Натали Шендель - Перед лицом смерти

– Стопроцентный результат я обещать, – словно из далека донёсся до Виктории голос врача, – к сожалению не могу. Но поверьте мне, госпожа Райх, у вас действительно огромные шансы на выздоровление. Вы очень во время к нам обратились. Теперь главное не медлить и сразу же начать лечение. Вам нужно лечь в клинику.

От мысли, что она окажется среди тех больных людей, при виде которых всегда испытывала холодящий душу страх, считая их уже чем-то потусторонним, Виктория просто остолбенела.

Доктор Валь ещё что-то говорил, но она уже его не слышала. Она вдруг кинулась бежать. Что есть силы неслась она вниз по лестнице, от этого страшного человека, так легко подписавшего ей смертный приговор. «Этого не может быть. Это просто какой-то страшный сон», – успокаивала она себя.

Виктория почувствовала, что задыхается. Она выбежала на улицу в надежде, что на свежем воздухе ей станет легче, но ей было по-прежнему тяжело дышать. Неожиданно она почувствовала сильное желание оказаться в своём саду и вдохнуть свежий аромат своих любимцев. Сев в свой автомобиль, Виктория с бешенной скоростью понеслась по городу. Уже через двадцать минут выехав из города, она гнала по шоссе с огромным желанием поскорей оказаться дома. И когда она наконец к нему подъехала, то, не помня себя, понеслась к своему любимому кусту белой сирени, обхватила его руками и полной грудью вдохнула хорошо знакомый ей аромат, сразу почувствовав какое-то облегчение. Виктория огляделась вокруг. Всё было таким прекрасным. Сотни различных цветов радовали глаз, а их ароматы кружили голову. Солнце с любовью окутывало своими лучами весь сад. Небо было на удивление чистым, а где-то неподалеку звонко переговаривались соловьи, словно они были хозяевами сада. Виктории казалось невозможным, что она может умереть, когда вокруг всё просто дышит жизнью. Ей было горько, обидно и страшно. Очень страшно! В голове почти реально звучали насмешливые слова Антона: «Ну что же ты?.. выкупи свою жизнь…»

Виктории вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить, поделиться своим горем. Захотелось утешения и сочувствия. Но ей некого было позвать на помощь. К бабушке ей идти не хотелось, а перебрав в голове всех своих знакомых, она поняла, что никому из них не может рассказать о своей болезни. Они конечно сделают вид, что потрясены, но на самом деле их это только позабавит. Она хорошо представляла их разговоры за её спиной: «Кому же достанется всё её состояние? Как повезло бы её жениху…» И к своему стыду, Виктория понимала, что окажись на их месте, она вела бы себя точно также. Ведь она была всегда такой эгоистичной и самоуверенной, считала себя чем-то особенным, делила людей на первый и второй сорт. Но теперь понимала, что это не так. Все люди одинаковы. Все они смертны, как богатые так и бедные. Жизнь невозможно купить ни за какие деньги.

Её вдруг стало морозить, она вся дрожала, в глазах стало темно, ноги почему-то стали подкашиваться, ей показалось, что она падает и…

Виктория почувствовала что-то холодное на лице, потом кто-то ударил её по щеке. Ничего не понимая она попыталась открыть глаза, но они словно слиплись. Виктория напряглась и сделала ещё одну попытку. Что-то начало проявляться, и она увидела над собой перепуганное лицо Анны, усердно махавшей над ней какой-то тряпкой.

– О… Слава Богу! Вы очнулись! – протянула та облегчённо. – Зачем же вы меня так пугаете?

– Что со мной? – Виктория всё ещё не могла полностью прийти в себя.

– Да вы ведь упали прямо в саду. Хорошо, что мне из окна было вас видно. Я сразу позвала нашего шофёра Григория, и он занёс вас в дом.

Виктория мгновенно всё вспомнила и, в порыве страха, крепко прижалась к Анне.

Та словно окаменела от неожиданности. Сколько раз Анна мечтала хоть о капле внимания и любви со стороны своей воспитанницы, но в данном случае испугалась. Она прекрасно понимала, что с Викторией что-то не так.

– Что случилось, Виктория? – дрожащим голосом спросила Анна.

– Я скоро умру! Понимаешь, Анна, умру! – Виктория еле сдерживалась, чтобы не закричать.

– Да Бог с вами, – отмахнулась от неё Анна, – да что вы такое говорите, чушь какая-то…

– Нет, это не чушь, а диагноз моего врача.

– Тут какая-то ошибка, вы что-то не так поняли.

– Я бы всё отдала за то, чтобы это оказалось ошибкой. Всё! Всё то, чем я гордилась, что, как я считала, делало меня лучше других. О Анна! – голос Виктории сорвался, и она заплакала. – Я так была к тебе несправедлива. Унижала и оскорбляла тебя, а ты всё равно так обо мне заботишься.

