Юрий Артамонов - Ли Смолин. Возрожденное время: От кризиса в физике к будущему вселенной

*

    Тому, как мы думаем о времени, присущ парадокс. Мы воспринимаем себя как живущих во времени, однако часто представляем, что лучшие аспекты нашего мира и нас самих переступают его пределы. Что-либо на самом деле правильно, уверены мы, не потому, что это правильно сейчас, а потому, что это всегда было и всегда будет правильным. Что делает принцип морали абсолютным, так это то, что он сохраняется во все времена и для всех условий. Мы кажемся одержимыми прочно укоренившейся идеей, что если что-либо ценно, то оно существует вне времени. Мы тоскуем по 'вечной любви'. Мы говорим о 'правде' и 'справедливости' как о понятиях, не имеющих отношения ко времени. Чем бы мы ни восхищались и кого бы ни уважали - Бога, математические истины, законы природы - все это мы наделяем существованием, переступающим пределы времени. Мы действуем внутри времени, но судим наши действия по вневременным стандартам.

    В результате этого парадокса мы живем в состоянии отчуждения от того, что мы больше всего ценим. Это отчуждение влияет на каждое из наших стремлений. В науке эксперименты и их анализ ограничены временем, как и все наши

к оглавлению

наблюдения природы, однако, мы думаем, что мы получаем подтверждения независимости законов природы от времени. Парадокс также влияет на наши действия как индивидуумов, членов семьи и граждан, поскольку как мы понимаем зависимость от времени, так мы и думаем о будущем.

    В этой книге я надеюсь по-новому разрешить парадокс жизни во времени и веры в вечность. Я предположу, что время и его прохождение являются фундаментальными и реальными и что надежды на неизменность истин и уверенность в вечности сфер суть мифология.

    Принятие времени означает уверенность в том, что реальность состоит только из того, что реально в каждый момент времени. Это радикальная идея, в соответствии с ней отвергается любой вид вневременного существования или вечной истины - как в области науки, морали, математики, так и в области государственного правления. Все эти области должны быть переосмыслены в рамках их истинности внутри времени.

    Принятие времени также означает, что наши базовые представления о том, как работает вселенная на самом фундаментальном уровне, неполны. Когда на следующих страницах я утверждаю, что время реально, я на самом деле говорю следующее:

- Все, что реально в нашей вселенной, реально в момент времени, который суть один из последовательности моментов.   - Прошлое было реально, но больше реальным не является. Мы, однако, можем объяснить и проанализировать прошлое, поскольку мы находим в настоящем свидетельства прошлых процессов.   - Будущее еще не существует и, следовательно, открыто. Мы можем обоснованно делать некоторые предсказания, но мы не можем предсказать будущее полностью. В самом деле, будущее может производить истинно новые явления, истинно новые в том смысле, что нет знаний прошлого, которые могли бы помочь их предвидеть.   - Ничто не выходит за пределы времени, даже законы природы. Законы не являются вечными и вневременными. Как и все остальное, они являются характерной чертой настоящего, и они могут эволюционировать во времени.  

    По мере чтения этой книги мы увидим, что эти гипотезы приводят к новому направлению фундаментальной физики - тому, которое, как я утверждаю, является единственным путем преодоления современных головоломок теоретической физики и

к оглавлению

космологии. Имеются также выводы о том, как мы должны понимать наши собственные жизни и как мы должны обходиться с вызовами, стоящими перед человечеством.

    Чтобы объяснить, почему реальность времени влечет такие последствия как для науки, так и для вещей вне науки, я собираюсь противопоставить мышление в рамках времени с мышлением вне времени. Идея о том, что истина независима от времени и, тем или иным образом, лежит вне вселенной, столь распространена, что бразильский философ Роберто Мангабейра Унгер ссылается на нее как на 'вечную философию'. В этом заключалась сущность идеи Платона, выраженной в известном диалоге 'Менон' в форме притчи о мальчике-рабе и геометрии квадрата, в которой Сократ утверждал, что все открытия суть просто воспоминания.

