Мартин Сутер - Темная сторона Луны

У Урса Бланка едва не вырвалось: «Меня не удивляет, что ты, болван, повторяешь сто раз слышанное в этих залах так, словно это родилось в твоей паршивой башке». Но сдержался. И все-таки в его ответе прозвучала язвительная нотка:

— Да и в архитектуре со времен Гропиуса и Миса ван дер Роэ[6] тоже мало что появилось.

Несколько смутившись, они уставились на носки его туфель. Вмешалась Эвелин:

— Где тебя носило?

Выйдя из леса, Урс Бланк как смог протер свои туфли горстью листвы. Он еще в трамвае обратил внимание, что лесная грязь подсохла и стала светлее, но махнул на это рукой. Даже не стал вынимать застрявшие в брючных манжетах буковые листья.

— В лесу, — коротко ответил он.

— Вот это правильно, — произнес Хальтер. — Хотите понять архитектуру, скажу я вам, идите в лес.

— Дерьмо, — пробурчал себе под нос Бланк.

— Оскорбляй собственных клиентов, — бранила его Эвелин, когда вернулась домой.

Урс Бланк сидел в гостиной, лаская в руке бокал с арманьяком, и слушал Мендельсона. Он все еще был в обуви, запачканной глиной.

— Да они все равно ничего не поняли. Вот что меня развеселило.

— Зато я поняла. Ты тем самым меня оскорбил.

— Я этого не хотел. Извини.

Эвелин вышла из комнаты. До него донеслись ее шаги по паркету длинного коридора, потом звук отворяющейся двери в гардеробную. В тот момент, когда она снова появилась в гостиной, Урс боролся с искушением плеснуть себе еще глоточек. Эвелин успела смыть косметику и была одета в шоколадного цвета кимоно. Ее черные волосы, собранные в пучок, блестели от вечернего крема. Так она выглядела всякий раз, когда собиралась провести ночь в собственной спальне.

— Я же не возникаю, когда ты говоришь с клиентами, и не обзываю их дерьмом.

— Я всегда рад услышать твое мнение.

Эвелин взглянула на Урса, прищурив глаза. Она уже сняла контактные линзы.

— У тебя что-то не ладится?

Урс Бланк пожал плечами:

— С каждым время от времени случается какая-нибудь хрень.

Эвелин склонилась над ним и потрепала по щеке. От нее пахло дорогим кремом. Он ее поцеловал. Эвелин показала на бокал:

— От этого лучше не станет. Надеюсь, ты понимаешь?

Подождав, когда она удалится, Урс плеснул себе еще глоток.

Из двенадцати динамиков, которыми был оборудован закрытый бассейн, звучали голоса девственного леса. Единственным источником света в помещении пятидесятиметрового бассейна служили подводные лампы; Пиус Отт регулярно проплывал здесь свой километр. Он плыл почти бесшумно, равномерными, легкими рывками.

Бассейн располагался под домом, двумя уровнями ниже, и потому окон в помещении не было. На краю водоема стояли несколько шезлонгов и лежаков, а позади них — трофеи: гиппопотам, аллигатор, индийский водяной буйвол, рыба-молот и еще несколько существ, имевших отношение к воде.

В тот момент, когда Отт повернул назад, цифры светового индикатора на обрамлении бассейна показали 1000 м. Он продолжал плыть. Это занятие его успокаивало. Он все еще сердился на себя из-за того, что перезвонил Науеру. Втайне он надеялся, что тот привезет ему в придачу к рыси еще и шкуру Флури. Сообщение, что старый воображала по-прежнему выламывается, могло бы подождать и до завтра.

Он долго готовил удачный ход с «Элеганцей». Замысел с фирмой «Шарад» был всего лишь частью долгосрочной стратегии и сковывал средства, нужные ему в других делах. Правда, то был не первый случай, когда он по личным мотивам шел на неоправданный и нецелесообразный риск. И все же в этот раз он превысил установленный самому себе лимит. Даже по масштабам такого рискового инвестора, каким считал себя.

Конечно, риск в данном случае не грозил резким падением акций или пуще того — банкротством. На эти случаи он надежно подстраховался. Рисковал он тем, что, возможно, придется выйти из кое-каких предприятий. А выход из дела всегда был Пиусу Отту не по вкусу.

Поэтому избранная Флури тактика задержек постепенно начинала его нервировать. И то, что ему приходилось держаться в тени, не смея лично вмешаться в переговорный процесс, отнюдь не облегчало ситуации.

