Самия Шариф - Река слез

Подобная участь ждала всех женщин, которые в тот день, по неудачному для них стечению обстоятельств, оказались на этой улице, — вне зависимости от возраста, от того, было ли у них на голове покрывало или нет, шли ли они одни или в сопровождении кого-либо, были они в темном, широком кхимаре или в европейской одежде. Их окружали и начинали грубо щупать. В то время как пожилые хватали женщин за грудь, молодые залезали им под юбки, не оставляя без внимания ни одного квадратного сантиметра тела. Женщины кричали, чем еще больше распаляли агрессоров. Уличные торговцы с ужасом смотрели на происходящее, а тех из них, кто пытался вмешаться, избивали.

— Куда мы катимся? Целая страна сошла с ума! — говорила мне женщина, которая была свидетелем этого сумасшествия. — Правительство озабочено только тем, чтобы подольше оставаться у власти, у него нет времени на решение проблем женщин. А знаешь, как к этому отнеслось большинство мужчин, видевших акцию жестокости? Вот их слова: «Нечего было этим бабам шататься вечером по улицам на глазах у разъяренной толпы мужчин».

Как видите, опять то же самое. Женщины, видите ли, сами вызывали гнев кротких мужчин. Был один случай, вызвавший скандал: имам в проповеди заговорил о случаях изнасилований в Австралии. Он, в частности, сказал:

— Если вы оставляете на улице без присмотра мясо, не удивляйтесь, что его съедят коты.

Вышеизложенные события служат доказательством того, что традиционная мусульманская одежда никоим образом не служит женщине защитой. Есть на женщине покрывало или нет, она все равно является потенциальным объектом для агрессии. Я думаю, что псе эти куски ткани, прозрачные или нет, которые называются по-разному: хиджаб, никаб, тчадор, чадра или даже бурка, — это лишь один из инструментов, позволяющих держать женщин в узде. Кто-то вообще может постоянно находиться в стенах своего дома, когда деньги супруга освобождают женщину от необходимости выходить на улицу, но и это не спасает.

Почему никому не приходит в голову вместо покрывала для женщин ввести нечто наподобие комендантского часа для мужчин, не способных совладать со своими самыми низменными инстинктами? Именно к такому заключению я пришла, когда потеряла счет чинимым мужчинами притеснениям.

Логика поборников ислама не должна никого обманывать. Что касается их сомнительных аргументов, противоречащих закону, но, увы, действенных, то я вспоминаю типичную супружескую пару — такие пары можно теперь встретить во всех крупных метрополиях мира. Она — завернутая в чадру, изнемогающая от жары и унижений; он — налегке, одет в шорты, тенниску «Хилфигер» и кроссовки «Найк», с раздувшейся от самодовольства физиономией — идет на шаг впереди. Эта пара может жить и в Париже, и в Копенгагене, и в Нью-Йорке. Монреаль тоже не исключение.

Другой пример был подсказан мне подругой. Она с головы до ног закутана в плотную черную ткань, в то время как на нем только плавки. Не может такого быть, скажете? Увы, эту сцену подруга наблюдала на одном из популярных пляжей Лазурного берега.

Не так давно я узнала о том, что ношение покрывала, никаба, может привести к проблемам со здоровьем. Женщина, которая носит его постоянно, становится предрасположенной к легочным заболеваниям из-за большого количества вдыхаемого ею углекислого газа. А из-за недостатка солнечного света ее организм недополучает витамин D, и она рискует заработать остеопороз. Однако, несмотря на все приведенные аргументы не в пользу вуали, вопрос, носить ее или нет, я бы оставила открытым. Лично я вот уже несколько лет как отказалась от этого предмета одежды, но не уверена, что стоит вводить запрет на его ношение. Жизнь женщин и без этого состоит из одних запретов. Пусть уж они сами решают, нужно ли им это, при условии, что они получат доступ ко всей необходимой информации, чтобы ясно понимать, чем это может обернуться.

Несколько лет назад в Алжире произошел массовый террористический акт, ставший апогеем жестокости. До сих пор мир ничего не знал об этом кровавом преступлении ввиду эффективных и слаженных действий по его сокрытию.

Поводом для совершения преступления послужила защита чести, за которую женщины всегда платят высокую цепу.

