Запах мужчины (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady"

Макс удивленно посмотрел на меня, но загоревшаяся на секунду в его глазах надежда, тут же погасла.

- Я знаю, что ты в достаточно не плохой форме, но боюсь, что станцеваться с Полом до вечера у вас не получиться. Это весьма длительный и трудоемкий процесс.

- Зато получится с тобой, - сама боясь того, что вырывается из моего рта, тихо выговорила я, - Когда-то уже получилось…

Макс резко встал на ноги. Несколько минут он ходил из стороны в сторону мимо меня, пока я все это время мысленно напрягшись, ждала его ответа.

Наконец, он выдохнул:

- Я действительно не знаю, зачем ты это делаешь, но попробовать стоит.

Все внутри меня мысленно возликовало.

- Тогда чего мы ждем?

Выяснилось, что танцевать мы будем Латиноамериканскую программу, что не могло меня не порадовать. Но спустя час наших репетиций, моя радость быстро сменилась напряженностью и нервозностью. Оказалось, танцевать с Максом ради удовольствия и танцевать с ним как с учителем две большие разницы. Это была сплошная диктатура и неудовлетворенность тем, что я делала. Я потихоньку начинала закипать, но неимоверными усилиями воли заставляла себя сдерживаться, чтобы не наговорить ему гадостей.

Он имел четкое представление о том, что я должна делать и, судя по всему, это представление несколько не совпадало с реальностью.

- У меня уже синяки по всему телу, - не выдержав, возмутилась я, после очередной неудачной поддержки, - Можно нежнее?

- Алена, соберись! – командовал он и я, посчитав в уме до десяти, продолжала это истязание, на которое сама подписалась.

По прошествии еще нескольких часов, с техникой я справлялась почти безупречно, но смутно ощущала, что чего-то не хватает. В нашем танце не было эмоций, в нем не было души. Я была уверена, что Макс это тоже чувствует, но не знает как это исправить и поэтому злиться. Когда до начала конкурса оставалось два часа, и мы собрались делать последний прогон, я поняла, что есть только одна возможность как-то поправить ситуацию. Это расставить все точки над «i».

- Я прочла твое письмо. Вчера.

Его рука, лежащая на моей спине, напряглась, но он продолжал уверенно вести, не проронив, ни слова.

- У тебя восхитительная дочь…

Макс, крепко сжимая, приподнял меня за талию, и молча, сделал несколько поворотов. Я собралась с мыслями и выпалила:

- Я люблю тебя…

Он сбился с шага и наступил мне на ногу. Я ойкнула и осторожно взглянула на него. В глазах Макса застыла смесь удивления, недоверия и осторожности. Я поняла, что более подходящего момента уже не будет. Смотря в его лицо, практически не моргая, я затараторила:

- Прошу, прости меня. Я подумала, что Дженни, это твоя жена, понимаешь? Мне было так больно, что я даже не захотела как-то во всем этом разбираться и поэтому просто ушла. Я не могла рушить жизнь твоей семьи, несмотря на то, что чувствовала. А потом у меня были проблемы со здоровьем и я на некоторое время вообще выпала из жизни, а Лерка подарила мне путевку, чтобы я развеялась. А тут я случайно опять наткнулась на тебя и на твою семью… Что я должна была подумать, когда увидела вас вместе? Ты же ничего о себе не рассказывал…

- Что ты сказала? – тихо переспросил он, перебив меня.

- Что именно? – я тяжело дышала, мой запал начал остывать, - Что ты мне ничего не рассказывал?

- Нет, перед этим.

- Что я думала, что Дженни твоя жена? – растерянно переспросила я.

- Еще раньше. Перед тем как начала свой монолог.

- Я люблю тебя, - чувствуя, как мое тело начинает бить дрожь, прошептала я.

В следующее мгновение Макс запечатал мой рот поцелуем, и когда я это осознала, мое тело безвольно обмякло в его руках. Я цеплялась за него, пытаясь не утонуть в том бездонном омуте, о котором столько запрещала себе думать. Больше ничего не имело значения. Я, наконец, смогла во всем признаться и себе, и ему, обнажив свою душу. Я чувствовала внутри нечто такое, о существовании которого даже никогда не подозревала. Запах кожи Макса щекотал в носу, и я поняла, что так пахнет счастье. То счастье, которое принадлежит только мне.

