Сирил Массаротто - Сто чистых страниц

— Эй, месье Эрнандес, это вы?

Он поворачивается к нам и легонько машет рукой.

— Эй, месье Эрнандес, круто выглядите, выиграли миллион в лотерею?

Он не отвечает.

— Эй, месье Эрнандес, классный костюмчик! — продолжаю я. — Решили податься в мафиози?

— Нет. Я сегодня хороню жену и хотел бы, чтобы меня оставили в покое…

В поисках поддержки я поворачиваюсь к Мику, но тот моментально прячется за низкой оградой и заходится беззвучным смехом. Его веселье граничит с истерикой.

Я стою неподвижно, не понимая, что делать и что говорить. Совесть не позволяет исчезнуть молча.

— Простите, месье Эрнандес… — бросаю я, уже делая первый шаг в сторону Мика. — Ну, приятных соболезнований…

В тот момент, когда мои губы произносят «приятных», я осознаю, что выгляжу идиотом. Мой друг лежит на земле, согнувшись пополам от смеха, и тычет в меня пальцем. Я бросаюсь в дом, сгорая от стыда, и суматошно бегаю по комнатам, ожидая, что Мик присоединится ко мне. Он направляется в мою сторону, но, не пройдя и метра, останавливается, корчась и вытирая крупные слезы.

Уже погружаясь в темноту, я явственно слышу его смех.

Ах, как хорошо… Я и не думал, что воспоминание о таком позорном моменте может доставить столько удовольствия!

Зная, что Шарлотта у матери, Мик уговорил меня сходить вечером в ресторан. Вообще-то мне не хотелось веселиться, но он привел аргумент, развеявший все мои сомнения: он пригласил девушку.

— Девушку?

— Да!

— Как ее зовут?

— Не скажу!

Меня так и подмывало вытянуть из него признание, но я не стал. Я подумал: а вдруг мои старания были не напрасны? Либо Луиза осмелилась позвонить, либо они случайно встретились в лифте, и теперь Мик хочет сделать мне сюрприз, официально представив ее как свою девушку. Хорошая новость сейчас не повредит — может, отвлекусь от грустных мыслей…

Пора идти. Я стою перед зеркалом в ванной.

В последний раз поправляю волосы, убеждаюсь, что рубашка и пиджак подходят друг к другу, а ботинки начищены и блестят. Есть один плюс в том, что твой лучший друг невероятно красив: приходится прилагать немало усилий, чтобы не выглядеть бледно и нелепо на его фоне. Поэтому, сначала превозмогая себя, я выработал привычку одеваться и выглядеть максимально элегантно, что в конечном итоге сыграло мне на руку.

Я готов к этому вечеру. Посмотрим, что он принесет.

— Сделаете заказ?

— Нет, мы ждем еще человека. Будьте добры, пока бокал красного вина.

— А мне, пожалуйста, газированную воду.

— Воду? Что с тобой?

— Ничего. Ну, где твоя пресловутая подружка?

— Должна скоро прийти. По крайней мере, я надеюсь…

— Что значит — надеешься? Она обязательно придет. На этот раз тебя ждет удача, я уверен.

— Ты правда так думаешь?

— У меня хорошее предчувствие.

— Знаешь, у меня тоже, я просто уверен, что все получится. Мне уже давно кажется, что это та самая девушка. Я хочу сказать, та самая девушка, которая тебе нужна.

Не успеваю я удивиться последней фразе, как Мик машет кому-то рукой. Я поворачиваюсь и вижу Клариссу. Он ее нашел. Для меня.

И она пришла. Зная Мика, готов поспорить, что он разок позвонил и она тут же согласилась, тогда как я безуспешно осаждал ее целых два месяца. Нужно признать очевидное: Мик не просто отличный друг, он еще и настоящий волшебник.

— Добрый вечер, мальчики.

Я не видел ее восемь недель. Она очень изменилась. Стала более элегантной, более загадочной, если можно так выразиться. Более женственной. Надо сказать, строгое черное платье ей к лицу.

Она садится напротив и с решительным видом смотрит мне в глаза. Что значит «с решительным видом»? Сам не знаю.

Я не осмеливаюсь открыть рот. К счастью, она заговаривает первая.

— Мик мне все рассказал: о смерти дедушки, о том, каким ударом она стала для тебя, о твоем странном отношении к блокноту. Рассказал, что у тебя есть хорошенькая дочка. В общем, я понимаю, что в последнее время тебе… нелегко. Поэтому я тебя прощаю. Я забуду эту историю. Если хочешь, сочтем ее недоразумением.

— Спасибо тебе огромное…

— У меня всего одна просьба: я больше не хочу слышать об этом блокноте. А уж тем более видеть его.

