Гай Берт - Яма

— Темно, — простонала Фрэнки.

— Да что с ней такое? — взорвался Джефф. — Не могу больше этого выносить. Конечно, темно, безмозглая сука; света нет. Теперь до тебя дошло?

— Я на это не подписывалась, — вдруг выкрикнула Фрэнки. — И не я придумала сюда спускаться! Я никогда не говорила, что согласна на это. Я могла бы быть дома. Могла бы есть все, что захочу, вы понимаете? — Майк услышал, как Лиз встает на ноги. — Это не я придумала, — кричала Фрэнки. — Зачем вы позволили мне сделать это? — Ее голос сорвался на хриплый визг. Затем раздался резкий звук пощечины и звон разбитого стекла.

— Заткнись, — отрубила Лиз. — Успокойся и веди себя разумно. — Еще одна пощечина; теперь слышался только тихий плач Фрэнки.

— Ну и погром ты устроила, — с отвращением произнесла Лиз; щелкнул ее карманный фонарик, блеклым лучом высветив лица обитателей Ямы, застывшие в воздухе, как маски. — Ты разбила бутылку с водой, — добавила она презрительно. — Можешь гордиться своей маленькой выходкой.

Лицо Фрэнки было белым, не считая красного пятна от пощечины на скуле. Остальные в ужасе уставились на нее, на разбитое стекло и на растекающуюся лужицу воды.

— Никто не смеет меня бить... — начала Фрэнки, но прежде чем она успела произнести еще хоть слово, Лиз снова ее ударила; жесткий, плоский шлепок.

— А зря, — бросила она. — Теперь сядь.

Власть в ее голосе была абсолютна. Фрэнки замялась, посмотрела на нее, будто ожидала, что Лиз скажет что-то еще, а потом резко села. Майк изумленно уставился на Лиз, не понимая, что на нее нашло. Он никогда не видел, чтобы она так себя вела, так разговаривала. Неужели у нее сдают нервы?

— С меня хватит, — заявила Лиз. — С тех пор как начался этот кошмар, мне пришлось держать вас за руки, говорить, что делать, убирать хлам, который вы оставляли за собой, и уверять, что все будет в порядке. Меня уже тошнит от всего этого. — Она развернулась, подошла к бутылкам с водой и ногой сгребла осколки в мокрую кучу. — Вы похожи на избалованных детишек, — она презрительно скривилась. — Неужели вы совсем не умеете о себе заботиться?

Повисла тяжелая тишина.

— Все не так просто, — мягко возразил Майк. — Если ты не заметила, нас заперли. И не думаю, что мы сможем выбраться. Ведь Мартин не придет, правда?

Лиз даже на него не взглянула.

— Разумеется, Мартин нас не выпустит, — холодно проговорила она и вернулась к своему спальному мешку. По пути ее глаза на секунду встретились с глазами Майка; и в эту секунду он изумился еще сильнее: ведь она ему коротко подмигнула.

Вечером стало хуже. В пропитанном вонью мраке Майк осознавал, что все чаще ускользает из Ямы, блуждает в какой-то сказочной стране, где в конце концов наступал счастливый конец. Свет казался неотъемлемой частью жизни; существовать без него было намного хуже, чем он себе представлял.

Когда он более или менее приходил в себя, то гадал, чем занята Лиз. Ему было непонятно, что заставило ее сорваться; непонятны и некоторые сказанные ею вещи. Что же она задумала? Она подмигнула ему; это подсказка, ключ к происходящему; но он не мог расшифровать его.

— Темно, — послышался голос Фрэнки.

— Она обезумела, — буркнул Джефф. — С катушек сошла. Сиди тихо, Фрэнки, ладно?

— Она боится, — проговорила Алекс. — Все мы боимся.

— Я не хочу умирать, — заныла Фрэнки.

— Все обойдется, — утешила ее Алекс. — Все будет в порядке.

— Может, хватит уже притворяться? — вмешался Джефф.

Майку было не по себе: ведь он знал, что все, что он скажет, рано или поздно услышит Мартин. Может, в этом и кроется замысел Лиз? И если так, чем вызван ее внезапный и нехарактерный взрыв? Он решил, что, как бы то ни было, он должен знать; хотя бы для того, чтобы случайно не помешать ей. Тихо, очень медленно он начал двигаться туда, где, по его представлениям, должна была сидеть Лиз.

— Бесполезно твердить друг другу, что с нами ничего не случится, — продолжал Джефф. — Мы же знаем, что это неправда.

— Просто я не знаю, что еще можно сделать, — проговорила Алекс. — Может, стоит помолиться.

— Не смеши меня.

— Думай, что хочешь, — устало уронила она. — Ты не поможешь нам выбраться отсюда. И я не помогу. Мы ничего не можем сделать.

— Нас кто-нибудь выпустит, — уперлась Фрэнки.

Майк провел рукой по краю спального мешка Лиз. Потом осторожно продвинулся вперед и коснулся ее руки. Она не издала ни звука, но он почти сразу почувствовал, как она подалась к нему.

