Венди Холден - Нелады со звездами

Вничью, подумала Грейс. «Мертвый мозг», последний роман Дженни, расходился феноменальными темпами. Грейс ежедневно имела счастье лицезреть в метро огненно-розовые рекламные плакаты, от которых горела сетчатка; призывная фраза «Спешите купить сводящий с ума бестселлер, действие которого разворачивается в сексуально-скальпельном мире нейрохирургии» прочно впечаталась в ее сознание. Однако она впервые услышала о том, что книга выдвинута на соискание самой громкой литературной награды, награды, которой каждый автор боится как огня, — ежегодной премии, присуждаемой журналом «Литературное обозрение» за самое ужасное описание постельной сцены в художественном произведении.

Вручаемая каждый год в баснословно шикарной обстановке, эта самая знаменитая из литературных премий неизменно вызывала дождь насмешливых газетных публикаций. Исходя из того, что известность и премии — это именно то, о чем мечтают все писатели, Грейс недоумевала, почему они всеми силами открещиваются от «Худшей постельной сцены».

У Дженкс больше, подумала она, пряча улыбку в вино, количество которого в ее бокале уменьшилось до угрожающего уровня. Оглянувшись в поисках официанта, Грейс обнаружила, что в этом она не одинока. Бет Оллардис, книжный обозреватель могущественного глянцевого журнала «Светило», беспомощно озиралась вокруг с пустым бокалом в руке.

Лоб Бристольз пересекли морщины раздражения. Замешкавшись на секунду, она снова выпустила дым из обеих ноздрей прямо в лицо Дженкс.

— Да, это просто замечательно, вы не находите? — просияла она, обнажив все свои зубы. — «Худшая постельная сцена» — это просто фантастическая честь. Я так рада, тем более в этом году, по слухам, премию снова будет вручать сам Мик Джаггер, и я с ним наконец познакомлюсь.

— Бет! — Грейс вздрогнула, услышав внезапный вопль Сэсси. — Сколько лет, сколько зим!

Снова ничья, подумала Грейс, увидев, как лицо Бет Оллардис затянулось рябью смятения. Сэсси и Дженни, отталкивая друг друга локтями, на всех парах устремились к ней.

— Мы с вами уже встречались, — агрессивно заметила Дженни, снова оскаливаясь. — Дженни Бристольз. «Ветрогон».

Теперь больше у Бристольз, подумала Грейс. Определенно, Дженни получила серьезное преимущество.

— И главный кандидат на премию «Худшая постельная сцена года», — елейным голосом добавила Сэсси.

Ничья. Грейс перевела взгляд на Бристольз, однако в выражении лица Дженни что-то было не так. В прошлый раз она не поддалась на эту провокацию; так почему же, недоумевала Грейс, Бристольз так завелась сейчас? Выпучив глаза, она широко раскрыла рот — не то кривая ухмылка, не то оскал агонии. Ее руки были напряжены, а кулаки судорожно сжаты.

Опустив взгляд ниже, Грейс увидела, как у самого пола стальной каблук-шпилька Дженкс, похожий на острый стилет, впился прямо в большой палец на ноге Бристольз. У нее на глазах стилет повернулся. Кажется, этот гейм за Дженкс, подумала Грейс, когда Дженни, отпихнув Сэсси, заковыляла прочь с лицом, искаженным болью и ненавистью. А также сет и весь матч, заключила она, когда по торжествующему лицу Сэсси маслом разлилось удовлетворение.

Внезапно кто-то похлопал ее сзади по плечу:

— Привет, Грейс.

— Генри! Черт побери, где ты пропадал?

Густые черные волосы Генри Муна, как всегда, торчали во все стороны. Под глазами темнели бурые мешки, а сверху нависали массивные брови толщиной с палец. В целом получался такой эффект, будто его органы зрения попытались спрятаться. Это впечатление лишь усилилось, когда Генри искривил рот в улыбке размером с дольку арбуза.

— Какой-то ты весь помятый, — постаралась как можно строже произнести Грейс.

Теоретически рассердиться на Генри — проще простого, но в реальности сделать это почти невозможно. Чего стоил один его вид — кожа Генри была натянута на высокий, широкоплечий каркас, будто холст на подрамник. Грейс никак не могла представить себе его одного, с рюкзаком за плечами, как он бродит по Гималаям в поисках потерянного легендарного племени, которое совершало ритуальные песнопения, сидя вокруг костра с камешками во рту. Однако Генри там был, результатом чего стала книга «Сосущие камни» — «Мечты, драма и дизентерия; последний из джентльменов-исследователей бросает вызов силам природы и себе самому», как написала Грейс в пресс-релизе. Она долго возражала против дизентерии, но Генри настоял на своем.

— С дизентерией звучит не так серьезно, — заявил он.

