Айдар Павлов - Гроб своими руками

Ексакустодиан Измайлов вел типичное существование гения, без остатка отданного своему творению. Люди, не посвященные в тайну строительства гроба, не понимали Ексакустодиана совершенно. Посвященные, если и понимали, то очень не много, тем не менее, регулярно посещали его занятия и тайно побаивались учителя. Да, Ексакустодиан редко принимал участие в пустопорожних беседах, они его раздражали. В одном случае он даже убил ученика, который пытался всей своей посредственностью уподобиться Шарлю Бодлеру и Франсуа Вийону, не испытав на собственной шкуре ни духовного, ни физического опыта их жизни (работа над гробом этого ученика, разумеется, не интересовала). Быстро раскусив прохвоста, Ексакустодиан приложил к его дурной башке добрых полторы сотни палок и дал, наконец, приобщаться к тайнам великих стихотворцев. Словом, основателя и вдохновителя Вольного общества назвать положительным героем в плоском смысле, ну, никак нельзя.

И все-таки, я его любил. И продолжаю любить. Что нас связывало? Меня, дремучего старца, и его, невесть откуда свалившегося в практичный омут современности романтика? Удивительно, но когда я задаю себе этот вопрос, то нахожу лишь один ответ: ничего. На нас с Ексакустодианом часто показывали пальцем. Противоположность характеров и жизненного опыта бросалась в глаза. Действительно, если моя жизнь течет ровно, красиво, подобно широкой, могучей реке, то его существование сопоставимо, разве что, со струёй огня, выпушенного из одноразового огнемета.

Не утаю грешка, я люблю и погулять, и покутить с прекрасным полом - спиртное, женское, сладкое, сладострастное составляют основу моих житейских впечатлений, смысл бытия как такового. У Ексакустодиана был совсем иной смысл. "Свободный плотник - говорил он – должен жить как монах: здесь - ничего, там - все". Бесчисленные оргии, в которых мне посчастливилось принимать участие, вечеринки, белые ночи приводили его в ярость.

Такой показательный пример. Во время очередной вакханалии, где мы с друзьями и подружками производили страшный шум, приблизительно в четвертом часу ночи, в самый разгар пьянки, к нам внезапно вошел Ексакустодиан и молча опустился за общий стол. Мы все еще по инерции продолжали гудеть, петь, бесчинствовать, и тут он вдруг как-то тихо, но выразительно спросил: "Так ли бывает после смерти?" Заметив, наконец, Ексакустодиана, слегка протрезвев, мы вникли в его лаконичный вопрос и устыдились. Мой друг сразу же поднялся и вышел. В пору было бы продолжать оргию, но что-то нас остановило. Не хотелось уже ни пить, ни есть, ни трахаться. В подавленном состоянии мы разошлись по домам, думая лишь о том, что рано или поздно придется сыграть в ящик.

Ексакустодиан сыграл в свой великолепный ящик в расцвете сил, полный идей, проектов, которые не успел осуществить и которых у него с каждым днем прибавлялось. Его путь оборвался столь же стремительно и парадоксально, сколь начался: Ексакустодиана Измайлова однажды нашли возле прекрасного, благоукрашенного гроба без признаков жизни. Творение его рук было идеально собрано, плотно укомплектовано и сверкало на солнце, излучая хлопья солнечных бликов. Этот строгий архитектурный памятник гармонично сочетал в себе стили всех эпох: средневековья, барокко, классицизма и современности. Очарованные прохожие в восторге спрашивали: «Что это? Разве такое делается руками?»

- Да! - отвечаем мы – делается!

Вечная тебе память, Ексакустодиан.

Вскрытие показало: в желудке Ексакустодиана Измайлова не было ни крошки в течение трех последних месяцев.

Иосиф Пенкин.

Кем-то было установлено, что длинна трупа должна быть чуть меньше длинны гроба. Этот предрассудок до сих пор культивируется фирмами по оказанию обрядовых услуг, несмотря на то, что в таком заурядном гробе, кроме заурядного покойника, еле умещаются костюмчик, трусики, носки, майка, галстук, сорочка и пишущая авторучка. Близоруким и дальнозорким покойникам часто удается захватить очки, но это скорее подчеркивает, чем оттеняет, их плачевное состояние. Короче, обыкновенный гроб как бы исполняет роль насмешника над усопшим, обнажает его истинную сущность: без денег ты вышел из утробы матери - говорит он - без денег ляжешь в землю. Конечно, состоятельные покойники могут загодя прописать в завещании, чтобы им туго набили карманы последнего костюма сто долларовыми банкнотами, однако далеко не факт, что доллар не упадет в цене, как падает рубль, и что через десять лет костюм покойного не будет стоить дороже расфасованных в нем денежных знаков.