Пару секунд я колеблюсь. Кларисса пристально смотрит мне в глаза, а я тем временем думаю о блокноте, о прошлом и будущем. Все вокруг плывет, меня затягивает водоворот мыслей и картинок.

И вдруг из глубин подсознания раздается голос Орнеллы: «Чтобы было о чем вспомнить в старости, в молодости не надо оглядываться».

Не хочу больше смотреть назад. Меня ждет новая жизнь. Ее зовут Шарлотта.

Решено, я использую все оставшиеся воспоминания, чтобы раз и навсегда покончить с блокнотом, и пойду наконец вперед. Вместе с Клариссой. Я уверен, моя новая жизнь будет восхитительна, ведь у нее два чудесных имени: Шарлотта и Кларисса.

— Хорошо. Ты больше о нем не услышишь, обещаю.

— Спасибо.

На этом вступление заканчивается, и Мик тут же принимается за рассказы, стараясь поскорее разрядить обстановку: несколько забавных случаев с работы, затем целая антология фееричных и ужасно забавных неудач в отношениях с девушками.

Кларисса сообщает, что нашла работу в компании, делающей передачи для кино и телевидения. В ответ я предлагаю обращаться ко мне, если для фильма понадобятся животные: у меня как раз осталось несколько попугаев, которых я никак не могу пристроить…

Потом она признается, что записалась на курсы живописи и скульптуры, осуществив наконец давнюю мечту. Она обещает показать пару своих работ, если я буду хорошо себя вести, потом просит не судить строго, ведь она начала заниматься совсем недавно.

Время идет, одно блюдо сменяет другое, и постепенно наше общение становится таким же легким и непринужденным, как раньше: общие интересы, выразительные взгляды, ее манера смеяться, накрыв ладонью мою руку…

Иногда я замечаю, как Мик смотрит на нас. В эти моменты его лицо озаряет чудесная улыбка. Теплая и спокойная. Мне хорошо. Я счастлив.

Выходя из ресторана, я зову Мика и Клариссу в гости.

Мик не особо правдоподобно зевает и вежливо отказывается от приглашения.

Я не настаиваю.

Придя домой, мы с Клариссой устраиваемся на диване в гостиной. Такое впечатление, словно мы оба чего-то ждем. Через несколько минут я беру ее за руку и увлекаю в спальню.

Она останавливается около двери и целует меня. Затем включает свет, и он освещает всю нашу первую ночь.

Нашу настоящую первую ночь. Из тех, о которых никому не рассказывают.

Из тех, что я пересмотрю однажды, когда придет время оглянуться.

— Хорошо спала?

— Отлично.

— Как тебе моя квартира? Ты ведь давно хотела здесь побывать…

— Очень красиво. И совсем не похоже на жилище холостяка. У тебя хороший вкус.

— Рад, что тебе нравится. Останешься?

— Почему нет? Я сегодня абсолютно свободна.

— Кларисса, я говорю не о сегодняшнем дне. Я спрашиваю: останешься ли ты жить у меня?

Я только что сделал важный шаг: предложил Клариссе переехать ко мне.

Очевидно, я слишком спешу. И, как всегда, совершаю глупости.

Но именно это называется любовью.

Я тихонько открываю дверь, беру Луизу за руку и жестом зову за собой. Мне пришлось потратить несколько часов на уговоры, и вот, стоя в паре метров от цели, она все еще сомневается. В темноте она кладет вторую руку мне на плечо, чтобы не упасть. А может, чтобы собраться с духом.

Когда носок моего ботинка упирается в ножку кровати, я уже думаю только о том, что сейчас произойдет, и с трудом сдерживаю возбуждение.

— Ты уверен, что оно того стоит? — шепчет Луиза мне на ухо.

— Если сомневаешься, лучше поторопиться. Готова?

Я принимаю ее молчание за согласие. Подношу палец к выключателю, глубоко вдыхаю и резко включаю свет.

— Вот видишь, Луиза, наш Мик не такой уж и красавец! — кричу я во все горло.

От моего вопля и яркого света Мик моментально просыпается, трет глаза и таращится на меня, как на инопланетянина.

— Посмотри, правда ему идет эта милая пижамка? А как тебе нравится след от слюны на подбородке? Знаешь, Луиза, я думаю, ты для него слишком хороша.

Она прикрывает рот рукой и фыркает от смеха. До Мика постепенно доходит, что мы натворили.

— Какого черта вы приперлись? Э-э-э, здравствуй, Луиза, извини, пожалуйста. Что вы тут делаете?

— Ну, Луиза говорила, что ты для нее слишком красив. Вот я и подумал: если она увидит тебя сразу после пробуждения, то поймет, что красота — вещь относительная… Что скажешь, Луиза?

— Ну-у-у… Мик, клянусь, это не моя идея!

— Я не сомневаюсь! Такой сценарий мог родиться только в больном воображении моего друга!