– Да ведь у меня кроме вас никого нет, – Анна крепко прижала к себе Викторию, изо всех сил стараясь не заплакать.

– Вот и у меня никого нет, ни одной родной души…

– Да что вы такое говорите?..

– Да, да, Анна. Я совершенно одинока. Мой отец умер, друзей у меня нет, а моя бабушка относится ко мне с презрением. Моя мать умерла…

– Ваша мать не умерла, – вдруг выпалила Анна, сама испугавшись своих слов.

– Что? – Виктория недоумённо смотрела на няню. – Что это значит?

Анна замешкалась, не зная, как вести себя дальше.

– Ну прошу тебя, Анна, говори, – Виктория выглядела растерянно. – Перед смертью я имею права это знать.

От этих слов сердце женщины заныло от боли. Анна просто не могла поверить в то, что Виктория действительно смертельно больна, надеясь на то, что это просто какая-то ошибка. Но потом, подумав о том, что Виктория всегда была уравновешенной, и прежде чем что-нибудь утверждать, хорошо всё проверит, Анна запаниковала: «Неужели это правда? Тогда мне просто не за чем жить. Без Виктории всё потеряет для меня смысл». Не в силах больше сдерживаться, Анна заплакала.

Виктория крепко обняла её и попыталась успокоить:

– Не надо плакать, Анна.

– О девочка, я просто не смогу без тебя. Ведь и я одинока, ты моя единственная радость в этом мире. – Анна незаметно для себя перешла на «ты».

– А я была всегда такой грубой…

– Ты не виновата, тебя так воспитал твой отец. Он тоже делил людей на первый и второй сорт, был самоуверенным, не имел друзей и считал, что за деньги он может купить всех и всё. Мне горько тебе об этом говорить, ведь ты его благотворишь. Но тебе и не надо думать о нём плохо, ведь он тебя очень любил. Ты была смыслом всей его жизни. С тобой он становился сразу другим человеком, внимательным и нежным. А вот с остальными был очень жесток. И с твоей матерью он обошёлся очень жестоко.

Глаза Виктории снова загорелись интересом:

– Прошу тебя, Анна, расскажи мне о матери…

– Я всего не знаю, – почти шёпотом произнесла Анна, словно их кто-то мог услышать, – знаю только, что твой отец обманом увёз тебя из России, не сказав ничего твоей матери. Представляю, как чувствовала себя бедная женщина. Она ведь даже не знала, где тебя искать. Потерять навсегда ребёнка – это очень тяжело.

– Но почему? – Виктория была просто ошеломлена. Оказывается её мать была жива, а она об этом ничего не знала. – Почему он поступил с ней так? Почему он меня обманывал?

Анна беспомощно развела руками:

– Этого я не знаю. Однажды я случайно подслушала разговор между твоей бабушкой и твоим отцом. Только твоя бабушка и дядя могут рассказать тебе всю правду о твоей матери.

Виктория была в таком возбуждённом состояние, желая поскорей узнать всё о своей матери, что даже мысли о болезни ушли на второй план.

– Я сейчас же поеду к бабушке и заставлю её рассказать мне о матери.

– Но ты не можешь ехать в таком состояние, давай я попрошу Григория, чтобы он тебя отвёз.

– Нет, Анна, не надо, я сама, – протараторила Виктория и быстренько выскочила во двор.

Дрожащей рукой открыв дверцу машины, она уже собиралась сесть за руль, как её остановила Анна:

– Прошу тебя, не езжай сама, или подожди до завтра…

– Анна, всё будет хорошо, – успокоительно похлопала няню по плечу Виктория. – И не пытайся меня остановить, – сказала она своим обычным уверенным тоном, так что Анне ничего не оставалось, как отпустить её.

Виктория ехала очень быстро, размышляя про себя, что она скажет бабушке и какими словами она будет её упрекать за такой обман. Но оказавшись с ней рядом и поймав на себе её строгий, показавшийся ей даже презрительным взгляд, она сразу растерялась, не зная с чего начать.

Ида Артуровна, которой уже было за семьдесят, выглядела ещё очень даже свежей, полной энергии женщиной. Её королевская осанка и горделиво приподнятая голова дополняли её высокомерный взгляд, придавая ей вид недоступности. Виктория всегда её немного опасалась, стараясь встречаться с ней как можно реже, а если им всё-таки приходилось сталкиваться, то их разговор ограничивался несколькими ничего незначащими фразами. Но в данном случае серьёзного разговора было не избежать, и Виктория, посмотрев бабушке прямо в глаза, требовательно произнесла:

– Я хочу знать всё о своей матери. Я знаю, что она не умерла.

Ида Артуровна мгновенно побледнела, а в глазах показался испуг. Растерянно смотря на внучку, она молчала.