Владимир Гончаров - Апокриф

Во дворе стояла детская беседка, от края крыши которой к колышкам, вбитым в землю, протягивались бечевки для поддержания вьющихся растений. Однако предполагавшиеся растения то ли не посадили, то ли они не прижились, то ли были уничтожены бесконечно проходившими через них «войнушками». Часть бечевок уже оборвалась, и их концы свободно болтались невысоко над землей…

…«Сепаратисты» с серьезными личиками, вооруженные разномастными стрелковыми системами: пистолетообразными чугунными кронштейнами от раковин, деревянными палками с надетыми на них в качестве патронных дисков крышками от помойных ведер, пистонными револьверами, — под строгим конвоем привели захваченного в неравной схватке Героя-Тиоракиса к беседке. Он сам взгромоздился на перильца под свесом крыши. Один из конвоиров, залезший туда же, связал, как умел, петлю из оборванной бечевки и помог накинуть ее на шею казнимого. Тиоракис красиво откинул голову, обвел глазами высокое небо и с криком: «Да здравствует Объединение!», спрыгнул вниз. Бечевка оборвалась. Он даже не почувствовал боли. Игра закончилась. Ему помогли снять с шеи обрывок веревки, после чего все, и «федералы», и «сепаратисты», пошли играть в «отрез земли».

Тиоракис вернулся домой в прекрасном настроении. Вдруг он увидел, что отец смотрит на него почти с ужасом. Родитель привлек мальчика к себе и, бегло осмотрев его шею, странным голосом спросил: «Что это?» Тиоракис не понимал. Тогда отец подвел его к зеркалу и показал. Высоко на шее четко был виден багрово-красный рубец с пропечатанной структурой витой бечевки. Тиоракис почему-то сразу решил, что нужно врать. «Это мы играли… в лошадки… Вот так вот, веревочку… Как поводья… Наверное, натерла…» Отца провести было непросто, он был юристом и в свое время работал следователем. Что такое странгуляционная борозда, как она выглядит и отчего возникает — знал не только из теории. Но надо отдать должное Тиоракису — он показал себя как истинный киногерой на допросе у врага, то есть упорно держался своей беспомощной версии и никого не выдал. Так и остались подоплека и собственно картина данного жутковатого события тайной для его родителей. Повзрослев он понял: окажись веревочка чуть попрочнее…

В лицее имени Президента Тельрувза (первого Президента НДФ), куда родители устроили Тиоракиса интерном, он увлекся чтением. Среди обширной литературы, в основном приключенческой и фантастической, которую мальчик с огромной скоростью заглатывал, было много такой, в которой рассказывалось о героях-подпольщиках, о героях-разведчиках, героях-подводниках, героях-летчиках… и всех прочих героях, которыми была богата история Народно-Демократической Федерации, как, впрочем, история любой другой страны с неспокойным прошлым. Однако подбор книг в лицейской библиотеке (также как и в большинстве других библиотек НДФ) представлял в основном отечественных авторов, особенно, если дело казалось описания исторических событий на родных просторах. Естественно, «наши» герои в «наших» книжках были самыми героическими. Да и весь народ, сыном которого был Тиоракис, выглядел в волшебном кристалле литературы чрезвычайно благородным, талантливым, труд- и миролюбивым, но, временами, чуть-чуть несчастным, потому что, по стечению обстоятельств, находился в окружении коварных и агрессивных соседей, которых вынужден был время от времени большой кровью побеждать в справедливых войнах.

Наслаждение от принадлежности к великому народу он испытывал также, читая великолепно изданные книжки, вроде «Первенства отечественных конструкторов». Из них мальчик с гордостью узнал, что почти все самые великие изобретения человечества принадлежали его соотечественникам, а те, которые почему-то появились в других странах, в значительной своей части были на подозрении, что могли быть украдены ушлыми иностранцами все у тех же умных, но недостаточно практичных и излишне доверчивых соплеменников Тиоракиса.