Цифры на индикаторе подскочили до отметки 1500 м. Отт подплыл к хромированной лестнице и выбрался из воды. Совершенно голый. Никакой эротики в этом не было. Эротика никогда не играла в его жизни какой-либо особой роли. Она и теперь ограничивалась редкими случайными встречами с женщинами, для которых не составляло проблемы на какое-то время позволить распоряжаться собой, получая взамен определенную денежную компенсацию. Не был он и приверженцем нудизма. Его нагота объяснялась одной-единственной причиной: в собственном бассейне он плавал так, как ему было удобно.

На следующее утро, залезая в свой черный «ягуар», Урс Бланк ощутил тяжесть над бровями. Только у въезда в подземный гараж конторы до него дошло, что это, должно быть, сказываются последствия третьей порции арманьяка. Что касается употребления спиртного, то он и здесь умел держать себя в руках. Последний раз похмелье мучило его чуть ли еще не прежде последней прогулки по лесу. В канцелярии поджидал Кристоф Гербер, его ассистент. Герберу едва перевалило за тридцать, и он год назад закончил работу над докторской диссертацией. Он был прилежен, прямодушен и не чурался никакой работы. Многими своими устремлениями он походил на Урса Бланка, когда тот примерно лет десять назад только начинал работать в конторе. Обычно Урс поощрял в Гербере эти черты. Но сегодня молодой ассистент действовал ему на нервы.

— Заседание с компаньонами перенесено на полчаса, у господина доктора фон Берга слушания в суде, — доложил Гербер. — И трижды звонила секретарша доктора Флури. Что-то очень срочное. Просила перезвонить, как только вы появитесь в конторе.

— Чего же теперь хочет это дерьмо?

Гербер испуганно уставился на Бланка.

— Вам еще не приходилось обзывать клиента дерьмом?

Гербер покачал головой:

— А вам приходилось?

— Только собираюсь.

Вошла телефонистка с факсом от Флури. Он предлагал измененный, в соответствии со своими соображениями, текст заявления для прессы.

— Меня попросили положить факс вам на стол и соединить вас с Флури.

— Ни в коем случае.

— Но что я ему скажу?

— Пусть идет ко всем чертям.

Телефонистка рассмеялась:

— Я послала бы его с большой охотой.

— Не стесняйтесь.

Когда она удалилась, Гербер с опаской поинтересовался:

— А что, если она так и сделает?

— Получит прибавку к зарплате.

Всем компаньонам Бланка было около шестидесяти. Свою главную задачу они видели в поддержании полезных контактов и расширении клиентской сети.

Доктор Гайгер сосредоточился на связях с военными. Некогда он, состоя на службе в военной юстиции, получил высокий командный чин милиционной армии.[7]

Доктор Миндер курировал клиентов из академической среды. Долгие годы он был приват-доцентом в Высшей школе торговли.

Доктор фон Берг заботился об остальных. Он играл в гольф.

Заседание компаньонов проводилось не столько с целью прояснения незаконченных дел, сколько для детального согласования действий по привлечению новых клиентов. Характерной особенностью их клиентской сети было то, что дела лиц, пользовавшихся их услугами, пересекались во многих местах. Естественно, эти еженедельные встречи весьма подходили для того, чтобы обмениваться сплетнями, теневой информацией и случайно подслушанными секретами.

— Ты можешь подтвердить, что именно Отт предоставляет средства «Шарад» на поглощение «Элеганцы»? — Вопрос Урса Бланка был адресован Гайгеру, который имел дружеские отношения с аудитором, участвующим в заседаниях правления фирмы «Шарад».

— Поклясться не могу, — ответил Гайгер.

Бланк окинул взглядом присутствовавших.

— Кто-нибудь может объяснить, зачем ему это?

Миндер откликнулся:

— Он хочет заполучить «Элеганцу» в качестве приданого. «Шарад» не рассчитала своих сил. Через год он заполучит ее без всякого труда. Не позднее чем через два — перепродаст «Юниверсал текстайл».

— Не считая того, — вклинился фон Берг, — что Пиус Отт ненавидит старика Флури.

— Можно посочувствовать бедолаге, — пробурчал Урс Бланк.

Бланк договорился пообедать с Альфредом Венгером. Среда была их jour fixe.[8] С Альфредом они дружили еще со школы, с ним одним все эти годы Бланк поддерживал связь. Они вместе учились в гимназии и университете и, несмотря на то что их интересы сильно расходились — а возможно, как раз благодаря этому, — в годы учебы встречались регулярно. Их дружба выдержала даже такое испытание, как увлечение Альфреда психиатрией и явное предпочтение, отдаваемое Урсом экономике, — каждый из них считал область занятий, избранную другим, абсолютно бесполезной. И поскольку они учились не за границей, то старались встречаться в один и тот же условленный день. Единственное, что менялось по мере их растущих успехов на избранном поприще, так это категория ресторанов. Уже несколько лет они встречались в «Золотом», как называли «Золотого льва» завсегдатаи.