, научился читать, печатать на компьютере, освоил некоторые математические правила. Ни родители, ни врачи не смогли объяснить этого феномена. Видимо, организм перетрудился от такого странного рывка в развитии: Павлик замолчал, когда его выводили на улицу – начинал громко орать (да, не плакать, а именно истошно вопить), такая же реакция была и на присутствие дома других людей, кроме мамы и папы. Походы по клиникам стали адом. Чтобы провести нормальное медицинское исследование – не могло быть и речи: это грозило нервным истощением всех присутствующих. В конце концов, родители приняли решение: отныне воспитанием занимались только они, лечились тоже самостоятельно, благо мама по первому образованию была педиатр. Гуляли дома, при открытых форточках. Это, наверное, не было нормальным, но что делать?

Маленький Павлуша хорошо воспринял нововведения. Разговаривать не начал, но в пять лет довольно сносно освоил программу первого класса. Простудными заболеваниями болел, только если родители приносили вирус. Однако, когда пришла бабушка, закрылся в ванной и не выходил, пока она не ушла. Невропатологи поставили мальчику диагноз «аутизм под вопросом», дали рекомендации по дальнейшему лечению и обучению.

Мама вышла на работу, когда поняла, что Павлика вполне можно оставить одного дома, и когда он стал учиться самостоятельно, по компьютеру, порой решая такие задачки, которые родителям были совсем не по силам. Павлику было в тот момент почти восемь.

С тех пор его распорядок мало менялся из года в год. Подъем в восемь, водные процедуры, завтрак, который оставляла на столе мама, потом занятия по компу часов до трех, далее обед, который Павлик или разогревал, или готовил самостоятельно. До пяти мальчик наблюдал за происходящим на улице, стоя одетым перед окном с раскрытой форточкой. Потом опять компьютер. В семь приходили родители. Совместный ужин, как неизменный ритуал. С восьми до десяти Павлик смотрел телевизор, сидя с отцом на диване, потом поднимался, принимал душ и ложился спать. Все это молча. Не высказывая своего мнения, не показывая неудовольствия или удовольствия. Вообще не показывая ничего.

Павлик слышал, как порой родители ссорятся по его поводу. Отец был за какие-то более прогрессивные методы, считал, что мальчика пора выводить на улицу. Мама была сторонницей классики: привычный уклад – самое лучшее, что можно дать их сыну.

Его мнение было не известно. Дневников он не вел. В диспутах участий не принимал. Было совершенно не понятно, как он относится к окружающему, для чего ему посиделки перед «голубым экраном», стояние перед окошком в течение почти двух часов? Это все было привычным… Такую же «привычность», наверное, ощущает паук, сидя в паутине. Пауком руководит природа, инстинкт. Он плетет свою сеть с одним узором. Говорят, он разнится у каждого паука, как у человека отпечатки пальцев – идентификация…

Павлик тоже жил в своей привычной паутине. В инете были привычные задания и новости. По телевизору однотипные сериалы. Даже за окошком люди появлялись и уходили в одно и то же время (плюс – минус несколько минут). Мальчик точно знал, когда кто уходит и приходит, вычленял собачников и мамочек. Например, в соседнем доме жила девушка. В полпятого она закрывала свою форточку и выходила во двор, выгуливала кошку. В четыре часа старая «леди» из соседнего подъезда начинала променад по магазинам. В четыре тридцать семь (именно так) толстяк заводил свою машину, сидел в ней минут десять, а потом уезжал… Жизнь других людей тоже складывалась из привычек и размеренности…