В целях качественного улучшения благосостояния умирающих граждан Вольное общество свободных плотников наладило выпуск гробов с неограниченной длиной, благоприятной высотой и шириной, в два раза превосходящей высоту (согласитесь, в прямоугольнике, состоящем из двух равных квадратов, лежать веселее и занятнее, чем просто в квадрате или, скажем, треугольнике).

Приведу два типичных примера.

Пример 1. «Симпатичная, общительная девушка (телец, бык), создаст уютный гробик себе и своему мужу (без в/п, жилищных и материальных проблем). О себе: люблю комфорт, сладости, немецкие автомобили и японскую электронику. Ценю: понимание, заботу, целеустремленность. Волосы темно-русые, глаза серые. Рост 157. Вес 88 кг».

К сожалению, девушка не указала габаритов состоятельного мужа. Поэтому мы можем вычислить лишь размеры ее собственного гроба:

Высота Н = квадратный корень из 3,33:2х1,67= 1 метр.

Ширина В = 2 метра.

Длинна L – согласно возможностям состоятельного мужа и его желанию инвестировать в гроб симпатичной общительной девушки.

Пример 2. Я нескладный замкнутый казел (они так и говорят: к-а-зел). Еще они говорят, что я лох, поскольку не могу делать деньги, и урод, поскольку я не такой, как они. Меня никогда не любили и не полюбят. Трижды пытался покончить с собой, но, как видите, без успеха. Недавно они мне рассказали о существовании вашего общества. Меня давно интересуют размеры моего гроба. Вот мои параметры: 212х65. С уважением, Сергей.

Дорогой Сергей! Вот размеры твоего гроба:

Высота Н = квадратный корень из 3,33:2х2,12 = 89 см.

Ширина В = 1 м. 78 см.

Длинна L, судя по записке, незначительна.

Теперь открываем произведение “Сатирикон” Петрония, читаем:

"Я очень прошу тебя - пишет Гай Петроний Арбитр, - изобрази у ног моей статуи собачку мою, венки, сосуды с ароматами, чтобы я, по милости твоей, еще и после смерти пожил. Вообще же памятник будет по прямому фасаду - сто футов, а по боковому - двести. Я хочу, чтобы вокруг праха моего были всякого рода плодовые деревья, а так же обширный виноградник. Ибо большая ошибка украшать дома при жизни, а о тех домах, где нам жить дальше, не заботиться... И еще, поставь кого-нибудь из вольноотпущенников моих стражем у гробницы, чтобы к моему памятнику народ не бегал по нужде."

Внимательно изучая жизнь Петрония, мы обнаруживаем, что Гай ввел моду не только на шикарные гробы, но и на самоубийство в ванной, после чего римляне присвоили ему титул “Арбитра вкуса”. Стоило этому рафинированному интеллектуалу понять, что будущего не существует, он набрал в ванную воду, сел в нее и “отъехал”, как бы мы сказали, от текущих проблем к праотцам. С тех пор ванная становится одним из любимейших мест самоубийц.

У всех нас имеются те или иные проблемы, неразрешимые вопросы, болячки и сомнения. Если я - муха или баран, то мои проблемы вряд ли причиняют беспокойство, я жужу и блею, пока меня не прихлопнут. Но если я представляю из себя черт знает что: “великое”, “гениальное”, “из ряда вон выходящее”, - то однажды всё-таки придется взять в руки бритву, сесть в ванную и отъехать вслед за стариком Петронием туда, куда я сам не знаю. Потому что «будущее» действительно никогда не наступит. Не устраивает ванна - возьму ружье, нет ружья - элементарно повешусь на веревке. Каждый вольный плотник прошел путь Петрония.

Но ни один вольный плотник не рассчитывает сбежать от себя самого, поскольку знает, что это не реально: ни самоубийство, ни какая другая навязчивая идея, сколь бы страшной и надежной она ни казалась, не поможет. Что бы мы ни делали, мы постоянно возвращаемся к себе, замечали? Так вот, самоубийство делает это самым действенным способом, только и всего: мы остаемся без «будущего», уставившись широко открытыми глазами в самих себя. Для одних это кошмар, для других - великое блаженство, для третьих - так себе, ничего особенного, - как бы мы это ни называли, речь идет о свидании с Богом или подлинным я, в глаза которому мы всю жизнь боялись посмотреть и свидание с которым считали «величайшим грехом» (именно так именуют в народе само-убийство, полное и бесповоротное расставание с прогнившей «самостью»).