Отходя ко сну в спальной комнате лицея, лежа в темноте, он мысленно переживал многосерийные приключенческие фантазии, героем которых сам же и являлся. Он участвовал в воздушных боях с врагами Родины, сбивая самолеты противника в огромных количествах; в одиночку, вооруженный пулеметом и зажав зубами чеку гранаты, чтобы не сдаться живым, удерживал пограничный горный перевал до подхода подкрепления; тонко и мудро обводя вокруг пальца контрразведку, добывал ценнейшие военные сведения во вражеском тылу… В финале его всегда награждали высшим отличием НДФ — орденом «Слава Отечества»… Он скромно хранит награду дома, но однажды, на большой праздник надевает ее, и тогда все видят, кто живет рядом с ними, и раскрываются рты, и немое восхищение разливается вокруг юного героя…

Ему бывало до слез обидно, если кто то при нем говорил достаточно очевидные вещи — дескать, то-то и то-то за границей делают лучше, и нечего было возразить (потому что, действительно, — лучше). Оставалось только запальчивое: «Ну и что, а у нас зато…»

Во время торжественных мероприятий в лицее, в составе хора воспитанников, он серьезно и с искренним подъемом, прижав ладонь к груди, пел гимн своей страны. А когда при этом на большом экране в актовом зале, за спиной хора, возникало проекционное изображение развивающегося государственного флага — бело-голубого полотнища с изображенным посередине парящим золотым соколом, держащим в когтях пучок остроизломанных молний, — глаза его совершенно непроизвольно наполнялись слезами восторга…

С годами его патриотизм не то чтобы поубавился, но перестал быть очень уж слепым. То есть, Тиоракису пришлось, учиться любить свою страну не только в виде непорочной девы в кипенно-белых одеждах, но и вместе с ее грехами, которых, как выяснилось, было вполне достаточно.

Этим переменам в его сознании способствовали некоторые печальные семейные обстоятельства. А именно, когда ему исполнилось девять лет — родители развелись. Они сделали это, то что называется, цивилизованно, сохранили хорошие отношения, но отец, оставив все недвижимое имущество (собственно, хорошую квартиру в столице) бывшей жене и детям, уехал с новой женой в Приморские Кантоны, где занял весьма почетную должность Регионального представителя Федерального Надзора.

Отец, пока был рядом, с явным одобрением наблюдал, как из сына формируется весьма лояльный государству гражданин. И поощрял это. Сам он, будучи чиновником в третьем поколении, полагал лояльность необходимой добродетелью, от обладания которой в значительной степени зависели возможность находиться на государственной службе вообще, а также успешный карьерный рост и в конце концов — материальная обеспеченность, благоустроенная и спокойная жизнь.

Отец Тиоракиса был неглупым и образованным человеком, хорошим специалистом, веселым балагуром, любимцем и любителем женщин, но в отношениях с государством основной его чертой был конформизм. Причем не циничный, расчетливый конформизм карьериста, а конформизм искренний, можно сказать, идейный. Любые самые неожиданные и странные вольты во внешней и внутренней политике, которые могли выкинуть Президент, Правительство, или руководство бессменно правящей партии «Объединенное Отечество», в рядах которой он, разумеется, состоял, всегда находили в нем правильный отклик и понимание, особенно после соответствующих разъяснений в правительственном «Федеральном вестнике» или на партийной конференции. «Ну, вот видишь! — успокаивал он мать Тиоракиса, у которой с лояльностью было не так хорошо. — Вот тебе и объяснение! И никакая это не глупость, а совершенно последовательные и хорошо продуманные действия. Зря…, зря ты бочку на Президента катила…» И если новый Президент, сменив прежнего Президента, нес по кочкам все, сделанное предшественником, объявлял новый курс, а назначенное им новое Правительство ставило с ног на голову (с головы на ноги — без разницы) прежнюю внешнюю или, скажем, экономическую политику, — отец воспринимал это как должное, как совершенно нормальный процесс, такой же естественный, как дождь летом или снег зимой. Всякого же рода критиканство или, не дай Бог, обструкции действиям властей он считал делом вредным, объективно ведущим к дестабилизации жизни общественной и частной. «А это, знаете ли… — пояснял он, — под себя и под своих детей подкапываться…»

Когда контакты с отцом, по причине его отъезда, свелись к редкой переписке и еще более редким встречам, главным авторитетом для Тиоракиса стала мать.

Несмотря на то, что бывший муж с неукоснительной регулярностью и точностью перечислял установленные разводными документами суммы на содержание детей, мадам Тиоракис, женщина очень самостоятельная, организованная и ответственная, много времени уделяла работе, стремясь занять возможно более высокое и высокооплачиваемое положение в Министерстве экономики, где она служила. Это не было для нее самоцелью, и даже покинувшему ее супругу она не хотела ничего доказать. Просто она видела свою материнскую задачу в том, чтобы обеспечить сыну и дочери прочный материальный достаток — возможность есть, пить, одеваться не хуже других детей из приличных семей, а также имела ввиду дать детям хорошее образование, которое стоило немалых денег.