Когда его губы оторвались от моих губ, до моего слуха долетели аплодисменты присутствующих. Я даже не заметила, как за нами наблюдали со стороны. Немного смутившись, я с опаской взглянула на Макса.

- Как же много времени тебе потребовалось… - прошептал он и, легко проведя ладонью по моим волосам, добавил, - Моя femme fatale…

- Тридцать лет, чтобы найти тебя, - выдохнула я, решив заодно признаться во всех своих страшных секретах.

Он искренне и счастливо засмеялся тем смехом, который был способен согреть мое измученное сердце.

- Я люблю тебя… Руби, - многозначительно улыбнулся он и прижался своим лбом к моему лбу, - Не знаю, что ты со мной сделала, но я схожу с ума от одной мысли о тебе, с того самого момента, когда ты захотела поехать ко мне в вечер нашего знакомства. Я даже не надеялся, что когда-нибудь услышу из твоих уст нечто подобное.

Я счастливо улыбнулась и, положив ладони на его лицо, повторила:

- Я люблю тебя, - мои губы вновь потянулись к нему и на полпути встретились с его губами. Когда я, наконец, смогла оторваться от Макса, он зарылся в мои волосы и прошептал:

- А теперь, давай всех порвем!

- Теперь, легко! – засмеялась я, наслаждаясь покоем и защищенностью, которые дарили его объятия. Настоящее счастье никогда не дается просто так, но, оно, черт возьми, того стоит!

Мягкое и нежное прикосновение к моему плечу постепенно возвращало меня из мира снов. Я сладко потянулась и открыла глаза. На меня смотрел Макс. Смотрел так, будто пытался впитать своим взглядом всю меня без остатка.

- Доброе утро, Руби, - тихо, практически одними губами.

Это прозвище так и приклеилось ко мне, только в устах Макса оно приобретало несколько другой окрас. Он называл меня так, как называют красное крепленое вино, сладкое и опьяняющее. Я обняла его за шею, заметив как в лучах солнечного света, сверкнуло мое обручальное кольцо.

- Самое доброе утро в жизни, - улыбнулась я.

- Ты говоришь это каждое утро, - засмеялся он.

Макс поцеловал по очереди мои глаза, кончик носа и затем коснулся губ.

- Потому что каждое утро я просыпаюсь рядом с тобой, - промурлыкала я, тая от его поцелуев, - Ты так сладко пахнешь.

- Не спорю.

- Да? И почему? – наигранно удивилась я.

- Потому что ты пахнешь мной, а это чертовски сладко и соблазнительно.

Я засмеялась.

- Ты меня любишь? – прошептала я, проведя кончиком указательного пальца по его губам.

- Нет, - покачал он головой, и пока я не успела возмутиться, нежно добавил, - Я дышу тобой…

Его язык аккуратно обвел контур моих губ и проник вглубь. Больше аргументов мне не требовалось. Я ответила на поцелуй Макса, и он подмял меня под себя. Наше чувственное уединение было нарушено восторженным голосом Стэфани:

- Папа, мама, уже пора!

Для меня до сих пор было странно слышать из ее уст подобное обращение. Когда она сказала это впервые, все внутри меня сжалось от невыразимой нежности к этой крохе, которая по воле судьбы лишилась самого родного человека, а на глаза навернулись слезы счастья. Я действительно полюбила ее всей душой. Сначала я очень переживала, как это воспримет Макс, но он искренне был этому рад.

- Мы уже идем! – выкрикнула я, пытаясь выбраться из объятий своего мужа.

- Что за дурацкая традиция! – простонал он.

- И ничего она не дурацкая, - ткнула я его в плечо, - открывать рождественские подарки всем вместе это очень весело. Тем более, - добавила я хитро, - что тебя тоже там ждет несколько.

- Я хотел получить несколько иной подарок, - попытался он ухватить меня за руку, но я опередила его и соскочила с кровати, натягивая халат.

- Этот подарок никуда не денется, - заверила я его, сладко поцеловав в губы.

После нашей не большой свадьбы Макс забрал меня в Нью-Йорк и вот уже около трех месяцев я привыкала к этому шумному и суетливому мегаполису, помогая ему в танцевальной школе. Сегодня было Рождество, потому в просторной гостиной красовалась большая елка, которую мы все дружно наряжали пару дней назад. По всей квартире были развешаны гирлянды и блестящие украшения.