— Но ведь это же серьезная книга, — пробовала возразить Грейс. — А ты серьезный исследователь.

— Вовсе нет. То есть да, я исследователь. Но несерьезный.

А уж к рекламе своей книги, как убедилась Грейс, он относился еще менее серьезно, чем ко всему остальному. Она никак не могла заставить его смотреть на это иначе как на забавный казус в лучшем случае или мягкое издевательство в худшем. Даже когда организаторы литературного фестиваля в Сент-Меррионе, к которым Грейс обратилась в полной уверенности, что из ее затеи ничего не получится, выразили свой интерес и пригласили Генри рассказать о «Сосущих камни», он, похоже, не придал этому никакого значения. Более того, Генри отнесся к приглашению настолько рассеянно, что за несколько часов, прошедших до его волшебного появления, Грейс успела проникнуться уверенностью, что он напрочь забыл о фестивале.

— Где ты пропадал? — снова спросила она, отмечая, что Генри, схвативший бокал красного вина с подноса у проходившего мимо официанта, не просто устал, а прямо-таки разбит вдребезги. — Всю ночь напролет работал?

Ей было известно, что Генри никак не может начать работу над следующей книгой, однако терпеть не может нытье и потому никогда не рассказывает о своих проблемах.

— Ну, в своем роде ночь напролет, — признался Генри. Вино частично вернуло краску на его щеки. — В половине первого утра я хватанул в «Брик-Лейн» чего-то слишком острого. Пришлось заливать текилой, — упавшим голосом добавил он. — Проснулся только в одиннадцать, так что на поезд не успел. Пришлось ехать на следующем, но вот наконец я здесь, — с надеждой закончил он.

Трудно было не признать справедливость последнего замечания.

— Ладно, давай шевелиться, — сказала Грейс. — Я хочу, чтобы ты до конца приема успел переговорить с кучей журналистов. Пошли. — Она решительно взяла Генри под руку. — Вон там стоит главный редактор «Женского часа», а в углу — редактор литературного отдела «Санди таймс».

— А это обязательно? — простонал Генри.

Он уныло побрел следом за ней и тотчас же случайно наступил на ногу человеку, поглощенному беседой с Мелвином Брэггом.

— Ой! — вскрикнул Луи де Берньер.

После окончания приема Грейс направила Генри в близлежащую деревню, в ту единственную гостиницу, где еще оставалась пара свободных коек, — все остальные места были разобраны участниками и гостями фестиваля Сент-Меррион.

— Мимо церкви и направо до конца. Не заблудишься, гостиница называется «Айвенго».

— Очень литературное название, — усмехнулся Генри, поднимая брови и открывая мягкие карие глаза, красные после бессонной ночи.

— Я тебя жду в писательском шатре.

То обстоятельство, что писателям было официально отведено специальное место, стало для Грейс приятной неожиданностью. На ее памяти за писательский салон, как правило, сходил полутемный угол бара. Удобства, предоставленные организаторами фестиваля Сент-Меррион для участников — большая, просторная палатка, увешанная волшебными фонариками, устланная коврами и заставленная длинными мягкими диванами, придававшими ей восточный колорит, — явились настоящим откровением. Грейс поспешила туда, преисполненная решимости теперь, когда ее подопечный, в конце концов, соизволил появиться, хоть ненадолго окунуться в литературную атмосферу. А также отведать бесплатных сэндвичей и вина, которых в Юрте, как величалась эта палатка, по слухам, было в изобилии.

Вход в палатку загораживал незнакомый человек — высокий седовласый мужчина, судя по всему, писатель, который фотографировался на фоне арабской роскоши. В его внешности было что-то по-испански смуглое, утонченное и изящное; Грейс решила, что это какой-то очередной магический реалист с родины Габриэля Гарсии Маркеса. Она остановилась перед мужчиной, но он, слегка поклонившись, не двинулся с места. Увидев его вопросительную улыбку, Грейс догадалась, что он ждет, когда она протянет ему книгу для автографа. Она смущенно призналась, что на самом деле хочет только пройти в Юрту, и мужчина снисходительно отступил в сторону. Грейс пристыженно шагнула внутрь.

Если повезет, она встретит кого-нибудь знакомого. Только бы не Люсинду Макканн, которую, к счастью, нигде не видно. Зато взгляд Грейс сразу же привлекла группа женщин внушительных размеров во всем черном, без бюстгальтеров, с редкими седыми волосами, которые расположились на диванах, поджав босые небритые ноги под свои массивные зады. Они подозрительно оглядели Грейс с ног до головы. Одна из них, в футболке с лозунгом «Мужчины должны поставляться вместе с инструкцией по эксплуатации», закинула толстые голые икры на стоявший перед ней кофейный столик, заваленный журналами, всем своим видом показывая, что общество Грейс здесь нежелательно.