— Что происходит? — выдохнул он как можно тише.

Алекс с тоской произнесла:

— Жаль, что я не могу поговорить с родителями. Мне так много надо им сказать, на случай, если... если мы никогда больше не увидимся.

— Просто подыгрывай мне, — шепнула Лиз в ответ. — Кажется, это должно сработать.

— Моим родителям на все наплевать, — заявила Фрэнки, и Майк с удивлением расслышал в ее голосе отзвук прежней решимости. — Если бы им было не все равно, они бы нашли нас и освободили. Но им обоим до лампочки.

— Но они же не знают, где мы. — Алекс всхлипнула. — И никто не знает. Может... может, написать записку? На всякий случай.

— На какой такой случай? — рявкнул Джефф.

— Не надо, — тихо взмолилась Алекс. — Я плохо себя чувствую, Джефф. Даже ты должен это понимать. И я не думаю, что... продержусь очень долго. И мне страшно. Поэтому не надо огрызаться.

Следующей заговорила Лиз.

— Хватит ныть, — сказала она.

— Лиз... — начал было Майк.

— Нет. Не говори, что надо быть с ней помягче. Господи, да она несколько дней нормально не ела. Только и всего. А ей уже кажется, что она умирает.

— За обедом она не очень-то хорошо выглядела, — пробормотал Майк, надеясь, что говорит то, что нужно.

— Ты тоже, — коротко проговорила Лиз. — Но ты, по крайней мере, не твердишь об этом беспрерывно.

— Заткнись, — взбешенно процедил Джефф. — Мы не обязаны тебя слушать.

— Это был такой ценный опыт, — саркастически заметила Лиз. — Жить здесь с вами, ребята. Я потрясена, как легко вы готовы сдаться.

— А что нам еще остается! — выкрикнул Майк, и, должно быть, капля настоящего отчаяния, что до сих пор таилась в его сердце, вырвалась наружу, потому что Лиз его не остановила. — У нас же нет выхода, правда? У нас нет ни одного шанса. И никто не забредет так просто в это место. Этот подвал заброшен много лет.

— Конечно нет, — почти сокрушенно ответила Лиз. — Это место почти так же несокрушимо, как настоящая тюрьма. Будьте покойны; Мартин мастер своего дела. Он очень умен. Но в конечном счете не идеален. И он допустил ошибку.

— Какую? — быстро спросил Джефф, и в его голосе слышался жадный интерес.

— Еще рано об этом говорить. Сначала давайте подумаем и разберемся, по какой именно причине мы сюда попали.

— Невероятно, — пробормотала Алекс. — Может, хватит уже об этом?

— Подожди, — сказал Майк. — Я хочу послушать, что она скажет.

— Мартин сказал, что это эксперимент с реальностью, — напомнил Джефф. — Чушь собачья.

— Как умно подмечено, — ядовито произнесла Лиз. — Но ты не спрашивал себя, почему? Если вся эта затея, как ты говоришь, чушь собачья, почему ты с такой готовностью во все это поверил?

— Не говори так со мной, — огрызнулся Джефф. — Ты тоже здесь, забыла? Мы все здесь.

— Но между нами есть разница, — спокойно ответила Лиз. — Вы не соображаете, что творите. Если бы я не остановила Майка, он бы спустил за собой воду в унитазе. Совсем недавно Фрэнки устроила истерику и опрокинула одну из бутылок с водой. Алекс кажется, что она умирает, а ты, Джефф, — ты до сих пор пытаешься почувствовать собственную значимость, втаптывая в грязь других людей.

— Ты ничтожный кусок дерьма, — злобно прошипел Джефф, и Майк услышал, как он поднимается на ноги. — Считаешь себя самой крутой, да? Но ты не крутая. Ты в таком же дерьме, что и все мы. И знаешь что? Я даже рад. Я очень рад. И я постараюсь прожить достаточно долго, чтобы услышать, как ты будешь кричать, как ты станешь разрываться по швам. Поняла?

— Вот это будет шоу, — насмешливо ответила Лиз. — Жди и наслаждайся.

— Сука! — завопил он, и в темноте послышались удары. Майк вскочил на ноги, но место, где лежала Лиз, опустело.

Ее слегка запыхавшийся голос раздался с другого конца комнаты.

— На твоем месте я бы не стала бить женщину, — произнесла она. — В газетах такая история будет выглядеть весьма некрасиво. Веди себя как джентльмен, и твое жалкое самомнение получит столь необходимые ему похвалы.

— Что за бред ты несешь, черт возьми? — проорал Джефф, но движение прекратилось. Сердце Майка гулко стучало в ушах.

— Вы не умрете, — презрительно бросила Лиз. — Мы выйдем отсюда в одиннадцать часов, завтра утром. Хотя вы этого не заслуживаете.

— Что ты несешь? — повторил Джефф, и голос его был неестественно тихим.