    Мы думаем вне времени, воображая, что ответ на любой вопрос, о котором мы размышляем, лежит где-то там в некоторой вечной области вневременной истины. Состоит ли проблема в том, как быть лучшим родителем, супругом или гражданином, или какой может быть оптимальная организация общества, мы верим, что где-то там имеется нечто неизменно верное, и нам остается обнаружить это.

    Ученые думают в рамках времени, когда мы понимаем нашу задачу как изобретение новых идей для описания вновь открытых явлений и математических структур для их выражения. Если мы думаем вне времени, мы верим, что эти идеи так или иначе существовали до того, как мы их изобрели. Если мы думаем во времени, мы не видим оснований предполагать такое существование.

    Контраст между мышлением во времени и вне времени очевиден во многих областях человеческих мыслей и действий. Мы думаем вне времени, когда, находясь перед технологической или социальной проблемой, мы допускаем, что возможные подходы уже определены как набор абсолютных существующих заранее категорий. Любой, кто думает, что правильная теория экономики или политики была записана за столетие до настоящего, думает вне времени. Когда мы вместо этого видим цель политики в изобретении новых решений для новых проблем, которые появляются по мере эволюции общества, мы думаем в рамках времени. Мы также думаем во времени, когда мы понимаем, что прогресс в технологии, обществе и науке состоит в изобретении подлинно новых идей, стратегий и форм социальной организации - и верим в нашу способность делать такие изобретения.

    Когда мы беспрекословно принимаем структуры, обычаи и бюрократизм наших разнообразных сообществ и организаций, как если бы они имели

к оглавлению

абсолютные основания для существования, мы оказываемся в ловушке вне времени. Мы заново вводим время, когда осознаем, что каждая особенность человеческой организации является результатом истории, так что все, ее касающееся, может служить предметом обсуждения и объектом усовершенствования через изобретение новых способов делать вещи.

    Если мы верим, что задачей физики является открытие не зависящего от времени математического уравнения, которое охватывает каждый аспект вселенной, тогда мы верим, что правда о вселенной лежит вне вселенной. Это настолько привычная традиция мышления, что мы не способны увидеть ее абсурдность: Если вселенная это все, что существует, то как может что-то существовать вне нее, чтобы она описывалась с помощью этого чего-то? Но если мы принимаем реальность времени как очевидность, тогда не может быть математического уравнения, которое полностью охватывает каждый аспект мира, поскольку есть одно свойство реального мира, которым не обладает ни одно математическое уравнение, а именно, что речь всегда идет о некотором моменте.

    Дарвиновская эволюционная биология является прототипом мышления во времени, поскольку она, по сути, является осознанием, что развитие природных процессов во времени может приводить к созданию подлинно новых структур. Могут возникать даже новые законы, когда возникают структуры, к которым они применимы. Например, принципы полового отбора не могли бы возникнуть до возникновения полов. Эволюционная динамика не нуждается в бескрайних абстрактных пространствах, подобных всем возможным жизнеспособным животным, последовательностям ДНК, наборам белков или биологическим законам. Лучше, как предложил биолог-теоретик Стюарт А. Кауфман, думать об эволюционной динамике как об изучении во времени для биосферы того, что может произойти следующим: то есть 'соседней возможности'. То же самое применимо для эволюции технологий, экономик и обществ.

    Мышление во времени является не релятивизмом, а формой реляционализма - философии, которая утверждает, что самое верное описание чего-либо состоит в установлении его взаимосвязей с другими частями содержащей его системы. Истина может быть одновременно и ограниченной временем, и объективной, когда она касается объектов, которые существуют, будучи однажды созданными эволюцией или человеческим разумом.

    На персональном уровне думать во времени означает признавать неопределенность жизни как необходимую цену самой возможности быть живым. Бунтовать против шаткости жизни, отвергать неопределенность, не допускать риск,

к оглавлению

воображать, что жизнь может быть организована так, чтобы полностью исключить опасность, означает думать вне времени. Быть человеком означает жить в подвешенном состоянии между опасностью и благоприятной возможностью.