В квартале Ель-Хайша городка Хасси-Мессауд[12] в скромных домах проживали тридцать девять женщин с детьми, но без мужчин. В зловещую ночь на 13 июля 2001 года целая орда — около трех сотен разъяренных мужчин, — подстрекаемая имамом квартала, собралась, чтобы покарать и прогнать этих блудниц. У мужчин было значительное численное преимущество, что делало всякое сопротивление бесполезным. Ничем не рискуя, обезумевшие фанатики захватили женщин, сначала стали угрожать им и оскорблять, а потом принялись насиловать, избивать и калечить с крайней жестокостью.

Выкрикивая «Аллах Акбар!» — «велик Господь!», изверги ни перед чем не останавливались. Лица и тела многих женщин были изуродованы. Других раздевали донага и тащили волоком по улице на виду у испуганных обитателей этого злосчастного квартала. Нескольких похоронили живьем. С ненавистью варвары утверждали, что таким образом они очищают свою землю от позорящих имя Бога слуг сатаны.

Большинство этих женщин приехали в Хасси-Мессауд из северной части страны, чтобы работать в иностранных нефтяных компаниях в качестве обслуживающего персонала. В глазах фанатиков одинокие женщины, тем более работающие на иностранцев, не заслуживают снисхождения, потому что все без исключения являются проститутками, которых надо предавать жестокой смерти.

Впоследствии виновники этого злодеяния предстали перед судом, но кровавые варвары так и не понесли заслуженного наказания. Большинство из них были оправданы.

Почти все выжившие женщины, подвергшиеся невыносимому давлению и запугиваниям со стороны родственников преступников, предпочли не подавать жалоб.

Три женщины — Рахмуна, Фатиха и Надия — все-таки подняли голову, они выступили против своих мучителей и не пропустили ни одного судебного заседания. Имена этих женщин не должны быть забыты. Именно на этих троих смотрели с ненавистью, словно палачами были они, а не озверевшие мужчины, к которым относились, тем не менее, как к пострадавшим, как к жертвам.

Рахмуна, мать троих детей, прошла по улицам, выкрикивая, что мучители убили в ней желание жить и что она хочет умереть. На улице возле здания суда она громко кричала, что законы существуют только во благо мужчин, а женщины не имеют права на справедливый суд. Что теперь стало с Рахмуной? Этого, судя по всему, никто не знает.

Но самой упрямой среди пострадавших оказалась Фатиха. Оставив ребенка на попечение родственников мужа, она ходила из города в город в западной части страны с одной лишь целью — показать, что не она, а агрессоры-извращенцы должны испытывать стыд за содеянное. Во время заседаний суда Фатиха задавала вопросы, которые не требовали ответов:

— Как я могу простить человека, который противоестественным образом насиловал меня — ручкой метлы, или того, кто истерзал мои груди? Разве Надия может смириться с тем, что ее жестоко пытали и насиловали? Разве Рахмуна может забыть, что молодые люди возраста ее сыновей раздвигали ей ноги и раздирали половые органы?

Фатиха уговорила своих товарок по несчастью подписать письмо президенту республики, умоляя его вмешаться, ускорить разбирательство и наказать тех, кто разрушил жизнь тридцати девяти женщинам. Но президент даже не удостоил их ответом. Фатиха считает, что совершенное ночью в Хасси-Мессауде преступление стало национальным позором для Алжира и красноречиво свидетельствует о том, что положение алжирских женщин хуже некуда.

Невинно пострадавшие жертвы этого по сей день не наказанного преступления так и не смогли вернуться домой. Защитники преступников позаботились о том, чтобы рассказать родственникам, будто бы их дочери, сестры или матери находились в публичном доме и что люди, напавшие на них, просто хотели очистить свой квартал от разврата. Увы, по родственники, похоже, склонны были верить именно подобным россказням.

В этой ужасной драме меня больше всего смущает тот факт, что алжирское правительство в течение нескольких лет делало все, чтобы не всплыли подробности дела и затянулось вынесение приговора.

Неужели эти тридцать девять несчастных заслуживают такого отношения? Или представители власти тоже сочли их виноватыми? Одно только было сделано быстро — прокурор инициировал повторное разбирательство, потому что первый вынесенный судом приговор оказался очень скандальным. Чтобы исключить давление, второй процесс проходил в другом городе.